— Рита, по числу завоеванных в Ханты-Мансийске медалей вы опередили всех. Ожидали этого?
— Хороший вопрос. На самом деле я еще в феврале бегала в Кубке России и думала о том, что очень слаба и не могу ни с кем бороться. Постоянно что-то происходило: то воспалялся зуб, то поднималась температура из-за этого. В конце концов, я этот зуб вырвала, и все как-то стремительно стало налаживаться. То есть в феврале я бы вообще не поверила, что смогу бороться за медали. А сейчас чувствовала, что нахожусь в хорошей форме и в этом состоянии вполне могу соревноваться на равных.
— Вас тренирует Людмила Панова. Для российского биатлона тренер-женщина — это достаточно экзотический вариант.
— На самом деле с Пановой я работаю с того момента, как в 16 лет пришла в биатлон. Был период, когда Людмилу Павловну пригласили из Забайкальского района в Красноярск, она уехала, а я забеременела и родила ребенка. Но как только снова встала на лыжи, поехала вслед за ней.
— Ребенка вы решили родить, потому что не видели перспективы серьезных выступлений?
— Нет, перспектива как раз была большая. Просто так получилось. Мы тогда на равных боролись с Олей Подчуфаровой, и Вольфганг Пихлер, который только пришел в российскую команду, пригласил нас обеих на предсезонный сбор. Но как раз тогда я узнала, что жду ребенка.
— Пытаюсь представить себе ваши чувства…
— Я очень обрадовалась ребенку. Думала даже, что совсем закончу с биатлоном. Но через год поняла, что хочу вернуться. Позвонила Пановой, она с кем-то поговорила, и меня снова взяли в Красноярск.
— Получается, вас просто судьба уберегла от чрезмерных нагрузок Пихлера?
— Ой, что вы, совсем нет. Я очень хотела поработать с Вольфгангом, просто очень. Мне хотелось попробовать, смогу ли я это выдержать. Была уверена, что эта работа окажется очень интересной. Мне вообще хотелось жесткой работы через «не могу». Потому что когда ты уже не можешь, чем тебе тяжелее, тем быстрее ты растешь. Достаточно посмотреть на результаты сборной Швеции, с которой Пихлер стал работать после Игр в Сочи. Мне это гораздо ближе, чем когда тренер старается выстраивать нагрузку так, чтобы не перегружать организм.
— Если вы такая любительница жестких нагрузок, почему работаете с тренером-женщиной, а не попроситесь в мужскую группу?
— Потому что мужчины мягче, они девочек жалеют. Мы работали с Андреем Гербуловым, с Валерием Медведцевым, и оба нагружали нас очень лояльно. У Людмилы Павловны гораздо более жесткие принципы. Договорились делать определенную нагрузку, значит, делаем безо всяких отговорок.
— Вы всегда придерживались таких взглядов, или выносливость выросла после рождения ребенка?
— Всегда. Я и бегала быстро всегда. Просто у меня долго не получалось стрелять.
— Если не секрет, что за история у вас случилась со здоровьем?
— Нет, не секрет. Несколько лет назад я переболела бронхитом, и у меня сильно ухудшилось состояние бронхов. В теплую погоду я бегаю нормально. Но как только становится холодно, мне становится трудно дышать.
— То есть вы тот самый астматик, о которых говорит весь биатлонный мир?
— Терапевтических исключений у меня нет, если вы об этом. Но мы будем пробовать оформить разрешение. Обычно, мне хватает двух-четырех доз сальбутамола при разрешенных восьми. Если же я переболела или бегать приходится на морозе, то даже восьми доз не хватает: в легких начинаются хрипы, свисты, бульканье – самой не по себе становится это слышать. Мы уже пытались получить TUE, я обследовалась в Москве, но не сделала тест на беговой дорожке, чтобы можно было получить данные работы организма при высокой нагрузке. Поэтому в разрешении мне отказали. Но я всегда хожу с баллончиком. Уже знаю: если слишком быстро перебежала дорогу по пути в институт, уже не сдам экзамен, потому что начну сильно задыхаться.
— Это же страшно оказаться без баллончика при таком заболевании.
— На самом деле нет. Сальбутамол доступен в каждой аптеке, стоит недорого. Были случаи, когда я забывала баллончик дома и просто покупала его по дороге на тренировку или в институт.
— Какой-то дыхательной гимнастикой вы занимаетесь?
— Нет. Даже не задумывалась об этом и, если честно, не слишком верю, что это поможет.
— В Ханты-Мансийске вы завоевали первое в карьере золото зимнего чемпионата страны. Какие-то особенные эмоции по этому поводу испытываете?
— Удовлетворение. Значит все, что я сделала, сделала правильно.
— Полагаю, показанных результатов будет достаточно, чтобы попасть в сборную.
— Ой, с этим у нас все очень сложно. Даже загадывать не хочу. Возьмут – буду рада, не возьмут – продолжу тренироваться со своим тренером. Просто в этом случае, наверное, будет каша в голове: что нужно сделать для того, чтобы отобраться в команду? Еще быстрее бежать? Куда ж быстрее?
— Считаете бег своей сильной стороной?
— Да. Хотя в биатлон я пришла, не умея толком ни бегать, ни стрелять. Меня учили с нуля. В 16 лет я впервые в жизни увидела лыжероллеры и не могла понять, что это и как вообще на них бегать – тормозов-то нет. Но во втором сезоне я уже попала на юниорский чемпионат мира. Потом попала на чемпионат Европы, потом опять на чемпионат мира – так и пошло. На первенствах страны тоже почти всегда забегала в тройку.
— Стрелять получилось сразу?
— Нет, только после болезни. После бронхита я переболела ветрянкой, и когда стала восстанавливаться, столкнулась с тем, что у меня пропали и ход, и стрельба. Но как раз благодаря тому, что бегать я стала медленнее, вдруг начала гораздо лучше попадать в мишени. Стала осознавать этот процесс. До этого чаще стреляла, как придется, зная, что отыграю отставание ногами. Тогда я даже не столько о результате думала, сколько о том, что результат позволит мне начать зарабатывать. У меня все же семья, я не могу об этом не думать.
— Двадцать шесть лет – это много или мало?
— Это нормально. Я на свой возраст себя не ощущаю, а поскольку уже есть семья и ребенок, у меня нет чувства, что могу что-то важное не успеть в жизни. Четыре года можно бегать смело. Если все получается, почему же не бегать-то?
— Вы всегда бегаете при полном макияже?
— Только зимой. Летом если вспотеешь или попадешь в дождь, прибежишь непонятно в каком виде. А зимой – другое дело: на голове шапка, лицо обдувает, все очень комфортно. Вышел при полном параде – и совершенно уверенно себя чувствуешь. Как в театре. Только вместо сумочки – винтовка…
