Российская биатлонистка Евгения Павлова считает, что неудачное выступление команды на чемпионате мира в Поклюке связано с длительным пребыванием в горах.
Последний тренировочный сбор перед ЧМ-2021 команда России проводила в Поклюке.
Сегодня Павлова вместе с Эдуардом Латыповым финишировала 11-й в сингл-миксте.
— Вроде настроение у вас хорошее, несмотря на результат?
— Просто я отпустила эту ситуацию. Мы пролетели на этом чемпионате по подготовке, по местонахождению, по локации. Уже ничего не смогу сделать. Просто бегать гонки и максимально выкладываться. Спускаться вниз домой, делать перерыв и бороться дальше.
— Говорили, что ошиблись с местом подготовки. К голосу спортсменов вообще не прислушивались?
— Нет.
— Сами инициативу проявляли?
— Когда я пробежала здесь спринт, молила в слезах, чтобы спустили меня вниз. У меня есть все переписки. Писала, что не могу, что больше двух месяцев ниже 1000 метров не опускалась. В жизни в горах так долго не сидела. У меня слабость. Я не могу, не сплю. Но живу там же.
— Что отвечали?
— Они сказали, что решайте сами, у нас есть менеджер. Мы ей писали. К Польховскому обращался доктор. Ответа не последовало. У нас не было выбора, где мы будем жить. Нам сказали, что либо мы живем здесь на стадионе, либо 200 метров ниже. В трех километрах отсюда.
— В Бледе же есть номера?
За свой счет была готова съехать жить вниз, но нет. Сказали, что IBU не разрешило.
— Польховский говорит, что украинцы здесь живут. Им зашло.
— Во-первых, половина украинской команды приехало с чемпионата Европы. И они уже сидели тут, знают, что делать. Не могу сказать. Когда мы были здесь, то с нами жило три или четыре украинца.
— Если бы жили внизу изначально и тут только тренировались, то было бы лучше?
— Думаю, что большинством спортсменов обсуждалось, что надо было в Антерсельву подняться, там оттренироваться и езжать сюда внизу жить. Да, было бы проблематично подниматься — 20 минут тошнотики эти и обратно. Но зато бы успевали бы восстанавливаться. Другие команды живут внизу. Проблем нет. Два года назад мы жили внизу. Проблем не было. Ничего не могу сказать. Как решили, так решили. Уже все тренеры видят, как мы выступаем. А что делать?
— Эстонкам не обидно проигрывать?
— Никогда такого не было — и вот опять. Все обидно. Я с другим настроением хотела сюда ехать, бороться. После одной гонки поняла, что ничего не могу сделать.
— Как строится работа с Михаилом Шашиловым? Он контролирует ваши занятия или вы готовитесь по своим планам?
— Меня полностью устраивает работа с тренером. Он особо в голову не лезет, мол, ты взрослый, ты все знаешь. Но когда он видит, что мы здесь погибаем, он отвечает, что ему тоже плохо, но что я сделаю.
— Все упирается в одного человека?
— Да. Он говорит, что у меня было запланировано год назад. Вы сами видите результаты. Мы ничего не можем. Выходим и просто добегаем. Мы же не просто так идем пешком. Всем тяжело. Если какому-то одному человеку это помогло, то я могу только порадоваться. Свете более-менее в функциональном плане хорошо, а мы… Я ни ногу, ни руку не могу поднять.
— Вы это после спринта поняли?
— Еще до. Когда вышло, что я полтора месяца в горах. Понимала, что хорошо уже не сплю. Начинала просыпаться, пульс высокий и по мышцам не то. Мы спускаемся только сдать тест на ковид. Можем находиться внизу максимум 30 минут и поднимаемся обратно.
— Внешняя обстановка, когда вокруг тебя однообразие, наверное, тоже не добавляет позитива?
— Да. Мы хотя бы жили в одном месте и виделись. А сейчас с парнями видимся только внизу. По 4-5 дней друг друга не видим. Нас тут раскидали. Все тренеры и массажисты живут в Бледе. Михаил Викторович живет с нами, чтобы возить нас на тренировки.
— Поменяться с тренерами и массажистами нельзя?
— Нам сказали, что IBU запретило. Выясняли этот вопрос четыре дня после спринта. Нам никто конкретного вопроса-ответа не задал.
— Учитывая такое самочувствие, вы хотели сингл-микст бежать?
— Я в каждой гонке выхожу и думаю, что все будет хорошо. Надо в любом случае выходить и бороться. Зачем ты сюда еще приехал? Особо вариантов нет. Всем плохо.
— С Майгуровым не пытались связаться и решить этот вопрос?
— Он приезжал. Михаил Викторович с ним разговаривал. Чем закончилось — не знаю. Сказали, что нет. Все.
— Со Светланой Мироновой обсуждали этот вопрос? Как ей удается с этим справляться?
— Мы же все разные. Она где-то легче акклиматизируется. Но я давно в горах. Еще с Рупольдинга, когда на «Рождественскую гонку» ездила. И ниже 1000 не опускалась.
— Может, вас готовят к Олимпиаде? Там тоже нужно будет жить в горах.
— Да, к Олимпиаде. Прямиком отсюда и поедем туда. Это мое мнение, что мы не подошли к чемпионату мира правильно, с головой. Хотя мы все говорили, что не надо сюда ехать. В Антерсельве же мы живем внизу и так же поднимаемся. Всегда на ура заходит. Что здесь происходит? Я не знаю. Это надо спрашивать у тренеров.
— Между спортсменами есть единство по этой теме?
— Так большинство считает, что нужно было жить внизу. Это видно по гонкам, что всем тяжело. Я говорила о своем самочувствии личному тренеру, что мне тяжело, что после спринта я со слезами не могу ни ногу, ни руку поднять. Это не там форма, в которой я бы хотела находиться на этом чемпионате мира. В Антерсельве все замечательно было. С этим настроением сюда ехала вся команда, бороться за медали. Но вот так…
— Сейчас уже нет смысла ехать вниз?
— Нет. Это надо было делать после спринта, чтобы попытаться хоть как-то ожить. Это моя первая практика такая. Не знаю, что нам остается. С позитивом выходить и бороться до конца. У нас других вариантов нет.
— Впервые выступаете в нейтральном статусе. Какие у вас ощущения от этого?
— Как говорят иностранцы: «У них RBU, но все же знают, что Россия». Если у них флаг не увижу, то все равно скажу, из какой они страны. Не думаю, что это на нас влияет. Да, обидно, что мы не можем выходить с символикой, с флагом. Получается, что кто-то накосячил, а мы разгребаем.
— Следует ли в сборной России по биатлону применять практику лыжной сборной, когда есть несколько групп?
— Мы разговаривали с Михаилом Викторовичем. Я же готовилась отдельно. Когда тебя тренирует личный тренер, то он знает, что тебе зайдет или не зайдет. И нет этой — что в женской, что в мужской команде — напряженки. У нас в России все с самого лета отбираются куда-то. Все кого-то едят. Спокойно нельзя готовиться. Думаю, что, если ты готовишься один или в какой-то маленькой группе, то тебе комфортнее. За себя отвечу, мне это очень сильно помогло. И в эмоциональном плане прибавила. Да, в стрельбе провалилась. Но могу на себя вину взять. Упустила этот момент летом. Делала акцент на другое. Если у меня не будет хода, то зачем я тут нужна? Немного провалилась. Но это мои ошибки.
— Было бы комфортнее в маленькой группе?
— У нас нет напряженки в команде. С Михаилом Викторовичем мы можем обсудить любую тренировку. Он может что-то подкорректировать, поменять. Прийти к какому-то одному мнению. У нас за всю зиму не было с ним никакого конфликта. Будем разговаривать, как лучше готовиться. Сезон еще не закончился. Конечно, в команде тоже хочется готовиться, потому что есть спарринг-партнеры. Ты за кем-то тянешься. Мне летом не хватило спарринг-партнера. Потому что тренировалась одна. Я стреляла все лето одна. Мне было комфортно работать. Но потом начала где-то перестраховываться, и стрельба потерялась. Просто боязнь началась, что где-то подведу. И психологически сама загналась. Сегодня просто выкинула все из головы и стреляла так, как летом стреляю.
Главный тренер сборной России по биатлону Валерий Польховский не получал от спортсменки команды Евгении Павловой просьбы переселить ее из горного отеля в город во время чемпионата мира в Поклюке. Об этом он сообщил ТАСС:
«Мы здесь уже давно, но такой просьбы от Евгении я не получал, — сказал Польховский. — Мне об этом никто не говорил. Я не понимаю, с кем они общаются, как общаются. До меня такая информация не доходила.
Шашилов спросил после спринта: «Может, их спустить?» Я согласился обсудить этот вопрос, но после он сказал, что они передумали. На этом все», — сказал главный тренер.
— Ко мне лично никто не обращался. Если есть вопросы — приходи, будем разговаривать. Я же ее сегодня видел перед стартом, но она этот вопрос даже не поднимала. С кем она разговаривает, я не понимаю. Об этом она говорила личному тренеру? Но он же в Новосибирске. Так пусть он позвонит, поговорим, я же не идиот, если ей так надо», — отметил он.
Польховский добавил, что возможность переселить спортсменов в Блед существовала. «Но по таким вопросам надо вовремя обращаться и не делать выводы за всю команду. Во-первых, мы находимся под эгидой оргкомитета, во-вторых, надо учитывать ковидную ситуацию, в-третьих, надо помнить о допинг-контроле, который требует, чтобы указывали местоположение спортсмена. Все это возможно решить, но об этой проблеме я впервые услышал от вас», — заключил главный тренер.
