В блоге журнала «PRO-спорт» на спортивном портале sports.ru большое предсезонное интервью Наталии Калининой с Олимпийским чемпионом Ванкувера Евгением Устюговым.
— Ну и как вам с двумя начальниками жилось? Кого на сборах слушались – Михаила Ткаченко или Валерия Медведцева? – говорим немного впопыхах, в машине, везем Евгения Устюгова на автограф-сессию в самый большой торговый центр в Европе, недавно отгроханный на примкадовой территории. В свой единственный день в Москве он послушно выдержал три часа фотосъемки, а вечером улетает на пару дней домой, в Красноярск, к жене и маленькой дочке.
– Обоих. Ткаченко и Медведцев вдвоем отлично работают. Один отвечает за стрельбу, другой – за физподготовку. Они в свое время были тренером и воспитанником, так что понимают друг друга с полуслова. И, думаю, нет особого смысла делить, кто главный. Назначать старшего, тем более на предсезонку, – это лишняя психологическая атака на человека. А субординация между ними все равно есть: Ткаченко старше, у него опыт огромный. Человек от детского тренера до одного из руководителей удмуртского биатлона вырос. И может по-мужски объяснить, если кто чего недопонимает.
— Это хорошо. Но в спорных ситуациях кто-то должен принимать решения?
– Так Владимир Михалыч Барнашов есть, главный тренер.
— То есть он мог, если что, вмешаться в тренировку, что-то посоветовать, исправить?
– Нет, он в тренировочный процесс старается не лезть. Зачем? Спортсмен должен быть привязан к одному заранее утвержденному плану – и на сборе, и в домашней работе. Одну тренировку изменишь – и все посыплется.
— Тогда что Барнашов делает?
– Он утверждает план подготовки. Потом следит, чтобы не было недочетов, контролирует все организационные вопросы. У кого как здоровье, кто как себя ведет.
— Ясно. Насчет тренировок: вы и до, и после Олимпиады говорили, что система Владимира Аликина вас полностью устраивала, результаты Ванкувера тоже признали удовлетворительными – почему тогда СБР поменял тренеров?
– Наверное, в прошлом сезоне была потеряна связь между спортсменами и тренерами. Не у меня, у других. Появились разногласия, которые мешали работать. Такого быть не должно. Отсюда и отставки.
— Вам было важно, кого назначат?
– Ну да, мы собирались, обсуждали какие-то кандидатуры. Кто кого знал по прошлым годам. Но все наши варианты, как бы это сказать, были не то что плохими, но руководство в итоге выбрало лучший. Все наши предложения рядом не стояли.
— А кого вы обсуждали?
– Зачем сейчас об этом говорить?! Спортсменам вообще нужно меньше лезть в тренерские разборки.
— У вас был свой кандидат?
– Нет, я довольно-таки молодой спортсмен.
— Зато олимпийский чемпион – других в команде нет.
– Это не показатель. Есть общее мнение, есть ребята, которые давно в команде.
— Но хотя бы вступиться за тренеров, которые лично вас устраивали и привели к олимпийскому золоту, вы имели право?
– Все нужные слова были сказаны. У нас остались нормальные отношения.
— Общались с Аликиным после Олимпиады?
– Не получилось, к сожалению. Позвонил ему весной как-то, а номер был недоступен – наверное, Владимир Александрович на рыбалку уехал, как обычно, после сезона.
— Когда назначали тренеров, мнение спортсменов спросили?
– Мы особо не вмешивались. Это было бы странно. Тренеры не нам, а руководству свои планы и идеи предлагали.
— Но кандидатуру Аликина в свое время едва ли не сами биатлонисты выдвинули?
– Меня тогда в команде не было, я об этом говорить не буду.
— Про «тогда» – не будете, а про «сейчас»?
– Нам еще по ходу сезона сказали, что скорее всего будет смена. А весной звонили и говорили, что ищут оптимальную кандидатуру. Ничего неожиданного для нас не произошло.
— Для вас. Не для болельщиков. Еще пару лет назад биатлонисты жили с теми же тренерами дружнее некуда, вместе отстаивали свои гражданские права. Что изменилось с тех пор? Тренировать стали иначе?
– Нет, все то же самое. Все шло по плану.
— Тогда что?
– Я не знаю чужие характеры, не лезу в чужие отношения. Откуда я знаю, о чем говорят в соседней комнате? Я не знаю причины, просто вижу со стороны. Вообще подкапывающие такие вопросы задаете, как на допросе себя чувствую.
— Понять хочется, что к чему. Тренировки Ткаченко и Медведцева отличаются от тех, что предлагались в прошлом сезоне?
– В принципе, да. Во-первых, они пишут очень подробный план. И все сбывается. Проводят, к примеру, в первый день собрание, говорят: сейчас мы сделаем такую-то работу, будет тяжело, через три дня вас отпустит, сделаем другую работу – будет легче, на седьмой день снова будет тяжело, на восьмой – отпустит. Я примерно говорю, но ровно как они предсказывали вначале, так и было. Во-вторых, теперь сделан акцент на физическую форму, на выносливость. Стало много кроссовых тренировок, а стрелять с кроссового пульса тяжелее. На роллерах можно подкатиться, передохнуть, а когда бежишь – организм все время работает.
— В футбол, как раньше, играете?
– И в футбол, и в волейбол обязательно. В этом году с нами тренер по фитнесу работает, который составляет комплексы упражнений на отдельные группы мышц, на растяжку.
— А специалист по лыжной технике норвежец Берланд чему вас учит?
– Не учит – показывает что-то новое. У нас свой коньковый стиль, у них – свой. Русский – более силовой, а у них маленько почаще, порезче, получше. Как они считают. Есть спортсмены, которые думают, что им нужно подправить технику. И у Бернланда можно какие-то нюансы почерпнуть. В этом я вижу плюс. Но ломать всю технику в нашем возрасте нет смысла.
— Что лично вы взяли из уроков Берланда?
– Я для себя сразу поставил цель – ознакомиться, но не больше. Та техника, которую он практикует, мне не очень комфортна. Я взял, сколько мне надо, и отошел в сторонку.
— То есть все-таки что-то полезное увидели. Что именно?
– Это не объяснить словами. Тем более непрофессиональный народ вообще не поймет. У нас выработаны стереотипы, но Берланд что-то говорит, и у тебя – раз – включается голова, начинаешь анализировать. Я ничего в себе не менял, только добавил. Скажем так – психологической уверенности.
— После сезона общественность активно обсуждала тему иностранца в роли главного тренера сборной. Как считаете, это было бы полезно?
– С иностранцем нам было бы тяжело. Может, и неплохо, но тяжело. Мы все-таки русские. Ну с какой стати мы будем позволять кому-то себя учить, когда у нас своя прекрасная школа и масса классных тренеров! У нас выработан стиль тренировок, с которым мы можем побеждать. Понятно, что всегда хочется большего, хочется что-то поменять, но не так кардинально. Пригласить иностранца консультантом – да, а тренером, наверное, нет смысла.
— Вам, наверное, после победы на Олимпиаде про резкие перемены в жизни многое стало понятно. Столько сопутствующих удовольствий сразу получили – прием у президента, крутая машина, деньги, слава… Что было самым приятным?
– Главный плюс – облегчилась жизненная ситуация. Жилищные проблемы решились, финансовые. Появились хорошие связи, знакомые. Тебя принимают, смотрят совсем по-другому. В том, что тебя все узнают, нет ничего хорошего – когда ходишь и ото всех отворачиваешься, чтобы не остановили, не спросили. А от интервью я уже с ума схожу. Не люблю я это. Но другое дело, что пройдет время, Олимпиаду подзабудут – что будет тогда? А пока – пока все хорошо.
— А стартует сезон – прессовать начнут много больше прежнего. И чиновники, и журналисты. Готовы к этому?
– Такие мысли в голове проскальзывают, но я стараюсь на них внимания не обращать, не пропускать через себя – зачем лишними страхами заранее себя пугать? Будем проблемы решать по мере поступления. Сейчас не до этого.
— Ну да, у вас же совсем недавно дочка родилась, первый ребенок в семье. Поздравляю! Успели на руках подержать?
– Конечно! Первый раз взял ее на выписке, на четвертый день после ее рождения.
— Не страшно было?
– Первые дни, пока еще в роддоме были, боялся, специально не брал на руки, хотя супруга несколько раз предлагала. А когда приехали домой – все: мы дома, вокруг все родное, ничего не страшно.
— Когда вы в следующий раз ее увидите, она вас, наверное, не узнает, испугается.
– Да я понимаю. Малыши же растут не по дням, а по часам – конечно, я многое из детской красоты пропущу: как головку держать начнет, как сядет, первый шаг сделает. Вот меня 16 дней не было – она уже совсем другая. Поначалу супруга говорила, что у нее ощущение, будто она меня кормит – вылитая копия. А теперь стала подрастать – щечки, складочки появились. Уже сидим вдвоем и думаем, на кого же она похожа. Но такая у меня жизнь, приходится чем-то жертвовать. Наверное, поэтому я и хочу много детей, чтобы после карьеры понянчиться.
— Вы, как я читала, на четверых настраиваетесь. Ваша жена не против?
– Пока это все мечты. Посмотрим, как с первым справимся. Супруге без меня тяжеловато, но наши родители помогают.
— Ваша жена ведь тоже биатлоном занималась – на сборах познакомились?
– Да, мы тогда в сборной края тренировались. Это было очень давно. Лет семь или восемь назад.
— И вы сразу поняли, что это человек, с которым вы хотите провести всю жизнь?
– Мы были тогда очень молоды, но у меня все равно в голове крутилось, что вот это она, та самая, и никого больше не нужно.
— Завоевывать пришлось или с первого взгляда и взаимно?
– Вообще помучился я с ней.
— Подвиги совершали? В окна лазили?
– Это уже личное, не надо. Она поймет, про что я, и я знаю об этом. Остальным сообщать незачем.
Факты биографии с комментариями героя
Евгений Устюгов, 25 лет, олимпийский чемпион-2010 по биатлону
1. Родился, вырос и живет в Красноярске.
«У нас очень красивые места. Я почти всю жизнь прожил рядом с лесом. Выходишь на берег Енисея, и как на ладони другая часть города, а дальше – тайга, заповедник «Красноярские столбы». Мы туда часто ходили. Шесть километров в гору в одну сторону, столько же обратно. По скалам полазаешь – и домой».
2. Не поступил на физкультурный факультет педагогического института.
«В сериале «Даешь молодежь» есть такой эпизод. Студенты приходят на физру, препод им говорит: «Вчера вы надо мной подшутили, а сегодня – я над вами». И приставляет козла к стене – прыгайте! Вот и у меня похожая история. На экзамене по физкультуре лягушка, от которой отталкиваешься перед прыжком, была закреплена на цепи и стояла очень далеко от козла. С моим ростом, а тогда еще и весом – мне 17 лет было – это целая проблема. Было две попытки. Первый раз я переборол свой страх, разбежался, оттолкнулся – и отлетел в сторону, не решился на козла прыгать. Во второй попытке собрал волю в кулак, прыгнул, но по баллам – нас как гимнастов оценивали – не прошел. Некрасивый, видимо, прыжок вышел».
3. Два года служил в армии, в ВВС.
«Это был военный ЦСКА, но все равно два года мы жили в казарме – оттуда на сборы и соревнования уезжали. Самолетов у нас, конечно, не было, но в остальном все как в обычной военной части – дежурства, наряды и так далее. Я, правда, ни разу не попадал. Первые три дня устав изучали, нам объясняли, что такое армия. Попадая туда, взрослеешь, понимаешь ценность свободы. Эмоционально это совсем другое, нежели наши тренировочные сборы. И я не вижу смысла служить два года. Да и года много, если это человеку неинтересно».
4. В июне 2010 года защитил диплом на лесоинженерном факультете Сибирского государственного технологического университета.
«Слово в слово название темы диплома забыл, но суть такова: на севере есть неосвоенные леса, их рубили 20 лет назад, потом засаживали молодняком – теперь он вырос, его пора чистить. А единственный вариант его вывоза – это сплав по воде. В дипломе разрабатывались рекомендации, как правильно это делать. Либо один плот, либо два по полплота. Чертежи мне брат помогал делать. На самом деле тема актуальная, и я хорошо в ней разобрался».
«www.sports.ru»
