Евгений Гараничев, который в итоговом протоколе занял 63‑е место с четырьмя промахами и не попал в гонку преследования, рассказал об эпизоде со сломанной палкой и попытался объяснить неудачи команды в спринтерской гонке.
– Что с вами случилось на стартовой прямой?
– Палка сломалась у самой ручки, наверху, – вздыхает Гараничев. – Мне тут же кинул запасную Евгений Устюгов, который стоял ближе всех. Но его палка для меня великовата, не по росту. Уже в начале подъема тренеры передали мне мою. Правда, совершили небольшую ошибку и дали палку не на спуске, где у меня было бы время вдеть темляк, а в начале подъема. Темляк слишком твердый, неудобный, и я потерял на этом еще несколько секунд.
– Как так получилось, что палка сломалась на ровном месте через несколько метров после старта?
– Я сам не понял! Я нигде ее не ударял, не падал, все было нормально. За всю биатлонную и лыжную карьеру я ни разу палку на старте не ломал.
– Как объясните три ошибки на первой стрельбе?
– На первом круге я прилично надергался, получилась очень рваная работа. Не подумав, бросился отыгрывать, а вышло только хуже. Наш тренер Павел Ростовцев на подъеме крикнул, что после того как поменял палку я шел «в одни ноги» со Свендсеном. Но на лежке меня всего трясло – от нервов и от усталости вместе взятых. Я ошибался сам, ветер тут был ни при чем.
– Вы первый сезон начинаете в первой сборной на Кубке мира. Волнение присутствует?
– Конечно. Вроде стараюсь не думать об этом, но просыпаюсь утром перед стартом и чувствую, что день предстоит особенный. Наверное, это естественно, у меня пока не так много опыта.
– Выступление команды в спринте получилось провальным. Как вы думаете, почему?
– Я не знаю, еще не разговаривал ни с ребятами, ни с тренерами. Мы проделали очень хорошую работу летом и осенью, думаю, она должна принести результат. Тем более функционально я чувствую себя неплохо. Возможно, если бы не форс-мажор с палкой, результат мог бы быть гораздо лучше…
Марьянчик Н, Советский спорт
