«Гормон роста». Двух простых слов было достаточно, чтобы возбудить большие подозрения в отношении норвежских лыжных гонок. В понедельник, 14 января, Федерация лыжных видов спорта Норвегии в своем пресс-релизе рассказала, что две входящие в состав сборной лыжницы-юниорки – Хелена Мария Фоссесхольм (17) и Кристина Ставос Шистад (19) – прошли курс лечения гормонами, причем в одном из случаев потребовалось оформление терапевтического исключения.
И вскоре все началось. «Норвегия признает: суперталант принимала допинг», написал датский Ekstra Bladet. И шведский Expressen: «Суперталант принимала допинговый препарат». В комментариях читатели разразились тирадами против норвежских лыжников, утверждениями о систематическом мошенничестве и о том, что спортсмены избегают наказания. Норвежские атлеты, в особенности, лыжники, попали под подозрения в допинговых грехах. Как же вышло, что нас затянуло в эту трясину? Чтобы отыскать ответ, начнем со Швеции.
Долгое время между Швецией и Норвегией все было в полном порядке. Соперничество лыжников было жестким – порой побеждали шведы, а порой – норвежцы. Никто не подозревал друг друга в обмане. Главным грешником была Финляндия, особенно после ЧМ-2001, когда почти вся финская сборная сдала положительные допинг-тесты. Ну и к русским не было доверия, что подтвердила Олимпиада-2014 в Сочи, когда у нескольких российских лыжников впоследствии отобрали медали из-за допинга. Затем наступил 2016-й, и норвежско-шведской идиллии пришел конец. Действующий победитель «Тур де Ски» и Кубка мира Мартин Йонсруд Сундбю был дисквалифицирован на два месяца за нарушение антидопинговых правил. Вскоре после этого грянуло дело Терезы Йохауг.
– Для шведского народа все изменилось, когда появились дела Сундбю и Йохауг, – говорит журналист Expressen Филип Гадд, пишущий о лыжных гонках. – Шведы считают, что норвежцы всепрощающе отнеслись к Сундбю и Йохауг, думая, что осознанного применения допинга не было. Но шведы стали очень подозрительны в отношении норвежских лыжников.
– Шведы верят, что норвежские лыжники сознательно пытались мошенничать?
– Многие с понимаем отнеслись к делу Йохауг, но не Сундбю. За его препаратом от астмы скрывается систематическое применение – так думают шведы. Они считают, что он сознательно использует систему.
Когда Сундбю стал одним из лыжников, принесших Норвегии золото, серебро и бронзу в скиатлоне на ОИ-2018, многие шведы были в ярости. Один написал в твиттере: «Астма, астма приносит нам новые медали. Астма, астма наполняет наши легкие. Хейа, хейа, хейа».
– Новость про гормон роста на прошлой неделе для шведов стала еще одним случаем, когда норвежские лыжники манипулируют системой. Мы в Expressen получили множество писем ненависти от шведов, которые злятся, потому что считают, что норвежцы обманывают, – говорит Гадд.
Теперь и Йохауг потеряла доверие шведов.
– Когда она выиграла «десятку» в Отепя, шведы активно отреагировали письмами. «Почему Йохауг не выглядела уставшей, опередив всех на минуту? Ответ лишь один: и он начинается с буквы Д», – стояло в одном из сообщений.
Тот, кто использует допинг, будет пойман. Именно так долго считали в мире спорта. Спортсмены и руководители доверяли антидопинговой работе, которая была организована в систему в 1968 году. На зимних Играх-1968 в Гренобле из 86 участников, прошедших тестирование, никто не сдал положительной допинг-пробы. На летних Играх в Мексике в том же году были проверены 667 спортсменов, лишь один тест оказался положительным – шведского пятиборца Ханса-Гуннара Лильенвалла. На алкоголь. Он выпил пару банок пива, чтобы успокоить нервы перед стрельбой из пистолета, и у всей шведской команды пятиборцев забрали бронзу. Позже Лильенвалл обвинил во всем мексиканское пиво, которое, по его словам, оказалось крепче, чем шведское.
В 1977 году первым норвежцем, пойманном на допинге, стал Кнут Йельтнес: метатель диска и толкатель ядра признался в употреблении анаболических стероидов. В 1990-х широкое распространение получил эритропоэтин, использование которого привело в ряду допинговых скандалов, особенно в велоспорте. В 2001-м лыжный спорт также лишился своей безгрешной репутации, кода положительные тесты сдали шестеро финских лыжников. В 2000-х все выглядело так, что мошенники были на два шага впереди работников антидопинга. Ярким примером этого стал Лэнс Армстронг. Американский велогонщик, семь раз побеждавший на «Тур де Франс», не был пойман, но сам признался в том, о чем знали «все»: его организм был напичкан ЭПО.
Вместо фразы «Тот, кто использует допинг, будет пойман» более актуальной стала: «Нужно быть либо тупым, либо очень невезучим, чтобы сдать положительный тест». Так написал в своей книге «Большой допинговый блеф» Мадс Дранге. Спортивный физиолог и историк Дранге в течение десяти лет возглавлял отдел в Антидопинговом агентстве Норвегии, но ушел с должности, удрученный тем, насколько легко применять допинг и при этом не быть пойманным. Он считал, что допинг-тесты – это «игра на публику», что МОК делает все, чтобы защитить собственную репутацию, и что отдельные федерации – включая Международную федерацию лыжных видов спорта (FIS) – прикрывают спортсменов, которых им положено контролировать. Реакция на выход книги была бурной, в частности, представители лыжной среды считали, что Дранге выставил мошенниками всю норвежскую спортивную нацию.
Дранге отказался давать комментарий к этой статье, обосновав отказ тем, что полностью отошел от допинговых дебатов.
– Дранге очень досталось за книгу, его пытались высмеять, но впоследствии оказалось, что многое из его слов правда, – говорит Андреас Селлиаас, ведущий блог Idrettspolitikk.no.
Он регулярно выступает с лекциями о международном спорте, а ранее работал консультантом в НОК Норвегии.
– Недоверие к антидопинговой работе огромно. Раньше спортсмены втихаря использовали допинг, чтобы обмануть систему. А сейчас возможно использовать систему, чтобы принимать допинг, сделав терапевтическое исключение.
– Выходит, получить его слишком просто?
– Во всяком случае, можно задаться вопросом, обманывает ли кто-то систему осознанно. Неясно, где допинг, а где нет. Все больше и больше спортсменов заявляют о болезнях и получают разрешение на прием запрещенных препаратов. Дело о гормонах совершенно в рамках правил, речь идет о двух подростках, получивших медицинскую помощь, это не допинг. Но антидопинговые правила стали настолько сбивающими с толку, что это дело привело к своего рода паранойе.
– Разве не нелепо подозревать норвежских спортсменов в допинге?
– Вообще-то нет, учитывая две свежих допинговых дисквалификации Сундбю и Йохауг. Вполне естественно, что другие нации задаются вопросом, не является ли это частью системы.
Многие говорят о том, что самодовольный норвежский автопортрет дал трещину. Мы больше не на острие антидопинговой работы, а являемся нацией, которой самой приходится защищаться. Однако придирки к норвежскому самодовольству обходятся дорого. Это прочувствовал Мадс Дранге и журналисты, попытавшиеся раскрыть случаи применения допинга. Было много протестов, когда в 2002-м журналист TV2 Герхард Хельскуг выпустил документальный фильм «Есть ли допинг в норвежском элитном спорте?», к в котором, в частности, утверждал, что руководители норвежской лыжной федерации заказывали допинговые препараты перед Олимпиадой в Лиллехамере. Позже ему пришлось извиниться за это утверждение, оказавшееся ошибочным.
– СМИ в некоторых случаях встречают сопротивление, когда журналисты задают сложные вопросы и пытаются раскрыть применение допинга. Они сталкиваются со средой, которая очень закрыта на тему того, чем в ней занимаются. Вместо участия в дебатах о допинге, представители спорта зачастую идут в ответную атаку. Это происходит потому, что мы обсуждаем допинг исключительно в тех случаях, когда кого-то ловят, – говорит Селлиаас.
– Можете привести примеры?
– Дела Сундбю и Йохауг. И дело норвежского велогонщика Стеффена Кьергаарда. Он остался в одиночестве, когда признал применение допинга. В течение многих лет он жил во лжи, которая должна была привести к последствиям, но всего пара руководителей были наказаны и лишь единицы пожелали встать на его сторону. Если бы хотим использовать призраки допинга в борьбе с ним, то нельзя бросать признавшихся на съедение собакам. Тогда больше никто не осмелится признаться.
– Другими словами, мы не можем исключить то, что норвежские спортсмены применяют допинг?
– Мы ничего не можем исключить. Прежде всего у самих себя. Другие страны, например, Швеция, не желают замечать нюансы, видя только допинговые дисквалификации. Раз Норвегия была осуждающей по отношению к спортсменам из других стран, теперь наступило время расплаты. Теперь норвежские атлеты находятся под подозрением.
Если спросить главу Антидопингового агентства Норвегии Андерса Сульхейма, то, по его словам, причина недоверия к антидопинговой работе в том, что международный спорт не следует демократическим ценностям. «Это самая большая проблема в спорте», – написал он в колонке Dagbladet перед Рождеством.
– Многие в международном спорте желают восстановить статус-кво несмотря на то, что спортсмены выражают недоверие, – говорит он.
– Что надо делать?
– Нужно начать с верхушки, где лишь несколько человек обладают огромным влиянием и властью. Необходимы структурные изменения, основанные на таких принципах как разделение власти и основополагающие права человека. Но двигать международный спорт в этом направлении непросто.
– Кое-кто считает, что спортсмены используют систему, а не являются ее жертвами…
– Спортсменам должно быть обеспечено объективное и основательное расследование возможных нарушений и право передать дело в независимую судебную инстанцию. И возможность обжаловать решение. Речь идет о том, чтобы постоять за чистого спортсмена.
– Вы верите, что норвежские спортсмены не мошенничают в рамках нашей системы?
– На этот счет у меня нет мнения. Я работаю в контролирующей организации, но, как и с любой другой системой наблюдения, может случиться так, что есть что-то, что мы не обнаружили. Раскрыть допинг непросто.
– Вы согласны, что дебаты о допинге несут оттенок паранойи и подозрительности?
– Я бы назвал это недоверием к международному спорту. Да, основания для определенного скепсиса будут существовать до тех пор, пока ценности этой системы не будут базироваться на тех ценностях, что присущи нашему обществу.
В какие-то моменты казалось, то вся подозрительность этого мира была направлена против норвежских лыжных гонок. Вслед за новостью о гормональной терапии двух норвежских девочек Expressen опубликовал еще несколько материалов, в которых высказывались предположения о допинге, и журналисты получили яростные электронные письма от шведских читателей, убежденных в том, что норвежцы мошенничают. Финские газеты не отставали и тоже проявили себя в «допинговой новости из Норвегии». И польская звезда лыжных гонок, а ныне тренер сборной Юстина Ковальчик не удержалась от укола. Она написала в твиттере о Хелене Марии Фоссесхольм, что получила терапевтическое исключение: «Это соперница наших юниорок. Она выигрывает все, что только захочет. Ее лечили гормоном роста. Ох уж эти болезни».
Но после четырех дней шторма случилось нечто неожиданное. Редакция Expressens выступила с признанием. «В какой-то момент мы это потеряли», – написал колумнист газеты Томас Петтерссон 18 января. «Была или какая-то причина для того, чтобы выставлять на показ всему миру очень личные медицинские проблемы двух подростков, случившиеся несколько лет назад? Ответ, разумеется, нет.» Письма ненависти к норвежским лыжникам навели его на другие мысли.
– В ту пятницу я получил еще больше писем, как минимум сотня из них была от норвежцев. 99 процентов из них были доброжелательными, – говорит Петтерссон.
Он написал в колонке: «Мы должны быть внимательнее, каждый из нас. Потому что все это катится в ад.»
– В конце все свелось к тому, что речь уже шла не о норвежских лыжных гонках, а двух юных лыжницах, которых нельзя подозревать или призывать к ответственности за их медицинские проблемы.
Перевод с норвежского
