«У меня прадед на войне пропал без вести. Савинцев Михаил Васильевич. Ему 38 лет было тогда. В первые дни войны его призвали из родной деревни Анциферовская Вологодской области. Он не один из села пошел, их было четверо. Собрались и ушли за одну ночь. Как погиб, никто точно не знает. Рассказывали, что был такой бой жуткий, где-то под Воронежем. После боя по реке переправа была по трупам. По людям шли… по телам реку переходили. В этой мясорубке найти живых невозможно было. Если и были они, под тяжестью тел умерли. Я слушаю рассказы родных и мне страшно.»
Родственники пытались найти то место, где прадед погиб. Чтобы хотя бы знать, где захоронен. Не удалось. Единственное, осталось письмо, где говорится, что пропал без вести. Оно в семье хранится. Представляете, сколько в стране таких семей, в которых хранятся такие письма? Сколько наших дедов и прадедов в земле, сколько в стране «могил неизвестного солдата»…
Письма из дома были, наверное, самыми счастливыми моментами на войне. Человек получал письмо, пробегал его глазами, вспоминал родные лица, мирные рассветы дома, детей своих, любимых. А потом прятал в нагрудный карманчик, брал оружие и шел воевать. За них. За то, чтобы они жили. И, если удавалось живым прийти из боя, снова доставал письмо и перечитывал уже каждое слово. А ночами плакал. Не от боли плакал. От боли так не плачут.
Все до единого, кто воевал, кто пережил войну — Великие люди. Не важно, на фронте воевал, в тылу или маленьким ребенком был. Жить, не зная, что дальше — самое тяжелое. Думаю, мысль у всех была одна. Защитить родных, уберечь детей, победить, выстоять, не дать врагу родную землю. Эта мысль давала силы. На этом подъеме шли в бой. Каждый о своем думал, но все обо одном.
Смогла бы я взять оружие и воевать?… Если нужно было бы, то да. Но стрелять в живых людей… не представляю, как в людей стрелять. Наверное, надо очутиться в том времени и в той ситуации. Увидеть, как гибнут близкие и родные, как умирает рядом человек, который тебе только что про своего сына рассказывал… и тогда, я думаю, такой внутренний подъем, чтобы защитить, что ни о чем больше думать невозможно.
Не знаю, способны ли мы на такие подвиги. Да, наше поколение другое. Мы живем в другое время, и ценности изменились. Но, сейчас сравниваешь и понимаешь — наверняка также многие бы пошли, но были бы и такие, кто струсил, скрывался бы. Это должно с молоком матери передаваться. Защитить, уберечь, не дать в обиду. Знаете, я сегодня вдруг представила на секунду — а что, если завтра случится что-то ужасное и страшное, и вдруг вся жизнь перечеркнута… Представила и поняла, насколько ничтожны твои задачи сейчас. Мир и спокойствие — самое главное.
Я боюсь даже думать, что это возможно. Нет, никогда. Я за мир во всем мире. Пусть та война останется в нас, мы передадим своим детям рассказы и книги, они должны и будут знать, какой подвиг свершили наши предки. Это ведь почти невозможно было — остановить вооруженную, подготовленную машину, уже почти поработившую Европу. Но наш народ часто делает невозможное. Нас трудности закаляют. Мы гордимся нашими дедами, но пусть все это останется в прошлом. Это действительно страшно.
Мне кажется, мы действительно никогда не поймем, что чувствовали наши предки, уходившие на фронт. Мы можем себе это представить, но прочувствовать — вряд ли. Я вспоминаю «А зори здесь тихие», ведь эти молодые люди и сами не понимали, куда идут и что их ждет. Как это — сегодня планировать жизнь, поступать в институты, думать о будущем, а завтра этого будущего нет? И даже взрослые люди, с кем я разговаривала, которые мудрее и старше, то же самое говорят. Нам не дано этого пережить. Но мы всегда будем преклоняться перед теми людьми, которые пережили это ради нас.
Проект сайта СБР при содействии Кемеровского Областного совета РОСТО (ДОСААФ), Кемеровского Областного Драматического Театра и Театра для детей и молодежи.
Координатор проекта: Наталья Щеглова.
Фото: Вячеслав Айкин
