Самый известный из российских лыжных тренеров Маркус Крамер рассказал корреспондентам РИА Новости Елене Вайцеховской и Сергею Смышляеву о причинах, побудивших его остаться в сборной России после Олимпиады в Пхенчхане, поделился планами на сезон и признался, что до сих пор не понимает, почему его подопечный Сергей Устюгов, выигравший за год до Игр все крупнейшие состязания сезона, не получил шанса побороться за олимпийскую победу.
Свобода в пределах разумного
Когда в назначенное время, минута в минуту, Маркус Крамер спустился на открытую террасу отеля в Рамзау и комфортно разместился в кресле под раскидистой яблоней, было совершенно невозможно не вспомнить, как ровно год назад он сидел в этом же кресле и рассуждал о том, как сложно будет Устюгову в олимпийском сезоне после его великих побед в «Тур де Ски» и на чемпионате мира. Что эти победы как бы подразумевают для болельщиков тот факт, что Устюгов обязан взять в Пхенчхане золотую медаль, но надо понимать, что Олимпиада не прощает даже мелких ошибок. А сезон начался с болезни спортсмена. Плюс травма. Не самая серьезная, но из большого количества мелких неурядиц всегда может сложиться крупная…
Тогда ни сам Крамер, ни кто-нибудь другой даже не подозревали масштаба бедствия, что обрушится на тренера и его спортсменов перед Играми: сначала от участия в соревнованиях был отстранен олимпийский чемпион Сочи Александр Легков, затем МОК обделил приглашением на Игры Устюгова. И было даже немного странно, что немец без колебаний принял предложение остаться в России еще на четыре года.
— Почему вы согласились, Маркус? Думаем, что не ошибемся, если скажем, что прошедшие два года с отстранением от гонок сначала Александра Легкова, а затем и Сергея Устюгова стали самыми кошмарными в вашей тренерской жизни.
— Или уехать из России и никогда больше в нее не возвращаться.
— Мы обсуждали с семьей мои дальнейшие планы. Для меня все было достаточно очевидно: раз Сергей (Устюгов), Наталья (Матвеева) и Юлия (Белорукова) намерены продолжать тренировки, значит, я должен быть рядом с ними. Если, разумеется, они хотят продолжать работать под моим руководством. Моя супруга, к счастью, всегда поддерживала меня в моих взглядах. В то же самое время я допускал, что у российского спортивного руководства может иметься собственное мнение на этот счет. Поэтому просто подошел к Елене Вяльбе (президенту Федерации лыжных гонок России) и напрямую спросил, как она представляет себе наши дальнейшие взаимоотношения. Она сказала: «Маркус, ты мне нужен».
Российская команда за то время, что я работал с вашими спортсменами, реально стала для меня второй семьей, поэтому для меня было совершенно невозможно сказать людям нечто вроде: «Окей, мы прекрасно с вами поработали, но теперь я пойду туда, где мне обещают более шоколадные условия».
— А обещали?
— Предложения поступали, не стану скрывать. Причем некоторые были достаточно привлекательными.
— Хорошее предложение и хорошие деньги – это одно и то же?
— Деньги, безусловно, это важный момент контракта, но далеко не все в жизни можно перевести на деньги. Особенно в тренерской работе. Для меня, например, всегда было важно иметь возможность работать так, как я считаю нужным. Понятно, что когда иностранный специалист работает с командой большой страны, для которой важно иметь высокий результат, он в определенном смысле вынужден подстраиваться под имеющуюся систему, это нормально. Но во всем, что касается непосредственно тренировок, тренировочных сборов, нагрузок, мне предоставлена полная свобода в пределах разумного.
— Хорошая формулировка.
— Ну, так я же не с луны упал и должен понимать, что российский спорт не ограничивается группой Маркуса Крамера в лыжных гонках, соответственно, было бы наивно рассчитывать, что спортивное министерство станет финансировать все мои фантазии. Содержать спортивную команду – это чертова прорва денег, но могу сказать, что нам грех жаловаться.
Сидя на красивом холме
— В вашей и без того немаленькой группе весной появилось несколько новых спортсменов. Как удается справляться с таким объемом работы?
— Вы довольны тем, как прошел летний период подготовки к сезону?
— В целом мы прекрасно провели лето, которое начали первым тренировочным сбором в середине мая. Под словом «прекрасно» я подразумеваю то, что была полностью выполнена вся запланированная нагрузка, и если возникали проблемы, они были совсем небольшими.
— Проблемы какого характера вы имеете в виду?
— Мы делали очень много беговой работы, в том числе со всеми ведущими спортсменами группы, включая Сергея Устюгова, а в этом случае большинство проблем бывает связано с ногами, с состоянием мышц. Вторая проблемная зона – спины, поскольку параллельно с беговой нагрузкой идет довольно много работы в тренажерном зале. В начале прошлого сезона у того же Устюгова все эти проблемы носили гораздо более серьезный характер, особенно это касалось ног. Был период, когда Сергей был не в состоянии выполнять беговую нагрузку на протяжении трех-четырех недель. Этим летом он единственный раз почувствовал небольшое недомогание – после того как мы работали в Оберхофе в лыжном тоннеле. Переход от минус четырех градусов на снегу в плюс 25, которые снаружи, это всегда стресс для организма, который вызывает реакцию в виде симптомов простуды. Начинает побаливать горло, течет из носа.
В сентябре мы обычно тестируем спортсменов на беговой дорожке, и могу сказать, что результаты полностью меня удовлетворили. Они достаточно наглядно говорят о том, что мы находимся на правильном пути.
— Октябрьская жара в Рамзау заставила поменять тренировочные планы очень многих ваших коллег. Вы, полагаем, тоже столкнулись с проблемой отсутствия снега на глетчере?
— Тем не менее одну из тренировок вам сорвала полиция, закрыв дорогу для лыжероллеров.
— Не сорвала. Мы просто чуть поменяли план работы – провели тренировку в другом месте. Я, кстати, сразу после тренировки позвонил Алоису Штадлоберу, который возглавляет спортивный центр в Рамзау, объяснил ситуацию и попросил принять меры. Мы же не для собственного развлечения катаемся по шоссе, в конце концов, а работаем. Если ограничить возможность проводить лыжероллерные тренировки, что нам останется делать? Сидеть на красивом холме и смотреть на закат? Или играть в гольф?
Штадлобер пообещал, что вопрос будет решен. Что как минимум все второстепенные дороги останутся в нашем неограниченном распоряжении.
Момент, когда приходится спускаться
— Мотивировать Устюгова продолжать тренировки после того, как он не был приглашен на Олимпийские игры, было сложной задачей?
— Непростой. Сергею вся эта история далась крайне тяжело. Мы ведь до сих пор не знаем, почему он не был допущен к стартам в Пхенчхане. Для меня это абсолютный идиотизм. В моем понимании, МОК был обязан как минимум озвучить причину, не говоря уже о том, что причина должна была быть серьезной. До сих пор считаю большой ошибкой тот факт, что этого не было сделано. Соответственно и руководство Международной федерации лыжных гонок оказалось в крайне двусмысленной ситуации. Не говоря уже о том, что вся эта ситуация лишний раз подчеркнула, до какой степени в нынешнем спорте бесправен сам спортсмен. После того как Игры закончились, завершился сезон и нужно было приступать к планированию работы на следующий сезон, я сказал Сергею, что как бы ни было больно и неприятно вспоминать прошедший сезон, нужно думать уже о новых задачах, о том, что в этом сезоне у нас чемпионат мира, и я не вижу причин, по которым мы не могли бы побороться там за результат. Даже если этот турнир не станет столь же феноменальным, как это было в Лахти в 2017-м (там Устюгов завоевал две золотые и три серебряные награды), Устюгов достаточно силен, чтобы бороться за медали.
— В чем заключается специфика вашей работы в первом послеолимпийском сезоне?
— Я не делю сезоны на важные и второстепенные. Наши молодые ребята неплохо выступили в Пхенчхане, но все это было вчера. Своим спортсменам я постоянно напоминаю о том, что им вообще не нужно вспоминать о том, что уже случилось, нужно смотреть вперед. Ты не побежишь быстрее в новом сезоне лишь потому, что был сильнейшим в прошлом – для этого нужно много работать. Как я уже сказал, в феврале нам предстоит выступать на чемпионате мира в Зеефельде, а это, как ни крути, первый шаг к Олимпийским играм в Пекине. Соответственно и результат хочется показать достойный. У России сейчас есть очень сильная мужская команда. Бороться за победу в Кубке мира нашим спортсменам пока сложновато, но мы приближаемся к этому рубежу.
— Ваш постоянный ассистент Егор Сорин предпочел уйти в этом сезоне в самостоятельное тренерское плавание. Не скучаете?
— Скучаю. Но в каком-то смысле я был тем самым человеком, который убедил Егора в правильности такого шага. Год назад мы как-то разговаривали с ним на эту тему, и я как раз объяснял, что настало время подумать, что делать дальше. Что каждый тренер рано или поздно оказывается перед выбором: прыгнуть в холодную воду и научиться в ней плыть или же остаться в комфортной зоне и упустить момент. Егор по-прежнему часто со мной советуется в отношении того или иного атлета, и мне кажется, что в будущем он превратится в очень сильного наставника. Специфика тренерской профессии заключается в том, что, когда только начинаешь работать, искренне веришь в то, что знаешь все.
— А годы спустя приходишь к выводу, что вообще ничего не знаешь?
— После того как Устюгов выиграл за год до Олимпиады все возможные титулы, вы говорили о том, что работать с Сергеем в определенном смысле стало значительно сложнее. А что скажете сейчас?
— Сейчас стало намного проще. Благодаря тому, что у Сергея улучшился его английский, мы намного больше общаемся, обсуждаем тренировочные планы, отдельные тренировки, которые предстоит сделать. В частности, когда произошла эта ерунда с полицией, я спросил Устюгова, как он хотел бы потренироваться в пятницу, если случится, что нас снова не выпустят на шоссе. Меня радует, что Сергей стал рассуждать вслух, анализировать какие-то вещи. Всегда повторял и буду повторять: я не могу сделать за спортсмена его работу, могу только помочь. Но для того чтобы работа была максимально эффективной, человек должен понимать, что и зачем он делает, а не просто тупо выполнять распоряжения тренера. Особенно это важно, когда высока конкуренция. И с Устюговым, и с Евгением Беловым, и с остальными спортсменами мы приходим сейчас именно к такому стилю работы. Так что все должно быть в порядке – у меня хорошие предчувствия на этот счет.
