Первая индивидуальная гонка в Эстерсунде принесла неожиданный результат: лучшей из россиянок стала Екатерина Глазырина, для которой этот старт – первый на Кубке мира после рождения сына и возвращения в команду.
Правда, отставание ходом спортсменку удивило и расстроило, но в то же время она уверена, что резерва для прибавки в этом компоненте достаточно.
На следующий день Екатерина дала эксклюзивное интервью «Советскому спорту».
«Проснулась в семь утра от стука дверь – пришли допинг-офицеры»
– После шестого места в индивидуалке вас больше поздравляли или сочувствовали? Ведь ваше место могло быть выше, реально было даже взойти на пьедестал.
– Да ну что вы, никому в голову не приходило мне сочувствовать. Все только поздравляют. Ведь меня не было в команде целый год. Для первой после возращения гонки – неплохой результат.
– Вы довольны этой гонкой на сто процентов?
– Нет, я как раз недовольна. Во-первых, мне не удалось показать хороший ход. Меня мое отставание (3 минуты 2 секунды от лидера – прим. ред.) удивило и расстроило. Чем я могу это объяснить? Конечно, к тому моменту, когда стартовала моя группа, трасса была уже вся во льду, в некоторых местах совсем не удавалось зацепиться. Там есть один крутой подъем, который не попадает в камеру, – на нем вообще невозможно было работать: сверху снег, снизу лед. Но я не хочу кивать на трассу, стараюсь найти ошибки у себя.
– Какие нашли?
– Я допустила две ошибки на третьем рубеже, хотя одной из них могла бы избежать. На пристрелке мы обговорили с тренером по стрельбе Павлом Ланцовым, что если будет левый ветер, то его можно не бояться и начинать стрелять, если правый – нужна будет поправка. Я сделала поправку перед стрельбой, но через три выстрела ветер поменялся на левый. Я не сориентировалась, в итоге у меня не прошел последний габарит. Подумала бы получше перед тем, как стрелять, избежала бы как минимум одного промаха.
– Каким было ваше утро после успешной гонки?
– Проснулась в семь утра от стука в дверь – пришли допинг-офицеры, повезли меня с собой на стадион сдавать анализ крови. К завтраку вернулась в отель, а через два часа – тренировка.
– Вам уже известно, побежите ли вы спринт и гонку преследования в Эстерсунде?
– Думаю, да. По крайней мере, никто не говорил, что меня не включат в заявку.
– Вы стали лучшей из наших в стартовой гонке, но при этом отбор в команду вы прошли одной из последних. Это было сложно?
– Не особо. Да, пришлось пройти через несколько стартов, в том числе через Кубок IBU. Но если я не отобралась бы в Эстерсунд – не слишком бы расстроилась. Для меня сейчас главное – набраться соревновательной практики, услышать свой организм, понять, на что он способен, насколько меня будет хватать и как я выдержу этот график. Если б я и дальше продолжила выступать на Кубке IBU в начале сезона, ничего страшного не произошло бы. Есть небольшие опасения, что такой плотный соревновательный график после большого перерыва мне будет тяжело выдержать. Но пока, после спринта IBU и здешней пятнашки, все отлично, чувствую себя нормально.
«Надеюсь, в спринте я буду другая»
– Как в сборной комментируют ситуацию, что ногами все наши девушки проиграли лидерам по две-три минуты? Что на этот счет предполагали перед гонкой – думали, так и будет, или все же рассчитывали, что отставание будет поменьше.
– Мне кажется, это неправильно – думать, каким будет отставание. Надо думать и работать над тем, чтобы этого отставания не было вообще. Конечно, до гонки никто не мог ничего спрогнозировать – мы же не представляли, как готовы лидеры. Про себя я точно знаю: могу бежать быстрее, хоть в индивидуалке этого и не получилось. Если бы я понимала, что вчерашняя скорость – мой предел, тут было бы над чем задуматься.
– Говоря об улучшении скорости, вы имеете в виду следующие этапы или уже в Эстерсунде готовы показать большее на лыжне.
– Рассчитываю, что уже здесь в спринте я буду другая. На первом старте мне все-таки не хватило свежести. За день до гонки я себя чувствовала очень здорово, а в день старта была будто другим человеком.
– Так волновались?
– Наоборот, вышла на дистанцию слишком спокойная. Не хватило огня, азарта, резкости.
– В чем особенность трассы в Эстерсунде? У нашей сборной здесь не было личного золота уже десять лет – с 2006 года. Чем это можно объяснить?
– Думаю, надо иметь в виду, что это первый этап и многие на нем только пробуют себя. Ну и трасса здесь часто с сюрпризами. Видели, как упала Кайса Макарайнен? Там такой скатанный спуск был! И чем дольше шла гонка, тем хуже он становился.
– Вот мы говорим о том, что низкие скорости связаны в том числе и с началом сезона. А существует ли некий график, который гласит, что в Швеции спортсменка А будет отставать от лидера на две минуты, а на чемпионате мира в Австрии побежит с ней в одни ноги?
– Не знаю насчет графика, но план подготовки у тренеров есть, конечно. Если рассказать о нем в общих чертах, то сейчас мы пробежали так, как и должны были, а дальше, надеемся, будет лучше и быстрее. Вчерашние результаты – это не более чем точка отсчета, от которой мы оттолкнемся и будем наращивать показатели. Тренер у нас новый, и мы ему верим.
«Летом обнаружилась старая травма»
– Что изменилось в команде после того, как вы год отсутствовали?
– Самая главная перемена – это наш тренер Виталий Норицын. Очень нравится его подход и манера общения с командой. Все лето каждое утро мы слышали один и тот же вопрос: «Как вы себя чувствуете, у кого какие проблемы?» Отношения «спортсмен – тренер» стали более теплыми и человеческими. У нас нет такого – «вышли на зарядку!», «пошли!», «ничего не знаю!». Всегда выслушают, разберутся, поймут, помогут. Если ты заболеваешь, тебе никто не скажет: «Ну сходи на тренировку, потом посмотрим». Когда тренер тебя слышит и существует обратная связь – это здорово. Так должно быть, и мне кажется, нам это поможет. При этом Норицын очень требовательный – на тренировках все пашут.
– То есть атмосфера команде вас только радует?
– Абсолютно. Раньше иногда, бывало, после тренировки не можешь сделать лишнего движения. А сейчас, несмотря на нагрузку, общаемся, шутим. И это тоже придает сил.
– Перед вами стоит конкретная задача на этот сезон?
– Тренер пока нам конкретные задачи по местам не ставит. Но я сама определила для себя планку – попасть в топ-10 в общем зачете кубка мира. Не знаю, насколько реально это будет, но раз уж я вернулась, то рассчитываю на хорошие результаты. По крайней мере, не ниже тех, что были, когда я уходила, – тогда я стала 13 в тотале.
– Возвращаться так возвращаться.
– Ну понимаете, у меня сын. Оставлять его ради того, чтобы просто бегать, не задумываясь о результатах, – разве это правильно?
– Во время предсезонной подготовки что вас мучило больше всего?
– Поначалу нужно было немного сбросить вес – пару килограмм. В июне шла большая аэробная работа, а в июле у меня обнаружилась застарелая травма – трещина в крестце. Четыре недели я работала в другом режиме, каталась только классикой, стрелять лежа было больно. Это тормозило мою подготовку. В августе в Болгарии все стало намного лучше, я поняла, что вхожу в форму, у меня появились знакомые ощущения: снова качусь, снова стреляю.
«Муж работал в команде Шипулина»
– Как прошел этот год, когда вы были не на виду, а с головой окунулись в семью?
– Я родила 22 ноября, и решила встать на лыжи в конце декабря. Но заболела и сказала себе: значит, еще не время. Потом попробовала в начале января и снова заболела. И только с конца я января получилось начать нормально кататься. К мартовскому чемпионату России подготовиться в итоге не получилось. Поэтому я просто каталась на лыжах без выступлений. Утром оставляла Антошку, шла на трассу. А вторую тренировку – офп – проводила прямо дома, не отходя от сына.
– С кем ваш малыш сейчас?
– Сейчас он в Барнауле с родителями моего мужа. Там он и появился на свет. А сейчас ему уже годик.
– Какой подарок вы ему подарили на первый день рождения?
– Машину, что он мог в ней кататься. Но пока она интересует его с точки зрения открутить от нее колеса.
– Ваш муж имеет непосредственное отношение к биатлону. Чем конкретно он занимается?
– До ноября он работал в группе Антона Шипулина, а сейчас он занимается со сборной Свердловской области.
– Какова была его роль в команде Шипулина?
– Назовем это всесторонней помощью – мог сделать массаж, снимал видео, делал другую работу.
– Во время перерыва какие у вас были ощущения – радость, что получили отдых, или наоборот – скучали и вам не хватало того драйва, который дает спорт?
– Я, конечно, следила за командой по ТВ, и мне хотелось быть вместе с ними. Но так как вернуться быстро не получилось, то я решила не форсировать события. Не получается – значит так и надо. В мае меня подключили к сборной, я съездила со всеми на восстановительный сбор, а потом пошли тренировочные.
– Прошлый сезон, за которым вы следили по телевизору, стал одним из самых неудачных для сборной России. После чемпионата мира на команду обрушилось много критики. Вам не страшно было возвращаться из теплой домашней обстановки в суровую биатлонную реальность?
– Страшно? Мне кажется это неподходящее слово. Я хотела помочь команде, и вот я здесь.
Наталья Кузина, «Советский Спорт»
