Дело лыжницы Марии Гущиной, бравшей медаль ЧМ еще в 2013-м, уникальное.
Спустя почти два года допинговых разбирательств ей удалось полностью избежать наказания. Пройти через серьезное заболевание, потратить нервы и деньги, но не сдаться — и победить. Хороший пример, что даже заедающие шестеренки антидопинговой системы можно заставить крутиться в нужном направлении, если ты: 1) по-честному прав; 2) очень этого хочешь.
Дела о нарушениях антидопинговых правил крайне редко заканчиваются полной победой спортсмена. Положительная проба или факт запрещенных манипуляций — почти всегда дисквал. В лучшем случае срок могут сократить, если есть смягчающие обстоятельства. Избежать наказания — фантастический вариант. За последние годы это удалось разве что легкоатлетам из Чувашии, которые попались в 2017-м прямо под капельницами. Но там за спортсменов сыграли несовершеннолетний возраст и процедурные нарушения.
За Гущину ничего этого не было. Ниже – ее история борьбы против системы.
Допинг-офицеры посоветовали честно написать о запрещенной процедуре – «чтобы проблем не было»
Гущина — победительница молодежного первенства мира, призер чемпионата мира-2013 в эстафете, регулярно входила в сборную и была на пьедесталах чемпионата России.
В августе 2019-го стала мамой во второй раз.
Как принято у лыжниц, в декрете Гущина долго не сидела. Почти сразу после родов возобновила тренировки и уже ближайшей зимой выступала. Весной отправилась на спортивную диспансеризацию. Там вскрылись проблемы с щитовидной железой, и ей сделали биопсию. Ничего страшного не нашли, и Мария отправилась наслаждаться отпуском. Насколько это, конечно, возможно, когда супруг на сборах, а двое маленьких детей на руках.
Однако даже такое счастье длилось недолго. Остро заболела шея, поднялась температура, стало больно глотать… На пике пандемии (а речь ведь о 2020-м) такое состояние однозначно воспринималось как ковидное. Вот и доктор в поликлинике прописал антибиотики. Только от них не становилось лучше.
Спустя пару недель мытарств по больницам Гущина добилась диагноза — подострый тиреоидит: аутоимунное заболевание щитовидной железы, нередко возникающее после родов. В качестве лечения назначили преднизолон – глюкокортикоид, входящий в запрещенный список WADA.
Гущина — не тот человек, который совершает необдуманные поступки. Даже с раздувшейся шеей и с температурой Мария перед приемом препарата проконсультировалась у РУСАДА и у спортивного врача в регионе. Все дали добро: прием преднизолона во внесоревновательный период разрешен, а дело происходило в начале июня.
Так Мария начала прием гормона. День, два, неделя, но лучше все равно не становилось. Речь шла уже не о возможности тренироваться, а просто о жизни без мучений.
«У меня был постоянный тремор, за одну ночь я худела на два килограмма. Сижу на фитболе, качаю сына, а меня трясет и пот градом… Я звонила всем знакомым врачам, умоляла: «Пожалуйста, у меня на руках двое маленьких детей, я хочу жить, хочу еще тренироваться — помогите мне!» И тут мне предложили плазмаферез. Спортивный врач после некоторых размышлений эту затею одобрил», – поделилась Гущина со Sports.ru
Плазмаферез – процедура, в ходе которой жидкая часть крови, плазма, отделяется от клеток. Клетки (эритроциты, лейкоциты и тромбоциты) возвращаются обратно в кровоток. Плазма, в которой могут содержаться токсины, а в случае с Гущиной антитела, вызывающие аутоиммунное поражение щитовидки, утилизируется. Это не стандартный подход при лечении, но в некоторых тяжелых случаях, как с Марией, он может приводить к успеху.
После процедур все неприятные симптомы исчезли, анализы пришли в норму, и появились силы тренироваться.
В конце июля-2020 Гущину навестил допинг-контроль. Естественно, внесоревновательный — собирали анализы на паспорт крови.
Перед сдачей анализа нужно заполнить специальный опросник и указать все принимаемые препараты (даже разрешенные), перенесенные заболевания, а также ответить на вопрос «делали ли вам переливание крови?»
Скорее всего, если бы Гущина ничего не написала в том протоколе – то ничего бы и не было. А так, честное признание принесло ей почти два года судебных тяжб. Расследование тянулось крайне долго — допинг-контроль пришел в июле 2020-го, а решение вынесли только в июне 2022-го. Все это время спортсменка в теории могла тренироваться и выступать. Но по факту в прошлом году на чемпионате России не смогла даже финишировать. Все мысли были о другом.
«Больше всего убивало ощущение несправедливости. За что меня хотят отстранить – за то, что я спасала свою жизнь и здоровье? Что честно написала на допинг-контроле обо всем, что со мной случилось? Я не принимала ничего запрещенного, не стремилась получить преимущества. Когда делала процедуру, я вообще не думала о повышении спортивных результатов», – сетовала Гущина.
Адвокат Сергей Лисин сразу посоветовал: нужно оформить ретроактивное терапевтическое исключение. Это можно сделать задним числом, когда медицинское вмешательство было экстренным. Случай Гущиной — как раз из этой серии. Тогда наказания можно избежать. Но проблема в том, что плазмаферез не входит в список рекомендаций Минздрава при этом заболевании.
Почему так случилось — бог его знает. Скорее всего, дело в занудстве бюрократии: ведь если процедуру рекомендуют, ее придется оплачивать по ОМС. На препирательства с РУСАДА (где за это время дважды менялось руководство, огненный Ганус – безликий Буханов – политкорректная Логинова) ушли километры писем и тонны медицинских справок.
Пока этим летом решение все-таки не было вынесено: «Гущина не будет дисквалифицирована, ее единственное наказание — это предупреждение».
«Забота о здоровье человека важнее антидопинговых регламентов»
Мы поговорили с Сергеем Лисиным, который представлял интересы спортсменки.
– Ты считаешь это дело прецедентом, который поможет в таких случаях в будущем?
– В антидопинговом праве нет прецедентов, есть дела, которые чем-то напоминают друг друга. Из дела Марии важным моментом является простой факт – даже если бы она обратилась за терапевтическим исключением ДО процедуры, то ответ получила бы далеко не сразу, а значит – ее здоровью мог быть нанесен огромный, непоправимый, вред.
Поэтому та модель поведения, которую рекомендует РУСАДА, здесь не работает. Вот этот вывод, возможно, получится использовать повторно в других делах – спортсмен прежде всего человек, и забота о здоровье и жизни человека стоит выше, чем антидопинговые регламенты.
– Почему все так долго тянулось, целых два года?
– Сначала РУСАДА очень долго думало, предъявлять ли обвинения, произошло это только в марте 2021 года. Затем мы собирали медицинские документы для ретроактивного терапевтического исключения, готовили запрос на это ТИ, ждали ответ, который был отрицательным.
После этого прошли первые слушания, на которых члены ДАК РУСАДА, выслушав эксперта-эндокринолога с нашей стороны, так и не поняли, почему Марии отказали в ТИ. ДАК сам сделал запрос в комитет РУСАДА по ТИ, за разъяснениями. Снова ждали, на этот раз ответ. Наконец, летом собрались уже на финальные слушания. В общем и целом, большая часть времени была потрачена на ожидание, само дело было очень линейным, без серых зон.
– Что было самым сложным в процессе?
– Прежде всего, как это часто бывает, успокоить Марию. Она очень тяжело это переживала, плакала во время наших разговоров.
Затем – найти врача, спортивного врача, эндокринолога, который не побоится выступить на слушаниях против РУСАДА. Дополнительно – найти официальные рекомендации американского общества эндокринологов, где при диагнозе Марии показан, в том числе, плазмаферез.
То есть доказать, что американский Минздрав это рекомендует, в отличие от российского, и американская лыжница легко получила бы ТИ. А это уже несправедливо – получается, что права спортсмена напрямую зависят от его гражданства.
* * *
Эта победа Гущиной над системой явно не легче, чем победы на лыжне. А может, и важнее: появился прецедент, когда борьба за свои права оказывается результативной.
