Евгений Гараничев в индивидуальной гонке не показал выдающегося результата. С тремя промахами он финишировал почти в одно время с великим Уле-Эйнаром Бьорндаленом, которому в олимпийской команде не найдётся места. Поэтому в беседе с российскими журналистами он охотнее говорил не о гонке, а о рождении второго сына и проведённом сборе с личным тренером Максимом Кугаевским.
— Что изменилось для вас с появлением на свет второго сына?
— Я пока ничего особого не чувствую, но появилась какая-то ответственность, потому что второй ребёнок в семье. Хлопот не ощущаю, потому что ещё их не видел. С первым увиделся, когда ему месяц был, но чувства были очень счастливые, а тут второй ещё.
— Как получилось, что почти в один день? (Старший — 1 января, а младший — 2 января. — Прим. «Чемпионата»)
— Так вот надо метко стрелять. Он немножко раньше родился, чем в срок, и так получилось, что второго числа. Видимо, жена на дне рождения Жени перебегала, почувствовала позывы и поехала в роддом, а там ей сказали готовиться. Мне написала. Пришёл с тренировки и узнал, что её повели на операцию.
— Вам показывали уже второго сына по Интернету?
— Конечно, я его видел, фотографии регулярно присылают. Старший с младшим булькаются вместе, убаюкивает братика, дружно живут.
— Как вы поработали с Кугаевским в Обертиллиахе?
— Хорошо поработали. Погода была великолепная: снег и солнце. Два дня было прохладно, а потом температура была около нуля. Каждый день трассу готовят, рубеж красят после стрельбы. Там каталось очень много туристов, но хорошо, что на рубеж их не пускали. С нами были украинские парни, Арнд Пайффер тренировался. Было нескучно.
— Больше работали над функциональной подготовкой?
— Да. Ушли в объём, проделали объёмную работу и за три дня до отъезда занялись скоростной работой.
— На дистанции как себя чувствовали?
— Не очень хорошо. Было тяжело. Объёмы сказались, и не было лёгкости в ногах. Но думаю, в дальнейшем всё будет хорошо.
— На стрельбе были ваши ошибки или ветер?
— Конечно, это были мои ошибки. Своей стрельбой я недоволен. Я сам промахнулся. Поторопился на первой «стойке», а на второй не довёл и произвёл выстрел.
— На последнем круге вы выиграли 30 секунд у Елисеева. Удавалось держать скорость?
— Скорее ему не удавалось. Нам надо бороться не между собой, а с соперниками, но, надеюсь ещё наберу форму.
— В эстафете хотите пробежать?
— Я не загадываю, как поставят. У нас всё решают тренеры. Как они скажут, так и будет.
— Болезни у вас уже позади?
— Всё нормально. В ноябре у меня было недомогание, но сейчас никаких проблем. Тренировался великолепно. Не было ни кашля, никаких соплей. Сбор прошёл великолепно.
— На своё состояние смотрите позитивно?
— Конечно. Как можно смотреть на него плохо, чтобы гнобить самого себя и выходить на гонку с плохим самочувствием и бежать её, как будто вышел на каторгу.
— Что за неприятность у вас произошла на первом рубеже?
— Я сам даже не понял. Взял палки, и у меня отсоединился темляк. Можно его отстегнуть от палки, не снимая, а я где-то нажал, и он выпал. Пришлось за ним возвращаться на рубеж. Я неловко зацепился пяткой и упал.
