«Зибыча не видели?» — этого вопроса, причем на любом языке, в биатлонном мире достаточно, чтобы вам подсказали и указали. Немца с лицом викинга знают все. Уважают. Любят за общительный характер и силу духа. В декабре 2010 года у Зиберта обнаружили рак толстой кишки, причем в тяжелой стадии. Один из сильнейших в прошлом биатлонистов мира, а ныне — успешный тренер, нашел в себе силы пройти курс лечения и вернуться к работе с белорусской командой.
«Так вот же он, Зибыч, — на лыжах летит!». И действительно, гоняет по трассе наравне с подопечными, корректируя что-то на ходу. Остановился возле меня, вспомнив о вечерней договоренности, назначил встречу через полчаса в специальной комнате для спортсменов. И прибыл на нее не через 29 или 31 минуту, а ровно через 30. Одно слово — немец.
— Давайте начнем со сборной Китая, которую вы возглавляли с 2006 по 2008 год. Куда подевались ее результаты?
— Там сломалась вся биатлонная структура. Резко сбавила юниорская команда, ушли хорошие смазчики, европейские тренеры. Китайцы решили все делать по-своему, но этого недостаточно.
— С чего вдруг такой поворот?
— Не знаю. Возможно, сократилось финансирование. Но, скорее всего, причина в специфической китайской философии.
— Она даже в спорте отличается от западноевропейской и славянской?
— Отношение к тренировкам во многом такое же. И атмосфера внутри китайской команды, в принципе, напоминала ту, что сложилась в сборной Белоруссии. Но Азия есть Азия, там всегда стремятся идти особым путем. А здесь знакомый менталитет, с которым тренеру проще добиваться результатов.
— В чем, по-вашему, главные причины феномена Домрачевой?
— Во-первых, она прекрасный человек. Во-вторых, всегда смотрит в будущее с оптимизмом. У Даши очень устойчивая психика. Наконец, она большой талант и настоящий трудоголик.
— Сколько процентов таланта в ее заслугах?
— Я бы сказал, 40. Остальное — тяжелый труд.
— В белорусской команде есть другие столь же талантливые спортсменки?
— Дашу нельзя оценивать мерками одной команды. Во всем женском биатлоне таких единицы: Нойнер, Макарайнен, Кузьмина, Зайцева… Еще Гесснер, пожалуй, если говорить о беге. А кто-то силен в стрельбе. Но быть лучшим по сумме обоих компонентов — редкий дар. И людей, обладающих этим даром, крайне мало.
— Насколько велики шансы на появление среди ваших подопечных второй Домрачевой?
— Не так велики, как хотелось бы. Фактически мы располагаем шестью спортсменками высокого класса из главной команды и одной перспективной юниоркой. Вот тот материал, с которым можно и нужно работать. Другие таланты рано или поздно заявят о себе. Но когда именно — сказать сложно. Надеюсь, в течение двух-трех ближайших лет мы услышим имена потенциальных белорусских чемпионок.
— Довольны ли вы материальным и финансовым обеспечением своей команды?
— Конечно, оно не столь велико, как у сборных Германии, Франции, Швеции. Норвегии или России. Мы находимся на другом уровне. Но у нас есть возможность тренироваться, ездить на зарубежные сборы, нормально есть и спать. А значит, мы можем конкурировать с остальными, не думая постоянно о том, чего нам не хватает. Куда вернее оценить то, что у нас есть, и постараться выжать из этого максимум.
— Вам часто приходится бывать в Белоруссии?
— Всегда, когда мы проводим сборы на базе в Раубичах.
— А где еще их проводите?
— Перед этим сезоном работали в Австрии, Германии и Финляндии.
— Давно знакомы с Вольфгангом Пихлером?
— Лет сорок, наверное.
— Поможет он российскому биатлону?
— Думаю, да. Пихлер очень плодотворно поработал в Швеции, но сейчас ему приходится иметь дело с другими менталитетом. С учетом этого наивно ждать красивых побед на следующей неделе. Необходимо время.
— Сколько именно нужно хорошему тренеру, чтобы вывести команду на топ-уровень?
— На этот вопрос вам никто не ответит. В биатлоне можно на что-то надеяться и во что-то верить, но нельзя говорить о железных медальных планах.
— Почему уходит Нойнер, как думаете?
— Ее ситуация немного напоминает мою собственную. Я тоже ушел в 25 лет, став к тому времени чемпионом и обладателем Кубка мира, выиграв медали Олимпиады в Лейк-Плэсиде. Сбылось почти все, о чем мечтал. И я решил найти новые цели, сказав большому спорту «прощай».
— Хотите сказать, что вы и Магдалена утратили интерес к победам и славе?
— Не забывайте: биатлон — тяжелейший спорт, в том числе и психологически. Лена серьезно занимается им уже 12 лет. За это время у нее была возможность выбрать между каторгой и славой. Между нормальной жизнью и необходимостью выходить на каждый старт с единственной целью — победить, как это делают Домрачева и Нойнер.
— Не могу не задать этот вопрос: как ваше здоровье?
— Надеюсь, что хорошо. По крайней мере, об этом говорят последние анализы. Правда, быть уверенным в моей ситуации — большая роскошь, можно только надеяться и верить. А чувствую я себя сейчас неплохо. Болей нет.
— Вы продолжаете постоянный курс лечения или проверяетесь время от времени?
— И то, и другое. Мой кишечник прооперировали, потом был курс химиотерапии, и вроде бы дела стали получше. В октябре случился рецидив — тогда пришлось тяжеловато. Но затем полегчало. Сейчас готов сказать, что я в норме.
— От имени всех российских болельщиков биатлона желаю вам крепкого здоровья и долгих лет жизни.
— Спасибо. Приятно чувствовать, что меня знают в России.
Евгений Дзичковский, Спорт-Экспресс
