Интервью skisport.ru
Геннадия Фищенко из СОК ГАБО представлять не нужно. Пассионарный, неизменно эмоциональный и очень работоспособный – он ярко выраженный лидер всего, что сейчас происходит на лыжных трассах в ГАБО. И вот после известия о том, что полтора миллиона на снегоход для ГАБО лыжным сообществом страны собраны, я снова, как и после истории со снегоходом для Клуба ГТО в Красногорске, набираю номер телефона теперь уже Геннадия Васильевича.
— Я тебя поздравляю с поддержкой всего, что вы делаете в ГАБО, таким вот необычным подарком от имени всего лыжного сообщества — покупкой всем миром снегохода.
— Ну что, нормальная работа идёт.
— Нет, ну как нормальная работа? Там Кондраткову за три дня собрали миллион, а тебе за те же три дня собрали уже полтора миллиона — ты можешь представить себе, что это такое?
— Ну, в общем, да, представляю, потеряли снегоход за три с половиной миллиона, а собрали полтора. Но больше наглеть нельзя, конечно. Однако в следующий раз уже на ратрак замахнёмся. Собственно, мы на днях собираемся так называемым габовским уездом: представители Московской области, депутаты, местные предприниматели, наши габовские и лобненские друзья. Там и Легков будет. И вот там я как раз хочу поговорить со всеми о судьбе нашей лыжной трассы в ГАБО, куда нам развиваться дальше.
…Вообще, я чувствую, что что-то у меня сейчас не так идёт. Я не верю в эту ерунду, во все эти приметы, но ведь получается, что парень чуть не сгорел! Как будто кто-то меня предупреждает. И я тоже, вчера, как мальчишка – с Легковым поехал, разогнался. У нас же тот снегоход, что сгорел, был на шипованной гусенице, а этот, на котором я поехал с Легковым, нет. Хоть и Arctic Cat, мощный, но гусеница у него всё же не шипованная. И я на нём в повороте улетел, головой об дерево ударился, всю морду расквасил.
— Когда?!
— Да вчера, я там на форуме на скиспорте написал (Л.С: разговор происходил три дня назад). Ну, мы там чай с Сашей вместе попили, пообщались, он эффектно приехал, с помощником, на красивой машине, лыжи вытаскивает — Саша молодец вообще-то, красавчик. Потом пошли кататься… Ты знаешь, он, оказывается, в такой форме — я с удовольствием смотрел, как он на лыжах идёт; я перед ним на снегоходе еду, за мною Габоша боронит-вельвет делает, и только брызги снежно-ледяные летят во все стороны.
И понимаешь, мы ведь, когда трассу готовим, ездим — и Бочаров тоже так ездит — со скоростью 12 -22 км в час, не больше. А этот конь несётся со скоростью 27-32 км в час, и всё ему мало, всё поддаёт, понимаешь? И снегоход мой даже догоняет! По просеке я от него ухожу, а когда захожу в повороты, чувствую — опасно, я тогда скорость сбрасываю. И вот мы с ним Турист так прошли, а на Мастере там виражи и, к сожалению, я не удержал снегоход на траектории, улетел в кусты, в деревья. Голову разбил, в травмпункт, сделали МРТ, вроде всё нормально, зашили-заклеили всё, и вот сижу сейчас пока дома. Опухоль спала, завтра пойду разбираться, что там на лыжне.
И ведь 20 лет я езжу на снегоходе, а такого со мною никогда не было. И вот, представляешь, неделю назад с парнем это случилось, вчера – со мною… Надо в церковь, что ли, сходить, свечку поставить?
— Но ты мне скажи, а ты с Легковым-то про наши дела АОЛТ* поговорил? (Л.С: АОЛТ – Ассоциация Организаторов Лыжных Трасс)
— Да. Он очень хорошо воспринял, обещал помочь, мы на встречу зазываем его к нам, и он как бы с Игорем Брынцаловым, председателем Мособлдумы, на короткой ноге, и они к губернатору хотят подойти с этим вопросом. Потому что сколько мы в министерстве спорта, министерстве туризма пороги обивали, просили денег на ГАБО, нам ничего не давали. И потом вдруг на 50 парковых зон по программе губернатора они выделили по полмиллиарда. В Лобню зарядили 400 миллионов на дорожку шириной в три метра и длиной 4 километра! Ну, там будут ещё входные группы, раздевалки, кафе-рестораны и прочее – шикарно будет, в общем. А нам – ничего!
Мы тоже должны были идти по этой программе, но у нас получилась нестыковка: главе Дмитровского городского округа мы чем-то не понравились, он говорит — у вас там частная парковка, бизнес какой-то ведёте, катаются одни москвичи.
— И что же ему так не понравилось в том, что вы делаете?
— Не понравилось, что какие-то энтузиасты делают лыжню в 30 километров, а если считать с туристическими маршрутами, которые мы накатываем по пятницам, перед выходными, то у нас и все 120 км этих трасс; к нам приезжает по 700 автомобилей в выходной день. Тут в ГАБО парковую зону нужно делать, тут потенциально можно до 300 км готовить, я же говорил об этом, писал везде. Глава района с Ириной Родниной приезжал: всё, говорит, будем здесь комплекс лыжный строить. Мы в Останкино собрали сход всем Габовским поселением, телевидение приехало, было море сюжетов, репортажей, и что? После этого тишина, а здесь прямо на лыжной трассе у нас землю продали под коттеджный посёлок, который как будто назло «Лыжником» назвали. То есть вот этим «Лыжником» лыжню-то как раз практически и угробили. И мне после этого пришлось трассу перекроить, чтобы обойти этот «Лыжник» — ты представляешь себе, какие это ресурсы, время, усилия?
Но парковую зону всё-таки оформили, когда еще сельским поселением были, а администрация района не хотела её брать на баланс, им неинтересно сюда – в дальний угол района — деньги вкладывать, им надо в Дмитров. И всё-таки Мособллес потом по суду здесь парковую зону, можно сказать, что навязал, и теперь уже всё, парковая зона здесь — официально. Правда, нашу парковую зону администрация района не включила в реестр, и мы не получим выделенное на эти цели финансирование, не получим отсыпанные и благоустроенные дорожки, освещёнку, возможно — роллерку и пр. Но сейчас, насколько мне известно, в Подмосковье будут дополнительно финансировать ещё некоторые парковые зоны. Надеюсь, хотя бы второй очередью нас включат в эту программу.
Легков, в общем, в курсе, и он взялся помочь, и он очень удивился, сколько у нас в ГАБО народу на лыжах катается, какая тут трасса, и он в восторге от всего этого.
Он вообще-то ехал в Пересвет. Позвонил: как там у вас, Геннадий? А я ему говорю: зачем тебе Пересвет, приезжай к нам!
Александр, надеюсь, будет нам помогать. Мне, например, очевидно, что по-хорошему он должен возглавлять Ассоциацию организаторов лыжных трасс, ему нужна такая организация, а организации нужен такой человек, как знамя, как мотор. У него глаза светятся, он горит всем этим, надо вместе с ним всё это на новый уровень выводить. А мне 70 лет, у меня в ГАБО достаточно нагрузки.
Одним словом, развлекаемся на пенсии, а чего нам ещё делать (улыбается)? Если в очередной раз не убился, значит, ещё повоюем. Боженька как-то продлевает мне жизнь. Когда два года назад дерево на меня упало, сломало мне пять рёбер, восемь дней провёл в реанимации, должны были почку с селезёнкой удалить, врач сказал, что восемь дней мои почка с селезёнкой как будто на весах качались: удалять-не удалять, но видишь — как-то пронесло, всё осталось со мною. И Бочаров, я знаю, ноги ломал, и Серёга Суслов попадал в переплёты. Я не знаю, чтобы кто-то из тех, кто готовит трассы, хотя бы раз не пострадал.
*
*
*
*
Я разработал проект лыжного центра в ГАБО, чтобы были пожарные проезды, роллерка, освещёнка, парковка, чтобы ратраки стояли штуки три-четыре, ремонт, обучение, обслуживание.
А с этими ратраками ещё одна проблема: они же не могут вот просто так стоять у нас в клубе, они должны стоять на площадках у какого-нибудь там Росавтодора или схожей структуры, они не могут стоять в чистом поле. То есть это тоже такое большое поле для работы нашей ассоциации – как сделать так, чтобы ратрак стоял не где-то там на базе в городе, а базировался непосредственно около лыжни. И да, действительно, люди понимают. И то, что мы оказались способны собрать деньги сначала для Клуба ГТО в Красногорске, а потом и для ГАБО, как раз говорит о том, что борьба за лыжные трассы, наша работа в АОЛТ выходят на какой-то новый уровень.
Это как с ГАБО – если ещё неделю назад про ГАБО кто-то и не знал, то уж теперь, после того, как сгорел на лыжне снегоход, про нас точно все знают: журналисты это всё раздули, опубликовали эту новость везде, где только можно. Я ещё жду, готовлюсь морально разбираться теперь с комиссиями, но мы всё равно, надеюсь, справимся. Зато теперь, после всех этих публикаций, мне звонят из разных инстанций: чем вам можем помочь? Может быть, вам нужен новый снегоход? Я всем отвечаю – нам снегоход не нужен, нам нужен новый ратрак. Хорошо, говорят, мы подумаем, как вам новый маленький ратрак поставить. Я говорю – нет, маленький ратрак нам не нужен, нам нужен Prinoth Husky Stage V, 4,7 метра по финишёру, чтобы одним проходом нарезалась двойная классика по бокам и в середине был шикарный конёк. Они там что-то призадумались. Но я очень надеюсь, что благоразумие возьмёт верх, и нам такой ратрак поставят.
*
*
*
*
*
— Я смотрю, Алексей Чукин снова добил последнюю сумму? Кондраткову он перечислил последние 130 тысяч, а Фищенко – аж 304?
— Да, было такое, он большой молодец. Да и всем-всем-всем хочу сказать огромное спасибо за помощь.
Но знаешь, что интересно? Мне сейчас ещё один человек позвонил, говорит, что готов полмиллиона отдать. Я говорю: уже не надо, мы собрали полтора миллиона, давай уже на следующий раз эти деньги перенесём, ладно? Приходится просить, чтобы люди не давали, мне лишние деньги не нужны (улыбается). Если нужны будут – например, купить шипованные траки для снегоходов, мы можем, конечно, ещё раз объявить сбор денег, но в данном случае мы поставили цель, собрали, всё – нужно остановиться, я никогда с людей лишнего не возьму, я лучше свои отдам.
ГСМ, покупка запчастей, ремонт, аренда техники – я же на всё это с людей деньги не беру, всё это моя семья в основном оплачивает.
*
*
— Но ты рассчитывал с самого начала, что люди соберут полтора миллиона?
— Да я бы с клуба собрал, если бы люди не поддержали.
— Что, правда?
— Мы же как раз так деньги на ратрак и собирали – шесть миллионов на него откуда мы взяли? Собрали. Члены клуба ГАБО, местные предприниматели и моя семья. Администрация ни копейки не дала. А молочный завод дал. Мясной комбинат дал. Ещё какие-то бизнесмены. Так вот шесть миллионов и насобирали. Он, правда, не новый, б/у, но всё равно ратрак!
Но мне кажется, люди, которые катаются у нас в ГАБО, они же всё видят, всё понимают. Это же нормально, общество построено на доверии, если бы люди не видели, не понимали, на что эти деньги пойдут, разве б они дали? У нас этот драйв, мне кажется, только-только появляется, ощущение способности всем вместе сделать хорошее дело, и его каким-то образом надо использовать: и на благо лыжных трасс, и на благо журнала «Лыжный спорт».
