Президент Федерации лыжных гонок России (ФЛГР) Елена Вяльбе в интервью РИА Новости Спорт поделилась мнением о введенных против страны и российского спорта санкциях, рассказала об отношении со стороны зарубежных коллег, прокомментировала заявление министра спорта Украины, а также объяснила, почему не расстроится, если Кубок Стэнли даже десять лет не будет приезжать в Россию.
— На протяжении уже многих лет Россия и российский спорт испытывают колоссальное давление: дело Родченкова, доклад Макларена, отстранения от стартов, нейтральный статус, теперь санкции, связанные с ситуацией на Украине. Уже выработалась привычка ко всему этому?
— Честно говоря, обидно, что все вышеперечисленное в основном было связано с лжесвидетельством — тот же доклад Макларена, фантазии Григория Родченкова. Сейчас, конечно, ситуация совсем другая. Понятно, что мы все время должны находить в себе какие-то силы для того, чтобы не то что смириться, а не опустить руки, тренироваться, идти дальше и думать о каких-то целях, которые нас ждут впереди. В целом, это к стране такое отношение. Как раз ситуация со спецоперацией показала многое: кто как к нам на самом деле относится, кто и как нас любит, кто искренен, а кто лживо улыбается, подает руку, а за спиной держит наточенный нож.
Не думаю, что к этому можно привыкнуть. Но я уверена, что все спортсмены будут настраиваться на соревнования, на соревнования международного уровня. Даже если этого не произойдет в текущем году, то в следующем. Я не верю, что мы будет оторваны от всего мира на долгие годы. Эти санкции, как и любые санкции — выстрел не только в ногу другому, но и самому себе. Никто от этого не выиграет.
— В FIS поступило письмо от главы Федерации лыжного спорта Украины с призывами исключить Россию из членов международной федерации. Вы лично общались с авторами этого документа?
— Он не приехал на конгресс. Очень странно. Написал, что не может присутствовать на конгрессе, потому что находится в Киеве, а секретарь этой организации прилетела в Милан, никаких проблем не было. Ну, это его право.
— Сильное ли напряжение чувствовалось в общении с представителями других стран?
— Самое неприятное, что люди тебе пожимают руку, говорят: «Да, мы все понимаем, мы за вас, мы с вами, нам без России никуда». А голосование показывает, что это все — лицемерие. Не буду говорить, кто и из какой страны, но был один-единственный человек, который вечером перед днем голосования подошел и сказал: «Лен, я не смогу за тебя голосовать, боюсь. Тем более, это электронное голосование, могут отследить». Считаю, что это сверхпорядочность. Понимаю, что все, кто пожимал руку и говорил, что с нами — они все голосовали против.
— Представим, что российских спортсменов хотят допустить к международным стартам. А министр молодежи и спорта Украины заявлял, что спортсмены из его страны будут бойкотировать соревнования с участием россиян и белорусов. Это может повлиять на решение о допуске?
— Не хочу комментировать высказывания спортсменов или спортивных руководителей Украины, не считаю даже нужным. Что касается лыжных гонок… А они вообще участвовали у нас в лыжных гонках? Не знаю. Это даже смешно. Насколько я помню, после Олимпиады у них есть еще и какие-то допинговые скандалы с лыжниками. Пускай они говорят все, что хотят. Если международная федерация официально допустит нас до международных соревнований, то не думаю, что мы будем прислушиваться к мнению каких-то спортсменов из любых других стран. Не хотят — пусть не соревнуются. Это их проблемы.
— Недавно Мария Ласицкене написала открытое письмо президенту МОК Томасу Баху. Такие шаги могут как-то помочь?
— Не думаю, что это каким-то образом поможет. В любом случае, мы все прекрасно понимаем, что все будет зависеть только от позиции Международного олимпийского комитета. О том, что МОК никогда ничего не делает своими руками — это тоже ясно всем. Все плохое он делает руками международных федераций. Предыдущие призывы МОК были хитро выстроены. «Мы же вас не вынуждаем не допускать спортсменов, мы вам настоятельно рекомендуем». И международные федерации сразу это воспринимают как указ к действию. Повторюсь, от этого не выиграет никто. Ни наши конкуренты спортивные, ни мы.
Люди исправно выполняют свою работу, тренируются и должны выступать на международной арене, чтобы и зрителям было интересно. Когда кто-то из лидеров не выходит на старт, сопернику лучше, он будет стоять на пьедестале. Но рано или поздно людям надоедает смотреть, когда одна и та же страна, одни и те же три-четыре человека между собой тусуются и занимают первые четыре места. Неважно, будет ли это Россия такая, или Швеция, или Англия — в любых видах спорта должна быть конкуренция, чтобы привлечь зрителей. Мы зависим от них. Когда есть зрители, то приходят и спонсоры, и ТВ-картинка хорошая. Все это взаимосвязано. Поэтому отстранение российских спортсменов от международных стартов, всех, не только из Ассоциации лыжных видов спорта, оно никому не принесет дивидендов.
— Такая же ситуации и с остальными санкциями, не только спортивными.
— Конечно. Все сейчас пытаются найти какие-то выходы. И бизнесмены пытаются найти выходы, не только наши, но и иностранные, которые не хотят уходить с нашего рынка. Ищут возможности обойти санкции. Кому от этого становится лучше? Реально никому. Все в мире дорожает, жизнь становится все сложнее. В разных странах периодически уже выходят люди с требованиями достойной жизни в своей стране.
И не надо говорить, что во всем виновата Россия. Это не так. Люди, хоть мало-мальски разбирающиеся в экономике, прекрасно понимают, что за месяц мир не обвалить, все это накапливалось годами. К сожалению, мы живем в какое-то очень интересное время. Я думала, что вот, мы пережили перестройку, развал СССР, потрясение для страны было, и что на этом уже все. Мы давно, еще с советских времен живем под санкциями, мы уже особо не замечали их. Но сейчас они уже беспрецедентные. Ни одна страна мира так не жила.
— Но и эффект бумеранга никто не отменял?
— Да, как я уже сказала, что любая санкция — это и выстрел в ногу себе. Какая из этого выгода — не понимаю. Если бы я была руководителем страны, то в первую очередь бы думала о благосостоянии своего государства, и как получить выгоду из санкций конкретно для своей страны. Но если руководители стран вводят санкции, которые в итоге выливаются в ухудшение жизни своих граждан — это полное безумие.
— Как думаете, сколько это отстранение российских спортсменов может продлиться? Кто-то предполагает, что все зависит от продолжительности СВО на Украине, другие считают, что это не связано друг с другом, а просто найден очередной повод.
— По крайне мере в спорте все будет зависеть от того, как поведет себя МОК. Если Бах скажет «все, мы не имеем права больше не допускать российских и белорусских спортсменов до международных соревнований», то будем выступать на международной арене. Не знаю, когда. Точно так же не знаю, когда может закончиться спецоперация. Этого никто не знает. Мы далеки от военных действий, я даже и не смотрю эти карты, где находимся, куда идем. Но все это взаимосвязано, и никуда мы от этого не денемся уже.
— При этом WTA и АТP “вступились” за российских теннисистов, не стали идти на поводу у политиков.
— Здесь, наверное, меньше про спорт, а больше про деньги. Точно так же мы видим, что НХЛ тоже никого не отправил домой, а ведь там играет огромное количество российских хоккеистов, и речи никогда не было о том, чтобы их отправить домой только потому, что они с российским паспортом. Это деньги, это бизнес. Спорт — это тоже бизнес. Там профессиональный спорт, и организаторы соревнований не очень-то хотят терять огромные деньги. И это логично. Мы все-таки менее профессиональные виды спорта — та же легкая атлетика, лыжные виды спорта. НХЛ, теннис — это настоящий бизнес.
— Но даже при таких раскладах НХЛ объявила, что Кубок Стэнли в Россию в этом году не отправится.
— Я помню этот первый случай, когда привезли Кубок Стэнли в Россию, и я в интервью говорила: «Ребят, наверное, это хорошо». И хоккеисты должны стремиться и гордиться, что и наши соотечественники причастны к такому трофею. Но у нас должны быть свои кубки, которыми должна гордиться наша страна. И именно их нужно возить по детским спортивным школам, чтобы ребята, которые занимаются хоккеем, гордились этими кубками.
— Как Кубок Гагарина?
— Хорошо, пускай Кубок Гагарина. Он тоже крут. А насчет Кубка Стэнли — я не очень расстроюсь, вообще не расстроюсь, что он не приедет в этом году или еще десять лет.
— Спорт напрямую зависит от спонсоров, и многие компании сейчас переживают не лучшие времена. Урезаются спонсорские проекты. Как обстоят с этим дела у ФЛГР?
— Я благодарна и с гордостью могу сказать, что наши спонсоры — это многолетние проекты, как мы для них, так и они для нас. Мне приятно, что эти компании даже не заговаривали о том, чтобы с нами попрощаться. Именно титульные спонсоры. Более того, в этом году пришел еще один российский спонсор, чему мы безмерно рады. С «Лукойлом» мы вместе практически с основания федерации, много лет работаем с En+, а затем с «РУСАЛ», и сейчас пришли «ФосАгро», которые нам помогали, но не были официальными спонсорами. Больше пострадали те федерации, которые работали с иностранными спонсорами. Знаю, что в прыжках на лыжах с трамплина ушли спонсоры. Нам очень повезло.
— Получается, что вовремя сменился и экипировщик у вас. Четыре года назад, а не сейчас.
— Да, сейчас это был бы больший шок. Мы плавно перешли к новому экипировщику.
— В ситуации с санкциями есть и плюсы, наверное? Подготовка переносится в Россию, это помогает развитию инфраструктуры?
— Мы едем в Европу не потому что в России что-то плохо, есть 100-процентная альтернатива, но нам что-то не нравится. Просто нет таких условий, какие есть там. Мы летом нигде не сможем покататься на лыжах, мы летом нигде не можем потренироваться на той высоте, на которой нужно. Россия огромная, но, к сожалению для нас, здесь много чего нет. Есть замечательные места, но мы не можем здесь сидеть четыре месяца, от этого выхлоп будет не очень хороший. Надеюсь, что в октябре сможем съездить на глетчер и покататься на лыжах.
— В Рамзау?
— Да, в приоритете Рамзау. Но пока сложно говорить, все зарубежные сборы пока и Минспортом закрыты до осени. Если бы у нас был хотя бы на 1700 м хороший центр, то зачем тогда ехать за пределы России? Но у нас его нет. Нет ни глетчера, ни хороших высотных баз. Архыз присмотрели, в мае там еще можно более или менее покататься по дороге, но когда летом наплыв туристов, там все носятся на машинах. Наша культура вождения не позволяет одновременно ехать спортсмену на лыжероллерах и автомобилю. Третий министр, и мы только и говорим, что высокогорная база для зимних видов необходима.
— В связи с возможным недопуском к международным стартам, у спортсменов нет потери мотивации?
— Какая, нахрен, потеря мотивации?! Никакой потери мотивации быть не может, это вообще не должно никогда обсуждаться. Мы готовимся, в первую очередь, к следующим Олимпийским играм. Сейчас нужно думать о том, как выстроить этот план подготовки, как достичь результатов. И не думать, что мы под санкциями. Пахать нужно, с утра до ночи пахать. Если каждый будет хорошо заниматься своим делом, то везде будет хороший результат.
— Маркусу Крамеру пришлось покинуть сборную России. Насколько это повлияло на настроение спортсменов из его группы?
— Юлю Ступак я все равно бы перевела в другую группу от Маркуса, потому что у нее там нет спарринг-партнеров. Ей нужно расти — она начала уже не просто стоять на месте, а уже регресс начался. А она ничем не хуже Натальи Непряевой. Да, мне жалко, я тяжело расстаюсь с людьми, с которыми хорошо работаю и к которым нет претензий. Самое главное, что мы от Маркуса получали новых тренеров, он умеет делиться своей методикой, объяснять все молодым тренерам. У нас уже три самостоятельных тренера, которые вышли от Маркуса. Но такова жизнь. Мы общаемся, на связи. Но каких-то серьезных проблем в связи с его уходом я, наверное, все-таки не вижу.
