Стреляющие лыжники в моде по всей стране. Свердловская область, оглядываясь на массовые футбол и хоккей, могла и пройти мимо тренда, однако подвиги Антона «победоносного» Шипулина предотвратили возможную катастрофу. Екатеринбург полюбил биатлон. Вот только любить скоро будет нечего. Таланты разъедутся в поисках комфортных условий, а новых чемпионов просто некому будет растить.
Подробнее обо всех проблемах в большом интервью Overtime.life президента федерации биатлона Свердловской области Владимира Рощина.
– В 2014 году вы давали очень оптимистичное интервью. За счёт поддержки областных властей планировалась реконструкция базы «Динамо»: строительство бассейна, новых раздевалок, расширение лыжероллерной трассы. Сейчас идёт 2019 год, и свердловский биатлон в финансовой коме. Планы развеялись вместе с эйфорией от Олимпиады в Сочи?
– Все эти подвижки начались ещё в 2012 году, когда Евгений Владимирович Куйвашев пришёл на пост губернатора Свердловской области. С ним состоялась встреча, стоял вопрос о реконструкции базы «Динамо», причем первоначально цифра была вообще 2,5 миллиарда рублей. Но необходимо было соглашение с центральным советом «Динамо», потому что он является собственником этой базы. Мало того, я, наверное, не совсем дальновидно оформил на ЦС «Динамо» аренду этой земли сроком в 50 лет. И как раз встал вопрос об изменениях в арендных условиях, чтобы можно было реализовать план реконструкции.
– О каких конкретно изменениях идёт речь?
– Для того чтобы областной бюджет смог финансировать какую–либо стройку, необходимо иметь единое пятно застройки. Однако лыжероллерная трасса располагается на 51 гектаре прилегающей к базе территории Центра спортивной подготовки Свердловской области. Подход к стрельбищу, само стрельбище, поляна перед ним находятся на земле, арендованной центральным советом «Динамо». Для начала реконструкции нужно было, чтобы «Динамо» от этого кусочка в два гектара отказалось в пользу Свердловской области. Тогда бы правительство усовершенствовало всю эту лыжероллерную трассу и передало бы её «Динамо» в бесплатное и бессрочное пользование. Эти условия были чёрным по белому прописаны в соглашении.
– Но?..
– Оно так и не было подписано представителями «Динамо». Свердловская область несколько раз обращалась в центральный совет, мало того, нам удалось вытащить на встречу с губернатором председателя совета Владимира Проничева, они встретились, проговорили, всё вроде бы решили, надо подписывать соглашение. Но со стороны Москвы время всё тянулось и тянулось. У них одна и та же мысль в голове: «А вдруг не вернут обратно?». Но вот ведь официальное соглашение лежит перед вами, там чётко сказано, что после строительства всё вернётся обратно.
– Судя по условиям соглашения, у минспорта Свердловской области браться за это дело особой выгоды не было.
– Выгода у них была одна, но очень важная: они чётко видели, что наш способ управления гораздо эффективнее, чем у любых других бюджетных учреждений. Чтоб было понятно: когда Евгений Владимирович впервые приехал на нашу базу и узнал, что мы на полной самоокупаемости и при этом не получаем средств из бюджета области, он очень удивился. Ведь всем известная «Жемчужина Сибири» в Тюмени тогда тратила больше, чем зарабатывала, к тому же ежегодно получала 90 миллионов дотаций от правительства.
Вообще, на сегодняшний день в Свердловской области трасс, как наша, попросту нет. В одном Екатеринбурге, с моей точки зрения, должно быть не менее 6 таких же трасс, чтобы удовлетворять потребности населения.
– Но на этом история не закончилась.
– Закончилась, просто началась новая. В феврале прошлого года Куйвашев решил прекратить с центральным советом «Динамо» все дела и предложил строить самостоятельно. На динамовской стороне строить невозможно, и решили строить на противоположной, за дорогой.
– Почему обязательно рядом? Разве такое соседство не выманит всех клиентов из вашего комплекса?
– Наоборот. В конечном итоге мы хотим объединить эти две базы и сделать один большой комплекс. По существующему проекту между двумя территориями планируется построить широкий 14–метровый мост, по которому лыжники смогут передвигаться туда и обратно. Естественно, там всё будет строиться ни в один год и этап: сначала сделают лыжные трассы, стрельбища, спортивные сооружения. Там предполагается создать условия для не менее 25 видов спорта.
Сейчас экономика нашей базы страшно страдает из–за того, что в межсезонье, в апреле, мае, начале июня, сентябре, октябре, на ней делать нечего. Есть у нас небольшой тренировочный зал, и всё. Летом – да! Есть роллерная трасса, правда, уже не такая совершенная. Зимой – перерывов не бывает, всё загружено. Все соревнования детского спорта тут. Но, получается, мы вынуждены четыре месяца в году зарабатывать так, чтоб хватало на весь год. И если рядом появится 25 видов спорта, экономика даже этой базы поднимется, минимум, в 2–2,5 раза. В таких условиях можно будет строить без зависимости от центрального совета «Динамо». Тем более, сейчас ситуация с этим обществом крайне неоднозначная, неизвестно, будет ли оно дальше функционировать. Сейчас мы вместе с областным советом прилагаем определённые усилия, чтобы «динамовские» территории передать в собственность министерства по управлению государственным имуществом Свердловской области. Никакого смысла взаимодействовать с центральным советом «Динамо» нет: они нас не контролируют и не финансируют.
– На какой стадии сейчас находится строительство нового комплекса?
– Ситуация очень сложная с землёй. Это федеральная территория с определёнными обременениями и ограничениями, лесопарковая зона города. Насколько я понимаю, вопросы с Москвой решаются очень трудно. Тем более по территории проходит нить газопровода высокого давления, две нитки водопровода, которые питают город. Есть определённые сложности. На этот год бюджетом области выделено 162 миллиона рублей для решения вопросов, в первую очередь, по земле. Потом пойдут эскизные работы, согласование, сам проект. Когда начнётся строительство, в эту секунду мне сложно сказать.
– Новый лыжный комплекс – это хорошо, но, судя по последним новостным сводкам, заниматься на нём будет некому…
– Это абсолютная правда. Бюджетное финансирование нашего вида спорта просто смешное. Чтоб было понятно: каждый спортсмен, хотя бы кандидат в мастера спорта, должен делать от 8 до 10 тысяч выстрелов в год. Стоимость одного выстрела – 20 рублей. Получается, только на выстрелы одного спортсмена надо 200 тысяч рублей. Да, конечно, можно и 500 выстрелов в год делать, только о каком результате мы будем говорить?
Леонид Аронович Рапопорт сильно нам помогает за счёт Фонда поддержки спорта высших достижений, в прошлом году на патроны и парафин нам выделили около 8 миллионов рублей. Он старается, но ограничен в своих возможностях.
– Сейчас мы говорим о профессиональном, взрослом биатлоне, а в каком состоянии детский?
– Как должно быть в идеале: спортсмен, добившийся или не добившийся высокого результата, после ухода из спорта должен быть сразу адаптирован к той среде, в которой он будет жить. У него должна быть работа, квартира, какая–то экономическая подушка на первых порах. Вот очень хороший пример: Лена Головина – обладательница Кубка мира и десятикратная чемпионка мира. Сейчас она работает шофёром и охранником. Это же неправильно!
Поэтому мы решаем следующие вопросы: 1) чтобы спортсмен обязательно получил высшее образование, 2) чтобы он обязательно получил квартиру. Глазырину, Миронову мы обеспечили жильём, сейчас их тренера устраиваем. Список людей, которые также достойны жилья, у нас немаленький. Только в составе сборной страны 12 человек. И всех их нужно обеспечить, если мы это не сделаем, они уйдут в другие регионы.
Получается, что мы тратим силы и деньги, а для кого? Ясно, что папы с мамами, когда отправляют детей в спортивные школы, смотрят на возможную перспективу. Если именно в этой плоскости смотреть, то, по нынешнему состоянию дел, мы честно можем сказать: перспективы нет, хотите – занимайтесь, хотите – нет.
Кроме того, сейчас в детских спортивных школах оружие 70–80–х годов. Каждый выстрел – это взрыв в стволе, а взрыв имеет тенденцию расширяться, соответственно, и ствол тоже. В конечном итоге, из стволов, которые настреляли невероятное количество выстрелов, пуля летит не в цель. И как здесь разобраться – умею я стрелять или нет? Да, можно научить навыкам первоначальной стрельбы, но выступать на соревнованиях – невозможно. Вывод: мы не можем детей научить стрелять, нам не на чем это делать. И какой это биатлон для детей?
Что самое страшное для нас сейчас? Это потерять систему подготовки. Биатлон, как известно, не массовый вид спорта, если лыжами в области занимается около 25 тысяч человек, то биатлоном – 200. Но из этих двухсот у нас постоянно кто–то выходит, это показатель эффективности нашей работы. В Красноярске, к примеру, самое большое финансирование, но мы находимся на девятом месте в общем рейтинге СБР (прим. Союз биатлонистов России), не имея даже мужской команды, а они – на десятом. Почему так? У них нет той системы, которая есть у нас. Поймите, мне уже 72 года, нашим тренерам – за 60, а за нами–то люди не идут! И не потому что не хотят, а потому что кто за 15–20 «рублей» будет здесь держаться, когда в Тюмени платят 150. Попробуй их удержать!
– Из чего складывается бюджет федерации?
– Сейчас федерация живёт за счёт спонсорских поступлений.
– А как же государство?
– Государственное бюджетное финансирование по законам Свердловской области не может без грантов поддерживать общественную организацию. Поддерживаются только государственные муниципальные предприятия. Фактически все федерации так живут. Слава Богу, у нас есть люди, которые нам помогают. То, что мы как–то выживаем, их заслуга.
– Женская сборная Свердловской области – сильнейшая в России, но с мужской какая–то беда. Неужели уход Шипулина поставил крест на престижном мужском биатлоне в области?
– Мужчин у нас нет совсем, потому что их не на что содержать. Талантливых ребят много: сейчас невероятно хороший парень Кирилл Бажин подрастает. Вася Томшин (прим.: двукратный чемпион мира по юниорам, победитель юниорского этапа Кубка IBU, чемпион Европы по юниорам) – абсолютно наш парень, которого мы были вынуждены отправить в Питер, потому что у нас не хватает денег. Просто выдающийся, я думаю, нисколько не хуже Шипулина, наш воспитанник Андрей Вьюхин (прим.: двукратный чемпион мира по юниорам), сейчас выступает за Тюмень против нас, всё выигрывает. У нас, по–моему, 14 очень приличных парней ушло за прошлый год только в Санкт–Петербург. Мы их и удерживать не можем, и содержать не в силах. Замкнутый круг.
– Что вы ждёте от встречи с губернатором?
– Напрашиваясь на эту встречу, я рассчитываю не на бюджет. Нам нужен постоянный меценат. Без инвестиций генерального спонсора мы не выживем. Министерство спорта сейчас готовит аналитическую записку на эту тему, в том числе, и по уровню финансирования. В 2007 году – у нас было 36 миллионов бюджетного финансирования, в этом – 5,6 миллионов, на 2019 год – ещё сократили до 3,4. Леонид Аронович всеми силами пытается нас поддержать, но фонд спорта – тоже не резиновый. Мы понимаем – государственный бюджет глобально эту проблему не решит, ну, добавят нам даже 10 миллионов – и что? Мы просто не можем дальше двигаться, если сейчас не купим оружие детским школам.
ФИНАНСИРОВАНИЕ ФЕДЕРАЦИЙ БИАТЛОНА ДРУГИХ РЕГИОНОВ:
«Академия биатлона» (Красноярск) – 270 млн. рублей;
ЦСП и «Фонд Носковой» (Тюменская область) – 178 млн. рублей;
ЦСП Новосибирской области – 150 млн. рублей.
Говорить о том, что построим мы этот комплекс, и туда сразу хлынут люди, бесполезно, потому что не будет этого. А чего стоит содержать такой объект? Только на содержание нашей базы ежедневно уходит 110 тысяч рублей. Получается, что на развитие биатлона денег нет, а на содержание спортивного сооружения вдруг найдутся. Так давайте в биатлон вкладывать, иначе зачем всё это затевать? Просто прямо скажем: Свердловской области биатлон не нужен, и на этом закончим, все деньги сохранятся.
– И последний вопрос, скорее философский. Как думаете, почему российский биатлон уже много лет разрывает всех на юниорах, но до Кубка мира конкурентоспособными спортсменами доходят лишь единицы?
– У нас всё строится на том, что мы выезжаем на массовости. Когда я начал работать вице–президентом СБР, мы понятия не имели, сколько в стране людей, которые занимаются биатлоном. Михаил Прохоров тогда сделал великую, с моей точки зрения, вещь: СБР стал оказывать помощь детским спортшколам, обеспечивать их спортинвентарем при условии их участия в анкетировании с целью выяснить, с кем мы работаем. Оказалось, у нас в стране биатлоном занимается порядка 17–19 тысяч детей. Конечно, из такого количества вырастить 5–6 человек несколько легче.
В той же Германии биатлоном начинают вплотную заниматься гораздо позже. У них очень хорошо развита система общефизической подготовки. Идёт общее развитие ребёнка, в определённом возрасте начинается распределение по видам спорта, оно не форсируется, специалисты наблюдают, к какому из видов ребёнок больше приспособлен. В Германии биатлоном профессионально занимается человек 200, они абсолютно правильно поступают, когда требуют результата от спортсмена уже в зрелом возрасте. То, что мы вывозим детей на юношеские Первенства мира, Европейские детские игры где–то в 14–15 лет – по их мнению, подход абсолютно неверный, и я с ними согласен. Нельзя выхолащивать ребёнка, его нужно растить. Биатлонист должен где–то с 19 до 35 лет показывать настоящий результат. Яркий пример – немка Лаура Дальмайер, её нигде никогда не было: ни в детском, ни в юношеском биатлоне, а она взяла и побежала (прим.: 2–кратная олимпийская чемпионка, 7–кратная чемпионка мира, обладательница Кубка мира).
А у нас какая система? Детским тренерам выплачивают зарплату в зависимости от результата. Поэтому в российских спортивных школах очень выгодно выиграть Первенство области, страны, а когда ребёнку исполняется 19, он настолько устаёт, что бросает биатлон. И куда все усилия уходят? В пустоту!
В Германии же если ты – тренер, и твой воспитанник попал в сборную страны, то у тебя зарплата сразу подлетает. Он у тебя уже не занимается, но ты его подготовил! Сам принцип оплаты труда нас подводит. В юношеском спорте Россия всё выкашивает, потому что остальные сборные ещё не выставляют своих сильных ребят.
Ещё один важный момент: в России ни один институт не выпускает биатлонных тренеров, сейчас только благодаря Александру Тихонову в Ижевске сделали первый факультет, выпускающий биатлонных тренеров. Раньше–то как считали: выпускаем лыжников, значит, и биатлонисты будут, научатся. Это ведь кардинальное заблуждение. Это абсолютно разные философии, методики подготовки спортсменов. Последние 6–7 лет, честно скажу, я занимался воспитанием не столько спортсменов, сколько молодых тренеров в надежде, что вопрос с финансированием решится и будет кому работать. Но, к сожалению, положение только из года в год ухудшается, спортсмены и тренеры разбегаются. И без реальной поддержки биатлон в Свердловской области может исчезнуть.
