Выступление женской сборной России в минувшем сезоне оставило неоднозначное впечатление. Тем не менее к немногим позитивным моментам стоит отнести появление в обойме основной сборной Екатерины Глазыриной, которая по ходу сезона ближе других подтянулась к двум лидерам – Ольге Зайцевой и Ольге Вилухиной.
– На заключительном этапе Кубка мира в Ханты-Мансийске вы, как показалось, были не в самом лучшем настроении. И это несмотря на то, что именно вас называют главным открытием года в женской команде. Почему же грустили?
– Мне хотелось большего. Хотелось быть повыше в общем зачете и стабильнее выступать на протяжении всего сезона. Но последнее не всегда удавалось: то стрельба подводила, то ход, то загруженность. Какие-то факторы появлению этой стабильности все время мешали. Хотя по сравнению с прошлым сезоном, конечно, для меня это однозначный шаг вперед. И 22-е место в общем зачете ближе к тому, чего я хотела.
– А каких именно мест хотелось? Мы обсуждали это в начале сезона, но тогда вы формулировали цель очень осторожно.
– И сейчас скажу так: хотелось стабильности. Взять, например, француженку Мари Дорен-Абер: вроде бы призовых мест у нее практически нет, за редким исключением, но она постоянно в десятке. У меня было такое чувство, что я тоже могу показывать нечто подобное, но чуть-чуть где-то не хватает. Как оказалось, не хватало больше, чем чуть-чуть.
– Правильно будет сказать, что у вас ощущения от предолимпийского сезона остались неоднозначные?
– Неоднозначные – это точно. С другой стороны, если посмотреть на предыдущий сезон, у меня вообще было очень мало стартов в Кубке мира. А в нынешнем я участвовала во всех этапах, где выступала основная сборная. Это большой плюс. В плане скорости не могу сказать, что я сильно добавила. Для меня стало даже немного удивительным мое хорошее состояние на чемпионате мира. Все-таки Пихлер подвел нас к нему в оптимальной форме. По крайне мере я точно была на пике – бежалось в Нове-Место легко. Это тоже большой плюс.
– Аппетит во время еды пришел?
– Да! После первой гонки на чемпионате мира я поняла, что у меня есть нормальные такие шансы оказаться среди «больших» биатлонисток. Другое дело, что в один день помешала стрельба, в другой – какая-то досадная ошибка. Обидно, когда чувствуешь, что находишься в форме, а происходит такое.
* * *
– Пихлер, говоря о вас, подчеркивает, что помимо прочего вы показали себя в этом году еще и твердым эстафетчиком. Для вас это имеет какое-то особое значение?
– Безусловно. Не могу сказать, что какие-то эстафеты у меня не получились. От гонки к гонке я прибавляла. Конечно, были и какие-то неудачные моменты: например, в Рупольдинге я падала, в Оберхофе также попала в небольшой завал и отыграть упущенное потом не сумела. Мне есть еще над чем работать тактически, нужно учиться, как правильно выходить с «поляны». Но от эстафеты к эстафете я чувствую себя все увереннее. Уже спокойно бегу и не трясусь, что рядом такие «зубры». Стала воспринимать это как должное.
– В чем состоит своеобразие эстафет лично для вас?
– В первую очередь там ты бежишь за Россию. Думаю, это важно. Эстафета – это командный дух, командная работа, когда важен каждый элемент и каждый этап. Ты не просто отработал и ушел, а переживаешь за второй, третий, четвертый отрезок. Мне эстафеты нравятся. Люблю бегать первые этапы. Они – как масс-старт.
– То, что здесь надо биться за команду, вам осложняет задачу или наоборот?
– (После паузы.) Не могу сказать, проще мне или сложнее. В любом виде программы, будь то эстафета или спринт, ты все равно выходишь бороться. Конечно, если что-то не получается в эстафете, в психологическом плане пережить это сложнее, чем личное поражение.
– А на каком-то другом этапе себя представляете? Например, на третьем или четвертом?
– Не знаю. В принципе на российских стартах я бегала четвертый этап, а на Кубке Европы – третий. Но ждать своей очереди тяжело. Все эти переживания для меня – лишние. Лучше быстрее пробежать свою часть и уже потом волноваться за остальных. С этой точки зрения последние этапы даются мне сложнее. Так что я бы предпочла первый или второй. Другие – вряд ли. К тому же если у нас в команде есть сильные, зарекомендовавшие себя финишеры, зачем их менять? Думаю, меня и Катю Шумилову тренеры на последний этап в этом сезоне даже не рассматривали. Да мне туда и не хочется, если честно.
* * *
– Сильно расстроились, когда из-за болезни не смогли выступить в эстафете на предолимпийской неделе в Сочи?
– Ну как сказать? Я понимала, что это горы. И ошибок они не прощают. И если бежать там на фоне болезни, этот этап может оказаться для меня последним в сезоне. Рисковать тоже надо разумно. После спринта я поняла, что не готова выступать в той эстафете. Утром сказала об этом тренерам. Мы все обсудили и приняли решение, что я не бегу, хотя меня в ту гонку планировали. Но что делать, если я не в состоянии?
– Потом не жалели, что приняли такое решение? Тем более первый два этапа у нашей команды откровенно не получились.
– Нет, не жалела. Конечно, у меня были сомнения, и решение далось нелегко. Но, наверное, все перевесил тот факт, что это горы. Бежать не совсем здоровой на такой высоте – плохо.
– В нашей стране все подчеркивали важность предолимпийского этапа – недаром сборные даже пропустили старты в Холменколлене. А вот многие иностранцы вели себя иначе. Свендсен, скажем, в Сочи вообще не приехал и уверяет, что не жалеет. Дескать, Олимпиада только через год, и то, что происходило в Сочи сейчас, не столь важно с точки зрения будущего олимпийского результата. На ваш взгляд, это просто бравада? Или какой-то смысл в его словах есть?
– Работа на сборе перед этапом в Сочи, может быть, и была проведена немного не в том направлении. Но лично я все равно думаю, что туда надо было приехать – посмотреть трассу именно зимой. Да и вообще, хотелось пробежать в Сочи не какой-то контрольный старт, а настоящую гонку в соревнованиях. Почему иностранцы так говорят? Возможно, они просто настолько уверены в себе. Например, тому же Мартену Фуркаду, если он готов на все сто, без разницы, где бежать – в горах, не в горах, в любой месяц, в любом месте. Для нас же это пока проблема. Поэтому мы и пропустили один этап. Думали, будет как лучше, а получилось не совсем хорошо. Такое тоже случается.
* * *
– Как спортсмены, которым через год предстоит стартовать на Играх, воспринимают популярные шутки про «зимнюю Олимпиаду в субтропиках»?
– Абсолютно нормально. Может, у нас к этому просто не привыкли, но в Европе многие этапы проходят в горах. В России же старты на высоте проводить толком и негде. Может, поэтому Сочи и выбрали для Игр. К тому же, я бы не сказала, что в Сочи как-то уж слишком тепло. Например, в Поклюке мы вообще в дождь бежали. И туман был. То есть похожие условия есть и на Кубке мира. Для нас, спортсменов, погода давно уже не имеет значения.
– А прибрежный кластер видели?
– Нет. Но когда я заболела, меня спустили чуть-чуть вниз (очевидно, имеется в виду та часть горного кластера, где расположены гостиницы, деревня прессы и так далее. – Прим. Е.К.). Там много красивых зданий – домов, отелей.
– Оле Эйнара Бьорндалена, например, впечатлила сочинская природа. А у россиян было время, силы и настроение отвлечься от ответственных задач и посмотреть по сторонам?
– Во время первого сбора мы ходили в поход на две горы. Очень впечатлило. Но с зимой это даже не сравнится – в это время года все другое. Мне даже больше понравилось. Хотя были и довольно непривычные для обычных соревнований ощущения, когда вышел из домика и по дороге в столовую у тебя три раза проверяют аккредитацию (улыбается). То есть все уже под контролем.
Что же касается ответственности, то пока она не особенно ощущается. Определяющим все-таки будет, наверное, следующий сезон. Сейчас мы, скорее, сконцентрированы на тренировках и других рабочих моментах.
Екатерина Кулиничева,
«Спорт-Экспресс»
