Инициатива перехода от Юрия Бородавко к Егору Сорину могла исходить не от Александра Терентьева, а от его супруги Натальи Непряевой. Такое мнение в интервью RT высказала главный тренер сборной России Елена Вяльбе. По её мнению, чрезмерная тренерская опека иногда начинает угнетать, но при этом никто не гарантирует, что олимпийская чемпионка не вернётся к прежнему наставнику. Глава ФЛГР также назвала Савелия Коростелёва «второй ногой» после Александра Большунова, высказалась об атлетах, которые хотят поехать на Игры в нейтральном статусе, и рассказала, что выращивает у себя на грядках.
— Во многих спортивных организациях сейчас идёт достаточно жёсткая оптимизация расходов. Вас уже успели упрекнуть в том, что состав сборной команды на следующий год чрезмерно раздут?
— Их количество в сравнении с прошлыми годами не увеличилось, осталось прежним. 50 спортсменов взрослых, включая ребят до 23 лет, и 16 юниоров.
— Такое количество людей на централизованной подготовке оправдывает себя? Не приходится сожалеть, что люди, в которых вкладывались большие средства, не показывают ожидаемого результата?
— У нас, если брать основные составы групп, ротация не так велика, 5—10%. Не считаю, что это много. Юниоры вообще тренируются отдельно. То есть не находятся на сборах целый год за счёт Минспорта или ЦСП. Что касается категории U-23 — это и Савелий Коростелёв, например. Конечно, можно всё сейчас обрезать. Можно вообще весь спорт закрыть. Но если мы смотрим в какое-то будущее, то надо заботиться о результате постоянно.
— Вас задевают досужие разговоры на этот счёт?
— Если мне начинают со стороны что-то диктовать, особенно люди, которые никогда на этом уровне не работали и толком не понимают, что такое спорт, могу просто предложить: ребята, я готова отдать вам своё место. Буду проводить время дома — на огороде и с внуками, а вы занимайтесь развитием лыж, если считаете, что сделаете это лучше. Да, сейчас мы не имеем международных соревнований. Но в любом случае готовимся к тому, чтобы вернуться. Или нет?
— Как-то вы меня ошарашили — про огород. Мне кажется, вы настолько глубоко вросли корнями в свой вид спорта, что выдернуть вас оттуда и переместить на грядку…
— Не знаю, хорошо это или плохо, но пока я ещё успеваю и на грядках тоже. Их немного, но теплица у нас большая, 6 на 12. Большой участок, на котором я тоже периодически что-то делаю.
— Домашнее хозяйство помогает переключиться и разгрузить голову?
— Самое действенное для меня в этом отношении — это когда готовлю еду. Вот тогда реально отключаюсь от каких бы то ни было проблем. Как говорится, встал у мартена — забыл обо всём на свете. Что касается грядок — не знаю. После того как мама ушла из жизни, было жалко их забросить, она там всё время что-то сажала. Огурцы, помидоры, перцы. Сама я очень люблю цветы, поэтому у меня на участке много цветов. Наверное, действительно переключаюсь таким образом.
— Два или три года назад мы разговаривали с вами о Савелии Коростелёве, и вы сказали: надо обязательно дать парню возможность заматереть, не форсировать его подготовку, и тогда он реально станет топ-лыжником. Этот процесс, на ваш взгляд, завершён?
— Меня потряс забег Коростелёва в гору в Кировске в заключительной гонке сезона. Не ожидала, что он на такое способен.
— Да, было мощно. Мне было немного жаль, что в том забеге не оказалось Дениса Спицова, который прямо горняк-горняк. Было бы интересно посмотреть на Коростелёва, если бы они бежали вместе. Это первое. А во-вторых, у Савелия ещё очень молодой организм, он восстанавливается быстрее по сравнению с теми, кто постарше. С возрастом к концу сезона нагрузки переносятся тяжелее. Но в целом он меня сильно удивил. Мы, кстати, недавно с ним разговаривали, вспомнили тот забег в гору, и я сказала: «А что если сделать аналогичную дистанцию классикой?» У Савелия аж глаза загорелись. Сказал, что у него тоже есть ряд идей, как сделать трассу более интересной. Так что он однозначно ещё не раскрылся как лыжник.
— У вас, лыжников, мазохизм от рождения в крови или это воспитывается?
— А у вас в прыжках в воду? Я вот, например, не боюсь воды, не боюсь высоты, но не представляю, как прыгать куда-то вниз головой.
— Я о том, что представители сложнокоординационных видов спорта, как правило, более ленивы — это позволяет не перегружать психику. Нельзя много раз повторять элементы, которые выполняются на грани человеческих возможностей — страх в этом отношении сильно выхолащивает ресурс нервной системы. Вам же приходится постоянно терпеть, переносить боль, холод, какие-то запредельные физические нагрузки.
— Я бы не сказала, что это мазохизм. Скорее — естественный отбор. Мне кажется, что дети, когда подходят у нас к юниорскому возрасту, уже прекрасно понимают, на что идут. Но на самом деле вы не представляете, какой кайф, когда после гонки ты уже совсем никакой, дико болит всё тело, но при этом реально испытываешь наслаждение от работы. Приятная мышечная боль, как говорится.
— Не так давно один крупный спортивный руководитель прошлых лет в шутку сказал о фехтовальщиках: мол, они годами смотрят на мир в узкий просвет сквозь маску, поэтому, когда наступает время маску снять, ждать от людей адекватных реакций не приходится.
— Любой вид спорта, как и любая профессия, безусловно, накладывает на человека свой отпечаток. Особенно если человек в этой профессии успешен. А вот что касается разделения видов спорта… Я как-то раз летела в самолёте с одним очень высокопоставленным спортивным чиновником. Сидели рядом, что-то обсуждали, и он вдруг говорит: «Вообще не понимаю, как ты занималась таким дебильным видом спорта».
— Представляю вашу реакцию.
— Мне стало так обидно, просто ужас. Мне кажется, любой циклический вид спорта очень тяжёлый. А что, велосипедистам легче? Или пловцам?
— Как раз на эту тему я не так давно разговаривала с Ириной Вятчаниной, и она сказала, что старалась ставить всем своим подопечным очень экономичную технику, от которой они не уставали. И привела в пример Юлию Ефимову.
— У нас техника — это 50% успеха. Я, например, весь сезон твердила Алине Пеклецовой, что она будет бегать совершенно иначе, если исправит технику бега. К сожалению, её как следует не научили в детстве. Она старается, работает, но перестраиваться во взрослом возрасте гораздо сложнее.
Конечно, Алина ещё ребёнок, ей обидно, когда её обгоняет та же Степанова. Особенно когда со стороны кажется, что Вероника вообще не прикладывает к этому усилий. А на самом деле это просто идеальная техника. Точно так же раньше всем казалось, что Наташа Терентьева гуляет по лыжне вообще не напрягаясь.
— При наличии внутри сборной нескольких автономных групп переходы от тренера к тренеру — это нормальное явление? И бывают ли переходы, которые вас как руководителя настораживают?
— Если вы о Терентьевых, меня это не насторожило. Скорее, удивляюсь тому, что Саша, понимая, что столько лет у него не наблюдается прогресса, только сейчас принял такое решение.
— Я скорее о другом. У того же Егора Сорина сейчас в группе 11 спортсменов, большинство из которых — топовые. Не боитесь, что тренер может с таким количеством просто не справиться?
— Не боюсь. Не открою Америку, если скажу, что каждый тренер больше внимания уделяет лидеру. Когда этих лидеров много, ты распределяешь силы и внимание более равномерно. Гораздо тяжелее, когда вместе собраны как очень слабые спортсмены, так и очень сильные. Приблизительно это сейчас произошло в группе Юрия Викторовича Бородавко. То есть чисто по-тренерски ему даже сложнее, несмотря на то что в бригаде всего девять человек.
Другой вопрос, что у тренеров, которые достигают со своими спортсменами больших высот, немножко глаз перестаёт гореть, когда приходится переключаться на более рутинную работу. Понятно же, что есть спортсмены, которые никогда не дотянутся ни до Большунова, ни до Терентьевой, просто потому, что им природа этого не дала. Да, они всё равно хотят, пытаются во всём держаться за лидером, пыхтеть, как говорится.
— Это нормально, на мой взгляд.
— Согласна. Но жизнь-то на этом не заканчивается? Сейчас могу признаться: был период, когда я думала, что Олегу Орестовичу Перевозчикову надо менять место работы. После ухода Максима Вылегжанина он как бы потерял интерес ко всему. Мы с ним на эту тему разговаривали, причём тогда он был со мной не согласен. А спустя какое-то время я увидела, как Перевозчиков набирает себе в группу совсем молоденьких спортсменов, и это было именно то, что ему нужно. Потому что появилась перспектива на будущее.
Подобное, как мне кажется, сейчас происходит с Бородавко, и он сам это понимает. Сказал мне даже: мол, с этого года опять стану тренером, каким был пять-шесть лет назад.
— Согласитесь, трудно найти спортсмена, способного заменить Большунова по интересу работы с ним.
— Это даже не обсуждается. Но Саше уже и не нужно столько времени и внимания уделять. Он вообще уникален: более правильного спортсмена я в своей жизни не видела. Идеальным в этом отношении, как мне всегда казалось, был Лёша Прокуроров, царствие ему небесное. Но Саша на голову выше абсолютно по всем показателям. А ведь успех спортсмена — это не только тренировка, но и режим, и множество иных составляющих. Это вообще некая философия.
— Ну вот вас не удивил переход Терентьевых от Бородавко к Сорину, а меня удивило, что ушла Наташа. Понятно, что ушла она вслед за мужем, но мне казалось, что Бородавко — это абсолютно Наташин тренер.
— Не факт, что инициатива принадлежала Саше. Может быть, как раз с точностью до наоборот. Может быть, это он за ней пошёл. Наташа, как и Большунов, уже сформировавшийся спортсмен и очень неглупый человек. Так что я вполне допускаю, что чрезмерная тренерская опека иногда начинает угнетать. Да и потом — здесь не тот случай, когда спортсмен ушёл от тренера, хлопнув дверью. Всё было на уровне абсолютного взаимопонимания и нормальных человеческих отношений. И кстати, не факт, что через два года Наталья не скажет: «Методика Юрия Викторовича мне больше подходит» — и вернётся обратно.
— Если бы вы сами были сейчас спортсменкой, пошли бы тренироваться к Бородавко или к Сорину?
— Думаю, что выбрала бы Олега Орестовича.
— Неожиданный вариант. Почему?
— Бородавко слишком деспотичен для меня — жили бы всю жизнь на ножах. К Сорину года три назад я бы точно побоялась пойти. Сейчас, может быть, нет. Что касается Олега, он чем-то мне напоминает моего Максимыча [Виктора Ткаченко]. Он не так много шутит, ничем не бравирует, но хорошо делает свою работу, реально ровно относится ко всем спортсменам. Мне это очень импонирует.
— Много раз убеждалась: в том, что касается спорта, патриотизма и достоинства по отношению к собственной стране, мы с вами смотрим на многие вещи одинаково. Но вот что касается возможного участия российских атлетов в Олимпиадах в том статусе, который сейчас предлагает МОК, однозначного ответа так и не появилось. В очередной раз заставили об этом задуматься два недавних интервью. Первое — Вятчаниной, которая полностью поддерживает Ефимову, поскольку у той это, возможно, последняя Олимпиада. По мнению тренера, нельзя так просто взять и лишить спортсмена мечты, за которой он гонится уже пятый олимпийский цикл.
Второе интервью — пятиборки Ульяны Баташовой, которая выступает сейчас на международных турнирах и подала заявку на нейтральный статус. По её словам, реальность сильно отличается от того, что говорят спортивные руководители. Никто не заставляет подписывать какие-либо декларации, осуждать те или иные действия государства. А раз так, какое может быть осуждение?
— Я не считаю таких спортсменов предателями Родины. Но в тот момент, когда Родина в опасности, может быть, всё-таки правильнее находиться в едином кулаке со своим народом, а не расщепить пальцы?
— Знаете, когда было принято решение ехать без флага и гимна на Игры в Пхёнчхан, я считала большой политической ошибкой сам факт поездки на те Игры.
— Я тоже.
— Но при этом костяк вашей совершенно сумасшедшей, фантастической сборной составляют люди, которые состоялись именно на тех Играх.
— Тогда в Корею ехала пусть не вся, но команда. Несколько сотен человек. Сейчас нейтральных спортсменов наберётся максимум 40. Раскол в обществе обеспечен на 100%.
— В спортивном обществе?
— В гражданском. По отношению к тем, кто поедет на Игры в Париж, у подавляющего количества наших жителей будет негативное отношение.
— Почему так думаете?
— Я же общаюсь с людьми. С простыми причём. Та же Ефимова для нас американка. Я не хочу её как-то осуждать, это её жизнь, она сама выбрала этот путь, достигла своих определённых результатов.
— То есть в вашем понимании Александр Овечкин тоже стал менее русским из-за того, что продолжает играть в НХЛ?
— Не думаю, что Овечкин сейчас стремится попасть на Олимпийские игры. Он делает в НХЛ своё дело, делает его прекрасно, и когда превзойдёт наконец рекорд Уэйна Гретцки, я искренне за него порадуюсь. Но это другое.
— А если бы к вам пришёл условный Артём Мальцев и сказал: «Это мой последний шанс стать олимпийским чемпионом»?
— У меня была ситуация в 2018-м, когда перед Олимпиадой ко мне пришли два спортсмена и сказали: «Елена Валерьевна, запретите нам ехать под нейтральным статусом». Я ответила: «Ребята, возможно, это ваш единственный шанс. У вас есть родственники, тренеры, жёны, посоветуйтесь с ними. Но я считаю, вы не должны упускать эту возможность. Надо ехать и выступать достойно». Сейчас совсем другая ситуация. Тогда не было СВО.
— Мой отец в своё время пересказал мне историю, которую услышал от главы армянской диаспоры в Лос-Анджелесе. Когда шла Великая Отечественная война, американские армяне собирались каждую неделю у кого-то дома, готовили посылки на фронт, а потом все вместе час учили русский язык. Когда отец спросил, зачем им нужен был русский язык, этот пожилой армянин ответил: «А как ещё мы могли показать, что мы — с вами?» Не думаете, что те, кто сейчас бьётся за возможность поехать на Игры, таким образом тоже выражают своё отношение к тому, что происходит? Ведь единственное, что они могут сделать в рамках своей профессии, — это выйти и побороться за победу. Вопреки всему.
— Давайте посмотрим, кто вернётся с Олимпиады с медалями, а потом будем думать, правы мы были в своих рассуждениях или нет. Вот и всё. Просто сейчас мне кажется, для наших спортсменов делается всё, чтобы они занимались своим любимым делом. Никого не призывали в армию, не лишали финансирования, в стране очень много соревнований, постоянно проводятся сборы.
Да, в каждом виде спорта есть лидеры, которые, безусловно, потеряли в деньгах. Конечно, все взрослые люди, должны сами принимать решение. Но я себе слабо представляю, как можно поехать на Олимпийские игры без сервисеров, массажистов, врачей и ощущения собственной безопасности. Мне кажется, достаточно весомый повод задуматься. Хотя за два года много чего измениться может.
— Многие федерации сейчас стараются обеспечить своим турнирам международный статус. В том же биатлоне идёт очень жёсткое соперничество с белорусами, благодаря которому обе страны друг друга толкают вперёд. Есть ли такая необходимость в вашем виде спорта? Или при столь высокой внутренней конкуренции чужие лидеры ни к чему?
— Дело в том, что абсолютно всех лидеров мирового лыжного спорта мы знаем в лицо. И все они выступают на Кубке мира. К нам они не поедут ни за какие деньги. Не говоря уже о том, что звать сюда кого-то насильно и платить им деньги за участие, на мой взгляд — преступление. Никто ведь не грустит, что нас нет на тех же этапах Кубка мира. Более того, ещё и грязью поливают всячески. Зачем мне пытаться приглашать каких-то норвежцев, когда даже Йоханнес Клэбо оказался таким же русофобом, как и вся Норвегия?
— Человек — стадное животное. Можно не быть русофобом, но если в том социуме, где человек живёт, так принято, невольно приходится подстраиваться в общий ряд.
— Даже находясь в этом стаде можно просто тупо промолчать.
— Как там было у Шварца: «Зачем ты был первым учеником?»
— Именно. Если ты реально уважаешь своего соперника — промолчи. Вырази своё уважение хотя бы таким образом.
— Вы, кстати, внутри команды делали по ходу сезона ставки на беспроигрышную серию Большунова?
— Я вообще никогда никаких ставок не делаю. Но могу сказать, что Сашка реально пишет свою грандиозную историю. Не знаю даже, реально ли ему самому повторить подобное в следующем году.
