«Совершенно не понимаю, как такая опытная спортсменка, как Аня Богалий-Титовец, могла заработать в эстафете три штрафных круга. И каким образом то же самое произошло в «стойке» с Катей Юрловой», — сказала мне в Рупольдинге Яна Романова, когда в интервью мы коснулись темы чемпионата мира в Ханты-Мансийске. Соответственно, свой разговор с Юрловой я начала именно с этого вопроса.
Елена ВАЙЦЕХОВСКАЯ
из Рупольдинга
— На самом деле я совершенно не считаю прошедший сезон неудачным, — ответила спортсменка. – Для меня он сложился достаточно успешно, несмотря на эстафетные гонки, каждая из которых по каким-то причинам у меня не получалась. Да, я полностью беру на себя вину за этап Кубка мира в Хохфильцене. Это была моя первая эстафета за сборную России, я очень переживала, волновалась и действительно не справилась со стрельбой стоя.
Этап в Оберхофе показал всем, что заработать в эстафете по три или даже четыре штрафных круга могут даже звезды мирового уровня. Что касается Ханты-Мансийска, наверное, стоит сказать, что за месяц до этих соревнований я вообще не имела ни малейшего понятия, поеду туда или нет.
Соответственно сам по себе чемпионат мира стал для меня большим стрессом. Одно дело, когда ты – спортсмен мирового уровня и четко понимаешь, к чему готовишься начиная с лета, и совсем другое, когда о своем участии в турнире подобного уровня ты узнаешь в последний момент. О своем участии в индивидуальной гонке я, например, узнала за два часа до ее начала. Причем накануне у меня был полноценный тренировочный день с достаточно серьезной нагрукой.
Психологически все это было для меня достаточно тяжело. Хотя если оценивать сезон целиком, могу сказать, что никогда еще у меня не случалось столь высоких результатов. Максимум, чего удавалось добиться, – попасть в пятерку на Кубке Европы. О пятерке Кубка мира или первой десятке мирового первенства я даже не мечтала. Хотя, безусловно, можно сказать, что это не бог весть какой результат: понятно же, что все хотят медалей. Мало кто при этом задумывается, что на старт выходят не десять спортсменов, а сто, и каждый из этой сотни старается показать как можно более высокий результат и прилагает к этому максимум усилий.
— Судя по всему, вы — одна из немногих спортсменок российской сборной, кому подошел стиль работы бывшего тренерского штаба.
— Насчет того, что мне подошел этот стиль, я говорить бы не спешила. Мне кажется, что многое зависело от нас самих. От того, кто и как воспринял то, что нам предлагалось. Я, например, была сильно удивлена тем объемом нагрузок, который нам предложили. Так мало мне доводилось работать разве что в первые годы тренировок в юниорской лыжной сборной. На взрослом уровне я совершенно не ожидала ничего подобного. Готовила себя к тяжелой работе, все-таки сборная страны, а выяснилось, что никакой серьезной работы нет и в помине. Спасали разве что домашние тренировки между сборами, когда я возвращалась домой. Дома меня тренирует отец, и мы с ним основательно отходили от того плана, по которому предписывалось вести тренировки сборной.
Переломным моментом, как мне кажется, стало то, что я, Анна Богалий-Титовец и Ольга Зайцева не полетели на этапы Кубка мира в Америку, а отправились на сбор в Италию. Вот те тренировки действительно получились очень хорошими. Формально мы продолжали работать под руководством Анатолия Хованцева, на самом же деле каждая из нас в индивидуальном порядке выполняла ту работу, которую считает нужной. Это были гораздо более серьезные объемы и нагрузки, чем на протяжении всего сезона. Благодаря этому нам удалось показать в Ханты-Мансийске мало-мальски пристойный результат.
— Ваш отец – бывший лыжник?
— Да. Я и сама пришла в биатлон пять лет назад. Была близка к тому, чтобы вообще закончить со спортом: никак не удавалось показать результат, хотя занимались со мной достаточно известные тренеры. Николай Лопухов, Сергей Ефимов. Каким-то образом меня нашел Александр Суслов — первый тренер Ольги Зайцевой. Он позвонил мне по телефону и пригласил в биатлон.
— Со стороны вы производите впечатление человека, которого невозможно напугать никакой работой. Как вы восприняли те нагрузки, что предлагает Вольфганг Пихлер?
— Один раз ему все-таки удалось меня напугать. Незадоло до первого сбора на Кипре он прислал нам по электронной почте план тренировочной работы, которую нужно выполнить в рамках подготовки к сбору. Это было задание на три дня по бегу, велосипеду и силовой подготовке, но цифры относительно интенсивности тренировок и километража там стояли совершенно нереальные. Для меня это было шоком. Все, на что была способна, я, конечно, в соответствии с этим планом постаралась реализовать, но на третий день просто рухнула дома на диван и сказала маме с папой, чтобы меня никто не трогал.
На самом деле работать с Пихлером мне даже нравится. Подкупает его харизматичность, профессионализм, умение объяснить. Когда он что-то рассказывает, то очень быстро становится понятным, что ничего страшного в тренировочной работе нет. Хотя я прекрасно понимаю, что все это – только начало.
— Вы общаетесь с Пихлером напрямую или через переводчика?
— Стараюсь напрямую, на английском языке. Одновременно с этим учу немецкий. Практически все, что по-немецки нам говорит Пихлер, уже понимаю, но ответить ему на этом языке пока еще не могу.
— Что вам нравится в работе тренера, а что вызывает раздражение?
— Нравится, что он не делает различий между спортсменками. Во главе стоит общая задача — работать, выполнять тренировочные требования и улучшать свою физическую форму. Все остальное – компетенция тренера. Если вдруг возникает какая-то проблема, спортсмену подробно о ней рассказывают. Не с тем, чтобы напугать, а с тем, чтобы объяснить, а возможно, и успокоить. Пихлер умеет не только нагружать, но и вовремя остановить, если чувствует что кому-то пойдет на пользу дополнительный отдых. С тем, чтобы после отдыха можно было тренироваться еще больше и плодотворнее.
Что касается раздражения – его нет. Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что конкуренция и уровень результатов в мировом биатлоне сейчас таковы, что без подобной работы просто не обойтись.
«Спорт-Экспресс»
