Олимпийский чемпион и член президиума Федерации биатлона Санкт-Петербурга Юрий Кашкаров в эксклюзивном интервью NEWS.ru рассказал, почему он не согласен с предложенными правлением кандидатурами старших тренеров сборной и кого он видит достойными претендентами на их место.
Бывший спортсмен также пояснил, из-за чего возникло противостояние правления СБР и президента Владимира Драчёва, который не справился со своей работой.
— Как вы отнеслись к тому, что правление СБР сменило три ключевые позиции в штабе сборной: главного тренера и старших тренеров мужской и женской сборных?
— Я положительно отношусь к изменениям в тренерском штабе. Если нет результатов, то эти наставники не должны работать старшими. Они могут работать помощниками или в резервной команде. Главный тренер тоже со своей работой не справился.
— Как относитесь к решению правления дать карт-бланш Валерию Польховскому в формировании тренерского штаба и его желанию пригласить хорошо знакомых специалистов?
— В нашей ситуации я согласен с кандидатурой Польховского, но не соглашусь с его желанием ставить тренеров, которые у нас уже работали и ничего не показали. Но другого человека на роль Польховского у нас в России я не вижу.
— Какие специалисты, на ваш взгляд, более достойны работать старшими тренерами?
— За последние 10 лет тренерский штаб потерял прежний авторитет, и главная задача сейчас — вернуть его. Если говорить о конкретных людях, то нужно брать наставников, у которых есть спортсмены в сборных командах. Это Александр Касперович, Леонид Гурьев. На тренерском совете Федерации биатлона Санкт-Петербурга мы решили предложить старшим тренером женской команды Николая Загурского. Также есть ряд молодых тренеров — Сергей Башкиров, Максим Ихсанов, Андрей Волков, которых сейчас забыли. В Тюмени есть хорошие наставники, в Ханты-Мансийске — Владимир Брагин и Андрей Русских. У этих тренеров был результат в работе, в отличие от тех, кого в итоге назначили.
— Для вас стало сюрпризом, что едва закончивший карьеру биатлонист Алексей Волков вошёл в тренерский штаб мужской сборной России?
— Весь мир привлекает к тренерской работе закончивших карьеру спортсменов. Конечно, в Германии и Австрии они должны сначала получить образование, пройти курсы и получить лицензию, но у нас в последнее время успешные спортсмены вообще не идут тренировать. Последний олимпийский чемпион, который работал со сборной командой, — это Владимир Аликин. Плеяда от поколения Павла Ростовцева до Алексея Волкова пошла в руководители, в депутаты или стала заниматься совсем другой деятельностью, но тренерами экс-спортсмены не стали. Это обидно, потому что их опыт нужнее сборной команде, чем в каких-то общественных делах. Может, им не хочется идти работать в СБР, может, хочется власти, но ни Максим Чудов, ни Иван Черезов, ни Николай Круглов не пошли в тренеры. Ростовцев поработал три года с Вольфгангом Пихлером и ушёл снова на административную работу. Антон Шипулин тоже не стремится передавать свой огромный опыт. У нас нет великих спортсменов, уровня Александра Ивановича Тихонова, но есть много хороших спортсменов, которые не хотят работать тренерами, а тем, кто хочет, не дают.
— Вы имеете в виду олимпийского чемпиона Валерия Медведцева?
— Да, он поработал немного в сборной, но его оттуда дважды убирали, после чего у него, как и у Аликина, пропало желание работать в команде. Мне кажется, молодые тренеры сейчас более грамотные в теории, но им не хватает практики, как Виталию Норицыну или Артёму Истомину, который в 25 лет стал тренером. У старшего поколения, наоборот, много практики, а теории не хватает. У кого-то нет желания или времени перестроиться на новый лад.
— Что вы думаете об ожесточённом противостоянии президента СБР Владимира Драчёва с правлением, которое давно перетекло в прессу, и сейчас только министр спорта может его урегулировать?
— Мне непонятна эта ситуация. Драчёв сам создавал это правление, продвигал в него своих соратников. А сейчас те же Черезов, Сергей Тарасов и другие его люди голосуют против него. Это нерабочее правление. Кто этим руководит, я понять не могу, но это явно не Драчёв.
— «Серым кардиналом» биатлона сейчас видится первый вице-президент Алексей Нуждов, который и создаёт различные коалиции для продвижения нужных ему решений.
— Я Нуждова хорошо знаю, он один ничего не сделает. Он много работает уже в детском спорте, занимается пневматикой, но не человек из спорта. Раньше «серым кардиналом» в биатлоне был Вадим Иванович Мелихов, но многое зависит от их советников и консультантов. Неоднозначно сейчас ведёт себя глава медиаслужбы Союза биатлонистов России Константин Бойцов. Непонятно, на кого он работает.
— Со стороны кажется, что он действует больше в интересах Нуждова, нежели непосредственно своего руководителя Драчёва и СБР.
— Но там же не один Нуждов в правлении. Есть ещё Юрий Векшин, Виктор Майгуров и другие. Нуждов при этом даёт деньги, так же как и исполнительный директор СБР Сергей Голиков. Драчёв мог бы из своих заработанных что-то выделить, но не получается.
— Так потому у него и нет веса в правлении, что ничего не даёт. Михаил Прохоров щедро финансировал биатлон, Александр Кравцов использовал административный ресурс, а Драчёв не может ничего.
— Именно так. Тихонов, кстати, тоже вкладывал в биатлон личные средства и имел авторитет, а Драчёв не смог привлечь спонсоров. Я согласен с Анатолием Алябьевым: если у тебя не получилось, так признай это и не оправдывайся. Зачем сегодня говорить, что ты не будешь поддерживать этих тренеров, если завтра их всё равно поставят. И в такой ситуации виноват именно Драчёв.
— Он совсем не тянет как президент?
— По результатам это так, что показывают голосование по назначению тренеров и финансовые проблемы организации. Хочешь руководить дальше — привлеки деньги и не разбазаривай то, что есть. Сейчас нас на чемпионате Европы обыграли спортсмены, которых мы отдали в Белоруссию. Павел Магазеев ушёл в Молдавию и обыграл всех наших в Минске на Кубке IBU.
— Ваша подпись была под известным письмом ветеранов Драчёву. Вы согласны с его содержанием?
— Тут два разных вопроса. Я его читал с телефона Алябьева, когда его ещё только готовили. Потом ни Бойцов, ни Нуждов, ни Голиков, ни кто-то другой мне не присылал письма, не звонил и ничего не спрашивал. Поэтому я официально его не подписывал, а согласен или нет — это моё личное дело.
