После того как двукратный олимпийский чемпион Евгений Устюгов заявил о завершении спортивной карьеры, все с нетерпением ждали его возращения в Красноярск и возможности пообщаться.
На днях «Стадиону» это удалось. Всех секретов Евгений не раскрыл, но всё же кое-какими планами на будущее поделился с нашими читателями.
— Евгений, тяжело далось принятое Вами решение об уходе из профессионального спорта?
— Это решение принято обдуманно. Из-за микротравм я уже не могу, как раньше, полностью выполнять нагрузку, необходимую для достижения призовых мест. А ездить за шестым или седьмым местом уже устал. Поэтому подумал: «Какой смысл занимать место в сборной страны, если его можно уступить другим амбициозным спортсменам, которые у нас подрастают». Лучше я с удовольствием предоставлю его молодым талантливым биатлонистам, которые хотят побеждать. Ребятам в сборной я как-то ещё до гонки чемпионов обмолвился, что, скорее всего, нынче буду завязывать с соревновательной деятельностью. Поэтому перед моим выступлением в Москве Дмитрий Малышко меня спросил: «А что, правда сейчас ты объявишь о завершении карьеры?». Я знал, что мне предоставят слово в самом конце чествования победителей Олимпиады, поэтому схитрил и не сознался. Так что для моих коллег по команде это стало своеобразным сюрпризом. А вообще, первой о моём решении, конечно же, узнала супруга. Затем рассказал родителям. Если бы я их не поставил в известность, они, наверное, были бы в шоке. Конечно же, знал об этом президент Союза биатлонистов России исполнительный директор.
— Какова была реакция Вашей жены, когда она узнала об этом решении?
— Вы знаете, она меня всегда поддерживала и никогда не задавала вопросов: «Сколько ты ещё будешь бегать и когда всё это закончится?». В любых принятых мной решениях супруга со мной.
— А возможен ли такой вариант: Евгений Устюгов возьмёт сейчас паузу, отдохнёт, восстановится и вернётся обратно в спорт?
— К сожалению, мои микротравмы хотя и не так страшны, но полностью избавиться от их последствий уже не удастся. Поэтому вряд ли я уже продолжу спортивную карьеру. Однако крест на себе ставить не собираюсь. Профессиональный спортсмен такого просто не может себе позволить. Так что буду держать себя в форме. Тем более что у нас есть замечательная Академия биатлона, куда я могу всегда приезжать и тренироваться, помогать нашим молодым спортсменам, давать советы.
— Знаю, что Вы уже говорили о том, что не собираетесь становиться тренером, но раз в будущем планируете помогать нашим начинающим биатлонистам, может быть, всё же передумаете?
— Как говорится, никогда не говори: «Никогда». Однако в данный момент в роли наставника себя не представляю по одной простой причине — не могу тренировать людей, зная на собственной шкуре, насколько им нелегко приходится.
— Предыдущим вопросом я Вас плавно подводила к тому, чтобы Вы поделились своими планами на будущее. После заявления об уходе из спорта Вы держали всё в секрете. Быть может, немного приоткроете завесу тайны перед нашими читателями?
— Да, я действительно говорил и продолжаю говорить, что свои мечты и пожелания не выношу на всеобщее обозрение. Пусть они сначала сбудутся, тогда уже признаюсь, что мечтал об этом. Ничего предосудительного в такой секретности не вижу, думаю, многие меня поймут, что я так поступаю, чтобы лишний раз не сглазить. В настоящее время я официально нахожусь в отпуске до 1 июня. После, судя по всему, выхожу на работу. Вот тогда-то все и узнают, куда именно. Единственное скажу, что в любом случае буду помогать как сборной страны, так и Красноярской академии биатлона, нашему подрастающему поколению, а также министерству спорта и туризма Красноярского края в подготовке и проведении Универсиады-2019. Сейчас в министерстве по этому поводу мне готовят ряд предложений.
— Есть желание попробовать себя в каком-нибудь другом виде спорта уже просто в качестве хобби?
— Мне очень нравится дзюдо и борьба. У меня много друзей, которые занимаются этими видами спорта. Это и Назир Манкиев, и Бувайсар Сайтиев. Так что, возможно, сейчас времени свободного будет больше, и я уже чисто для поддержания формы попробую себя в качестве борца.
— Евгений, как оцените свой спортивный сезон, последний в Вашей карьере?
— Сезон сложился очень интересно, поскольку он олимпийский. Была обдуманная сконцентрированная работа в плане выступлений и подготовки, пропуски некоторых этапов Кубка мира. Делалось это для того, чтобы больше времени уделить сборам. Но при этом допустили небольшие ошибки в плане подведения непосредственно к самой Олимпиаде. Это выбор высоты для подготовки в горных условиях плюс технические проблемы со стороны тренерского штаба. Поэтому первые четыре дисциплины на Играх в Сочи складывались не лучшим образом. В командной гонке мы уже собрались и добились того, чего в принципе могли бы достичь и в личных выступлениях.
— За нашу сборную болели все россияне, в том числе и красноярцы. Конечно же, все ожидали других результатов на Играх в Сочи, и в конце Олимпиады уже мало кто верил, что в биатлоне всё же будут медали. Скажите, с каким чувством выходили на последнюю командную гонку?
— Расскажу небольшую предысторию. Ещё до того как определилась эстафетная четвёрка, как-то так сложилось, что мы всей этой четвёркой постоянно были вместе. Дружно ходили на тренировку, в столовую, вместе сидели и общались в комнате в свободное время. То есть мы были «не разлей вода». Когда выходили на предыдущие гонки, мы думали, что такие же сильные, как и все, что, собственно говоря, нас и сгубило. Перед стартом в командной эстафете мы не думали, что сейчас станем золотыми, серебряными или бронзовыми призёрами. Но шли как воевать и отстаивать интересы своей страны.
— Когда на финише осознали, что вы первые, какие эмоции испытали?
— Понимаете, осознание — чувство непростое, оно приходит только спустя несколько лет. Не бывает такого, что сегодня тебе вручили медаль, а завтра ты всё осознал. Уже через неделю после Олимпиады мы уехали на этап Кубка мира, потом был чемпионат России и другие гонки, которые не давали покоя, отдыха и расслабления. Так что никакого осознания пока нет, только рабочий процесс и ничего более.
— Евгений, раньше Вы чаще всего промахивались на стойке, при этом хорошо стреляли лёжа. В этом году всё наоборот. Как Вы это объясните?
— Честно говоря, мне и самому интересно, почему так вышло. (Смеётся.) А если серьёзно, то здесь может быть несколько факторов. Это и работа с психологом, после которой я стал намного спокойнее относиться к стрельбе в целом и стоя в частности. Что же касается стрельбы лёжа, то в ней я всегда был уверен, приходил и стрелял как хотел. Эта уверенность со временем переросла в самоуверенность. И когда нужно было стрелять чётко, я уже просто не контролировал этот момент. В шутку всегда говорю, что мой антирекорд в восемь промахов — пять по установке, три дополнительных — ещё никто не побил. (Смеётся.) Всё это имело место быть, всё моё, мне скрывать нечего.
В июне заканчивается мой отпуск, вот тогда-то все и узнают, где я буду работать. Единственное скажу, что в любом случае буду помогать как сборной страны, так и Красноярской академии биатлона, нашему подрастающему поколению, а также министерству спорта и туризма Красноярского края в подготовке и проведении Универсиады-2019.
— Скажите, сколько лет Вашей винтовке и какова будет её дальнейшая судьба?
— На самом деле у меня две винтовки — боевая и резервная. Принадлежат они Красноярской академии биатлона, и на сегодня эти винтовки самые лучшие в сборной команде страны. Первый ствол боевой, он у меня с 2006 года, я с ним выступал в Ванкувере. Обе винтовки немецкого производства, за второй я сам ездил в Германию на завод, выбирал её из тридцати стволов, собственноручно отстреливал. Мне уже намекнули в академии, кому достанется первая винтовка. Это молодой перспективный биатлонист, который сейчас бьётся за попадание в юниорскую сборную. Кому отдадут второй ствол, пока не знаю. Что же касается приклада, то это вещь индивидуальная и вряд ли кому-то подойдёт. А ещё у меня много пар лыж, часть их уходит в академию биатлона, кроме этого, я отдаю лыжи в Канск, где в своё время много тренировался на базе «Салют». Сейчас там не совсем всё благополучно, но есть достойные спортсмены, которых нужно поддерживать.
— Незадолго до Олимпиады в Вашей семье родилась дочка. Тогда многие представители спортивного сообщества советовали назвать девочку Олимпиадой. Рассматривали этот вариант?
— Я никогда не поддерживал таких идей — называть детей в честь каких-то ярких событий, это ж как надо не любить своего ребёнка. (Смеётся.) Мы, конечно, с супругой пошутили на эту тему и дали дочке имя Ксения. К слову, мы решили так назвать дочь ещё до её рождения.
— Так получилось, что впервые Вы увидели свою малютку, когда ей исполнилось уже два месяца. Можете поделиться, что Вы испытали в этот момент?
— Понятно, что она — моя кровиночка, но поскольку это уже второй ребёнок, то отнёсся уже как-то спокойнее к тому, что впервые беру её на руки. В общем, как в анекдоте: когда у вас рождается первый ребёнок, вы всё стираете, гладите, отпариваете, когда второй — просто стираете, а когда у третьего собака отобрала соску, то это уже его проблемы. Зато во время родов нервов потратил немало, понимал, что отсутствую и неизвестно когда окажусь дома рядом с моими родными и близкими. Я уже давал интервью «Городским новостям» и говорил о том, что семья для меняя важнее всего. Тогда некоторые меня осудили, мол, как он может выбирать семью, а не спорт. Я же скажу, что надо быть полным эгоистом к своим родным, ко всему святому, сравнивая два этих понятия. Поэтому, ещё раз повторюсь, для меня нет ничего дороже семьи.
Ольга Бачина,
«Городские Новости»
