Он привлек к себе внимание весной прошлого года, когда попал на централизованную подготовку. На тот момент у 21-летнего биатлониста не было подиумов на российских стартах, а в рейтинге СБР Сидоров занимал 85-е место.
Подозрения вызывал еще тот факт, что Евгений занимался в ЦСП «ИЖОРА» Всеволжского района Ленинградской области, которым в свое время руководил нынешний президент СБР Владимир Драчев. Четырехкратный олимпийский чемпион Александр Тихонов заявил, что Сидоров — это сын друга президента СБР.
Осенью 2019-го Евгений без вопросов прошел отбор в резервную команды, заняв в спринтах 11-е и 8-е места. Однако на этапах Кубка IBU биатлонист провалился. Три гонки — и ни одной в очках. Лучший результат — 76-е место в спринте Шушена.
Вернувшись в Россию, Сидоров попытался пройти новый отбор через «Ижевскую винтовку», но неудачно. Через месяц он снова вернулся в Ижевск, где разыгрывалась одна путевка на чемпионат Европы. Ее получал лучший биатлонист по итогам двух спринтов. Отбор выиграл Дмитрий Иванов. Сидоров в первом спринте занял 15-е место, а во втором заехал «в цветы» — 6-я позиция. В последней гонке он с одним промахом опередил Антона Бабикова, у которого тоже была одна незакрытая мишень.
Корреспондент сайта «Матч ТВ» Михаил Кузнецов встретился с Евгением Сидоровым в перерыве между спринтами в Ижевске.
— Давайте начнем с весны прошлого года. Вас не удивило то, что взяли на централизованную подготовку?
— Удивило. Но потом мне объяснили, что я был в топ-5 среди юниоров по лыжному ходу. Сказали, что состав «Б» будет молодым. Поэтому понял, почему попал в состав. Конечно, обрадовался.
— Как это было?
— После собрания, где объявили, что будет молодой состав и рассмотрели всех кандидатов, мне позвонила тренер и сообщила, что я по своим результатам ногами прошлого года попадаю в команду.
— Вы были единственным, кто занимал такое далекое место в рейтинге СБР от всех лидеров. Неужели до 85-го места рейтинга нет ни одного молодого спортсмена, кто хорошо бегает, но ему нужно подтянуть стрельбу?
— Получается, что не было. На каждом старте в прошлом сезоне я доказывал, что с ногами у меня все в порядке, бегу стабильно, постоянно вхожу в пятерку лучших по лыжному ходу. Я не переживал за свои ноги. Хотел попасть в команду, чтобы меня научили стрелковой работе.
— Кажется подозрительным то, что на подготовку со сборной берут неизвестного парня из Всеволжского района, который когда-то возглавлял президент СБР Владимир Драчев.
— Я не из Всеволжского района. ЦСП «ИЖОРА» находится в этом районе, а сам я из маленького поселка Тосненского района. Был изначально там. С Владимиром Петровичем (Драчевым) мы познакомились, когда я выступал на соревнованиях на его призы. Только тогда узнал, что он возглавлял Всеволжский район.
— В единственном интервью, которое я смог найти, вы рассказывали, что Драчев прикрепил вас к Белозерову, чтобы подтянуть стрельбу. Когда это было?
— Примерно за год до включения в состав.
— Получается, весна 2018-го?
— Где-то так. Он попросил Сергея Ивановича (Белозерова), с которым тесно общался, чтобы он занялся моей стрелковой подготовкой. Анатолий Николаевич (Хованцев, главный тренер сборной России. — «Матч ТВ») тоже наблюдал за мной. У него даже было интервью, где он говорит, что я хорошо бегу, но именно в стрелковом плане не могу себя реализовать. Вот они попробовали подключить меня к сборной, чтобы как-то научить стрелковой части.
— Почему тогда именно вашей карьерой неожиданно озаботился Владимир Драчев?
— Он же представлял Ленинградскую область. В нашем регионе я один, кто так бежит. Все равно видно, что спортсмен хочет выступать хорошо, но не может себя реализовать. Он захотел помочь.
— Когда Драчева спросили про включение в состав на централизованную подготовку, он удивился, что вы из Всеволжского района.
— Да, он не знал, что я нахожусь в ЦСП «ИЖОРА» Всеволжского района. Знал только, что бегаю за Ленинградскую область.
— Ваши родители или родственники когда-нибудь работали или хотя бы виделись с Драчевым?
— Вообще никогда.
— Кем работали ваши родители?
— Родителей у меня давно нет. В 2005-м умерла мама, в 2010-м — отец. Я сейчас живу с бабушкой. Папа работал на заводе, мама — нянечкой. Даже сейчас с Владимиром Петровичем никто из родственников не знаком.
— Дяди, тети?
— Нет, никто.
— Фраза Александра Тихонова про то, что Сидоров — сын друга Драчева, — неправда?
— Да. Такого вообще нет. С Василием Алексеевичем Бородкиным (руководитель «Фонда содействия развития спорта и социальной поддержки спортсменов Владимира Драчева», начальник юниорской сборной России. — «Матч ТВ») мы познакомились только в том году. Раньше я о нем не слышал и не знал.
— Как отреагировали на то, что ваше попадание в состав на централизованную подготовку связывают с протекцией Драчева?
— Когда взяли в команду, то отнесся положительно. Но когда начались разговоры, что меня взяли по блату, мне это, конечно, не понравилось. Есть люди, которые за и против. Все же смотрят на результат, хотят, чтобы медалей было побольше. Никому не интересно, что есть биатлонисты, которые бегут ногами, но не могут себя реализовать в стрельбе, или наоборот — хорошо стреляют, но не бегут, и им надо что-то подтянуть. Люди же не смотрят на аналитику. Им нужны именно результаты и места.
— Какие сообщения получали?
— Один раз во «ВКонтакте» мне написал парень, которому лет 25. Он только положительное написал, что мы за тебя болеем, желаем хороших результатов. Больше сообщений не приходило. Только комментарии под новостями обо мне. В личные сообщения не пишут.
— Почему удалили страницу во «ВКонтакте»?
— Я ее не удалил. Она до сих пор есть.
— Но удаляли?
— Да, потому что было мало времени на соцсети. Отдал предпочтение инстаграму. Мне во «ВКонтакте» пишут одногруппники, чьих телефонов у меня нет. Пришлось восстановить обратно, чтобы с ними связываться. Так я там практически не бываю.
— Вы дали только одно интервью, которое было записано уже после этапов Кубка IBU. До этого журналисты ни разу не обращались?
— Нет. Ни разу.
— Сами не хотели высказаться, когда пошли разговоры про блат, про связь отца с Драчевым?
— Хотелось, но я сам по себе скромный парень. Поэтому ждал, что, может, кто-нибудь спросит: «Почему так?» Только после Кубка IBU приехали.
— Другие биатлонисты вам верят? Не было кривых взглядов?
— Нет. Даже в команде «Б», с которой мы проходили централизованную подготовку, все хорошо относились, знали, как я бегу. На стрелковых тренировках бывало, что подходили и предлагали помощь, могли дать совет. Тренеры тоже говорили, что мне нужна помощь в стрелковой части.
— Централизованная подготовка дала результат?
— Да. На контрольных тренировках и на отборочных соревнованиях было видно, что я подтянул стрельбу, начал ее понимать. Сейчас, конечно, бывают моменты, когда я при хорошем ходе делаю свои ошибки, но все равно стрелковый компонент повысился по сравнению с прошлым годом.
— Перед отбором не было страшно из-за того, что можете провалиться и все опять начнут говорить, что вас взяли в команду по блату?
— Было такое, думал об этом. Но когда уже все подготовку проходишь с командой, то чувствуешь себя намного спокойнее. На отборочных стартах понимал, что нужно отработать, как на тренировках.
— Отобрались в резервную команду без вопросов. Что случилось после на Кубках IBU?
— За все 10 лет своей карьеры я ни разу не тренировался и не бегал на высоте. Только в прошлом году мы ездили в Рамзау, где катались на лыжах на высоте 3000 метров. Это были единственные горные сборы в моей жизни. На Кубке IBU мы бежали все время на высоте. Я чувствовал себя хорошо, мышцы работали, в стрелковом плане все в порядке. Но после финиша не понимал, где мог столько проиграть, в чем причина.
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ
