Президент Федерации лыжных гонок России и главный тренер национальной сборной Елена Вяльбе специально для проекта “На лыжи!” подвела итоги прошедших в Тюмени всероссийских соревнований, рассказала о причинах отсутствия группы Юрия Бородавко и поделилась своим мнением насчёт подготовки в России, запрете на фтор и предстоящем сезоне.
– Прошедшие старты в Тюмени – контрольная точка летней подготовки?
– Я, наверное, каждый год об этом говорю. Эти соревнования – для тренеров, которые должны посмотреть, что было сделано, есть ли какие-то проблемы, и на что обратить внимание. Мы никогда не делаем срезы с таких соревнований: никого не исключаем из команды, никого дополнительно не включаем. Не нужно думать, что если спортсмен на летних стартах успешно выступил, то уже едет на Кубок мира.
Это обычный рабочий старт. Безусловно, летом тоже нужно соревноваться, а сейчас – как никогда нужно было это сделать с учётом пандемии.
– Почему в Тюмени отсутствовала группа Юрия Викторовича Бородавко?
– Юрий Викторович изначально просил сделать соревнования неделей позже, но в таком случае мы сталкивались бы с летним чемпионатом России по биатлону. Кроме того, для тренеров других групп выбранные даты были более приемлемы. Планы подготовки из-за ситуации с коронавирусом и невозможности выехать на сборы за пределы России постоянно менялись.
Группа Бородавко в даты всероссийских стартов проводила тренировки в Малиновке, и я сама сказала, что им не нужно прилетать в Тюмень, чтобы исключить риски, связанные с многочисленными перелётами и передвижением на поезде. У них были свои контрольные старты в те же самые дни. Всегда интереснее, когда вся команда собирается вместе, тем более все тренируются по разным планам, но в данном случае ничего страшного не случилось.
– Вы сказали, что эти летние старты – для тренеров. Какими-то выводами как главный тренер сборной можете поделиться?
– Сразу бросилось в глаза, что самой загруженной в Тюмени выглядела группа Олега Перевозчикова. По всем движениям было видно, что ребята находились в полной загрузке. Порадовали девчонки, которые вернулись в лыжные гонки после декретных отпусков – и Татьяна Сорина, и Юлия Ступак. Конечно, определённые выводы я делаю, именно для этого я сюда и приезжаю. Одно дело смотреть по телевизору или через интернет, и совсем другое – видеть воочию и общаться напрямую. Повторю ещё раз: корректировок состава сборной России не будет. Конкретные выводы должны делать тренеры – что они от этих стартов ждали и что в итоге получили.
– Вы ожидали, что молодые мамы уже в Тюмени будут в такой форме?
– На сегодняшний день у нас есть безоговорочный лидер женской команды – Наталья Непряева. С учётом того, что в Тюмень она не приезжала, я ждала, что Юля Ступак и Татьяна Сорина проявят себя. Татьяна к тому же сильно похудела. Возможно, это связано с тем, что она до сих пор кормит ребёнка грудью, но если сохранит те же кондиции и дальше, то способна сильно прибавить к зиме. Честно скажу, Татьяна очень порадовала меня тем, что сильно выглядела не только в спринте, но и на дистанции. А говорит это всё только о том, что не нужно бояться уходить в декретный отпуск – это же не прощание со спортом, а очередной жизненный этап, новые силы, новый виток и, возможно, совсем другие результаты.
– Можете на основании собственного опыта сказать, что спортсменки после родов возвращаются обычно сильнее, чем были?
– Так утверждать нельзя, потому что всё индивидуально. Кто-то расплывается и очень тяжело сбрасывает вес, кто-то остаётся в той же форме. Всё зависит от того, как ты тренировалась во время беременности и как быстро потом вернулась к полноценному тренировочному процессу. Я не говорю, что обязательно нужно сразу к каким-то бешеным нагрузкам приступать, но если ты поддерживала себя в спортивной форме весь этот период, то ничего и не потеряешь. Насколько я понимаю, многие спортсменки специально уходят в декрет, чтобы после возвращения улучшить результаты. Это научно доказано, я на эту тему очень много литературы читала и знаю, как это делали взрослые легкоатлетки, пловчихи. Никто не говорил, что они после возвращения всех победят, но никто и не утверждал, что это отрицательно повлияет на организм спортсменки.
Мой опыт мало что скажет – я ушла в декрет в 19 лет и тогда ничего из себя в спортивном плане не представляла. Вернулась и только через год стала спортсменкой, которая стала что-то выигрывать.
– Насколько сильно пандемия коронавируса сказалась на вашей работе? Загруженность увеличилась или напротив, больше свободного времени было?
– Думаю, пандемия на всех наложила свой отпечаток. Сказалось это и на спорте в целом, и на нашей команде. Не нужно паниковать и посыпать голову пеплом из-за того, что не смогли выехать в горы заграницу и на лыжах летом не стояли. Жизнь нужно воспринимать такой, какая она есть на сегодняшний день. Мы готовимся в текущем сезоне прежде всего к чемпионату мира в Германии и к Кубку мира. Надеемся, что все этапы пройдут в том формате, в котором они были запланированы.
Мне всегда хочется чаще видеть спортсменов, больше с ними общаться. Так получилось, что во время летней подготовки делала это крайне редко. Первые майские сборы пришлось делать скрытно и не распространяться о том, где находились спортсмены. Пришлось перестраиваться и планировать не на пять месяцев вперёд, а на сегодняшний и завтрашний день. В любом случае зимой мы не имеем права говорить, что пандемия помешала нам подготовиться к сезону. Я знаю, что те кто реально заряжен на результат, нашли возможность тренироваться в том же объёме, что и в предыдущие сезоны.
– Правильно ли сейчас говорить о том, что все сборы можно проводить в России?
– С учётом того, что в последние годы мы задействовали много высоты и много пытались кататься на лыжах, нужно будет зимой смотреть на уровень выступлений. Безусловно, нам не хватает высокогорья в России. Там, где есть хорошая высота, нет инфраструктуры для лыжников, равно как и для биатлонистов. Да, есть Семинский перевал, но там условия совсем аскетичные, а главное – лыжероллерная трасса оставляет желать много лучшего. Мы съездили в Кабардино-Балкарию: замечательные горы, но кататься по дороге, где ездят шустрые джигиты – опасное занятие. Для лыжероллерных занятий нужна инфраструктура. Всё остальное в Приэльбрусье нас устраивало. Знаю, что некоторые ребята жаловались на размещение. Мы бронь оформляли в самый последний момент, когда всё было забито не только спортсменами, но и обычными туристами.
Такие ситуации, как пандемия, выявляют наши слабые российские места, и об этом говорим не только мы. Лет 12 мы говорим о том, что в Кисловодске на высоте 1600 м будет лыжно-биатлонная база. Хотелось бы увидеть это на своём веку. Начинались эти разговоры при Виталии Леонтьевиче Мутко, он это поддержал и активно этим занимался. Затем власть сменилась, Павел Анатольевич Колобков также принимал активное участие в проекте. Сейчас вновь пришёл новый министр, который также вроде бы начал заниматься. Но пора уже занятия заканчивать и приступать к стройке, чтобы у нас в России были условия для проведения сборов.
Что касается лыжной подготовки, по каким-то причинам тоннель в Токсово был разморожен, туда никого не пускали. С другой стороны, нужно ли во время пандемии ехать в тоннель? Ведь после таких поездок достаточно часто спортсмены подхватывали ОРЗ, особенно после питерского тоннеля. Нужно просто дождаться зимы и посмотреть, на что мы натренировались. И только потом делать выводы. Пока рассчитываем, что хотя бы ближайшие планы удастся реализовать, выехать за пределы России и в октябре встать на лыжи. Успеем ещё подготовиться, главный старт сезона – в феврале.
– Речь идёт о сборе в Рамзау?
– Да. Наши горнолыжники 8 сентября смогли туда улететь, и мы стараемся идти по тому же пути. Но у нас средств, чтобы заказать чартер, как горнолыжники. Будем пытаться регулярными рейсами добираться, в том числе и через другие страны. Работа над этим идёт. Для начала нужно сделать правильные визы. Процесс непростой на самом деле.
– Австрийцы готовы принять российскую команду?
– Если речь об отеле – да. В Рамзау всё прекрасно и нет никакой пандемии. Я разговаривала с президентом федерации горнолыжного спорта Леонидом Мельниковым, так он заметил, что когда они прилетели, никто никаких справок не спрашивал, только стандартные паспорт и визу. Посмотрим, может быть, с 1 октября ситуация с посещением Европы для граждан России улучшится.
– Но может быть и наоборот. К этому готовы?
– Конечно. Сейчас у нас всегда есть запасной вариант со сборами в России. У кого-то Сочи, у кого-то Тюмень, а потом Алдан. Разные группы тренируются по разным планам и в разных местах. Но если сбор в Рамзау удастся организовать, то туда с разницей в три-четыре дня заедут все.
– В Австрии планируется получить инвентарь?
– Даже в том случае, если спортсмены выехать не смогут, в Рамзау отправятся наши сервисёры, которые живут в Эстонии. Они и получат лыжи. У нас в любом случае сервис едет получать лыжи на фабрику, чтобы отобрать необходимые пары.
– Есть ли хоть какая-то вероятность, что FIS откатит своё решение о запрете фтора?
– На этот счёт было много полемики. У меня очень много вопросов на данную тему. Фтор ведь содержится во многих вещах, с которыми мы сталкиваемся ежедневно. Как улавливающий прибор будет определять, какого именно типа фтор содержится? Например, фтор есть в зубной пасте. Прибор должен быть предельно точным, чтобы не было ошибок. Мне непонятно, как это будет. Слишком стремительно всё происходит.
Буквально два года назад мы впервые услышали о том, что это вредно, что фтор с лыж попадает в окружающую среду и наносит ей ущерб. Но я ни разу не видела никакой научной статьи, в которой бы доказывалось, что фтор, попадающий через снег в землю, убивает плодородную почву. Где такие исследования? Безусловно, это вредно для сервисёров, которые работают непосредственно с фторсодержащими средствами для подготовки лыж, но потому они и находятся в специальных масках, да и знают, на что идут.
– Кто разрабатывает прибор?
– Не знаю, с кем именно FIS заключил соглашение о разработке. Факт в том, что прибора нет ни у кого – ни у России, ни у Норвегии, ни у Германии, ни у кого-то другого.
– Хоть кто-то вообще видел этот прибор вживую?
– Как раз в то время, когда мы должны были познакомиться с этим прибором, подержать его в руках, началась пандемия. Поэтому всё только в режиме онлайн. Да и рассмотреть что-либо мы не могли. В FIS говорили только, что стоить он будет в районе 15 000 евро. А нам ведь и на национальном уровне нужно будет внедрять такие приборы, чтобы фтор окончательно исчез из «рациона» любого сервисёра и тренера, который готовит лыжи. Если сегодня мы говорим только о международных стартах, завтра это должно быть и на внутрироссийских.
Нам просто прислали некую памятку, что делать с лыжами, которые готовились с помощью фтора. На лыжах, как все понимают, фтора скопилось огромное количество. А некоторые спортсмены на хорошей паре могут и два, и три сезона отбегать. Если все лыжи перешлифовывать, это нереально долго – у спортсменов по 40, а то и по 60 пар лыж. Всё оборудование для подготовки лыж нужно менять, я слабо представляю, что щёткой, вычищавшей парафин с фтором, можно работать дальше. Что с ней можно сделать – в стиральную машинку положить или в микроволновую печь? Даже в нашей сервис-фуре фтор летает везде. Как вычистить его? Может ли он случайно попасть на лыжи? А сами лыжи? Если полностью переобуваться, это колоссальные затраты. В пластике ведь тоже есть фтор.
Я не сильно верю в то, что мы вот так возьмём и откажемся от фтора. Я уверена, что это просто бизнес – кто-то что-то мутит.
– По Кубку мира каковы ваши прогнозы – всё обычно или некое подобие НХЛ и НБА?
– Пока ничего нового нам не говорят. У нас есть предварительный календарь Кубка мира, который должен быть утверждён Советом FIS 3 октября. В таком виде или каком-то другом, пока точно никто не скажет. Мы готовимся к Кубку мира и ни о чём не думаем. Зачем голову ломать? Начнётся турнир 24 ноября или 3 декабря – какая разница? Будем действовать по факту. Я не исключаю варианта, что 3 октября Совет всё утвердит, распишет, а 10 ноября всё кардинально поменяется. Пока точно известно, что никаких этапов в США и Канаде точно не будет. Если нам скажут, что есть три страны, которые готовы принять этапы Кубка мира, пусть даже без зрителей – ради бога, мы готовы. Нужно будет находиться на месте не одну неделю, а пять – будем пять недель сидеть. В любом случае, здоровье спортсменов в приоритете для всех без исключения. Посоревноваться можно и потом, а здоровье не купишь ни за какие деньги.
