Если в женском коллективе начинаются какие-то трения, их нужно пресекать на корню. Об этом в интервью RT заявил тренер сборной России по лыжным гонкам Егор Сорин. По его мнению, очень важно, чтобы у каждой спортсменки было своё личное, неприкосновенное пространство. Специалист также рассказал, почему в межсезонье он уделяет много времени личному общению с подопечными, выразил уверенность, что Веронике Степановой ещё есть в чём прибавлять, а также объяснил, как уход в декрет отразился на мотивации его жены Татьяны Сориной.
— Предсезонная подготовка прошла по плану?
— Как говорится, всё уже придумано, причём не нами: те же самые средства, те же самые места сборов, за исключением разве что Армении — туда мы когда-то ездили, но это было очень давно. Сейчас базу решили реконструировать, и поскольку у нас есть определённая необходимость в среднегорной подготовке, мы с удовольствием приняли предложение армянской стороны к ним приехать.
— Можно ли говорить, что сейчас Цахкадзор способен компенсировать дефицит аналогичных баз в России?
— Можно сказать и так. Там, конечно, нужно ещё много чего доделать, наш летний заезд носил пробный характер, но нам сказали: если мы рассматриваем базу как постоянный вариант подготовки, все пожелания будут учтены. Для зимней подготовки в Цахкадзоре уже сейчас всё имеется, с питанием дело обстоит, можно сказать, идеально. Уже обновили асфальт на роллерной трассе, нужно разве что немного её увеличить. В остальном у нас ничего не изменилось. Хотя внутри самой группы некоторые изменения произошли.
— В связи с чем?
— Заметно усилилась мужская часть команды. Пришли Савелий Коростелёв, Александр Бакуров и Илья Порошкин. Если раньше внутри группы девушки несколько превалировали, были посильнее и повыносливее, то сейчас ребята взяли на себя роль локомотива.
— Это облегчает вам работу с женской частью команды?
— Безусловно. Когда в группе есть сильные парни, появляется возможность за ними тянуться. Соответственно, становится гораздо проще замотивировать людей на работу. Раньше такого не было. Поэтому той же Веронике Степановой было, как мне кажется, тяжелее себя заставлять, не имея серьёзного ориентира. В группе нет никакой ревности: на лыжне мальчики девочкам не конкуренты. Поэтому в нынешнем составе я вижу только плюсы.
— Представляю, каково приходится тренеру-мужчине, когда вокруг одни барышни.
— Это действительно непросто. Поэтому с первого же года своей самостоятельной тренерской работы я старался, чтобы моя бригада была смешанной. В этом случае не только тренерскому штабу становится проще работать, но и спортсменам тоже.
— Под таких спортсменов, как Коростелёв и Юлия Ступак, пришлось, наверное, составлять индивидуальные планы подготовки?
— Нет. Все планы у нас общие. Разнится только выбор объёма и плотность работы. То есть даже при наличии общего плана тренировки выстраиваются строго индивидуально.
— Когда в коллективе появляются фигуры большого масштаба, это требует притирки?
— Безусловно. Особенно когда человек приходит на пике личного результата. С одной стороны, ему самому нужно время на то, чтобы осмотреться, понять, как строится работа. У каждого ведь так или иначе в такие моменты присутствует определённый страх: подойдёт ему методика, не подойдёт.
Соответственно, на тренера ложится задача донести до атлета какие-то нюансы. Объяснить, за счёт чего возможен дальнейший прогресс. Если с человеком не разговаривать, он, скорее всего, не переживёт даже период летней подготовки, когда работы много, всё идёт на большой усталости, нет скорости и надо заставлять себя терпеть, не понимая толком, в какой именно результат эта работа выльется. Поэтому каждый раз, когда обновляется коллектив, я очень много со спортсменами разговариваю.
— Вы как-то заметили, что норвежские тренеры в гораздо меньшей степени контактируют со своими подопечными, нежели это принято в России. А нет ощущения, что таким спортсменам, как Ступак, тренер в рамках ежедневной работы не нужен в принципе?
— Любому спортсмену нужен человек, который может посмотреть тренировку со стороны, оценить состояние, возможности на данный период. Иначе говоря, нужен как минимум консультант. Плюс работа над техникой. Работая наедине с собой, технически лучше не станешь.
— Задавались когда-нибудь вопросом: что ищет спортсмен, когда уходит от сильного специалиста? Ведь ту же Ступак что-то явно не устраивало в группе Юрия Бородавко?
— Возможно. Там вообще был непростой период после Олимпиады, когда мотивация неизбежно снижается, причём сильно. По сути, Юля толком тренироваться не начинала — пропустила начало сезона, потом много времени находилась на самоподготовке.
— Спортсмены такого уровня почти всегда подсознательно ждут от тренера эксклюзивного к себе отношения. Не опасались, что Ступак начнёт испытывать внутренний дискомфорт от того, что в группе, помимо неё, есть две точно такие же олимпийские чемпионки — Степанова и Сорина?
— Ревности ни с чьей стороны я не заметил. Хотя постоянно слежу за обстановкой. Знаю по своему опыту: если в женском коллективе начинаются какие-то трения, их нужно пресекать на корню. В этом плане очень важно, чтобы у каждой спортсменки было внутри коллектива своё личное, неприкосновенное пространство. Та же Юля попросила меня только о том, чтобы на всех сборах жить в одноместном номере. Никаких сложностей в том, что касается работы, у нас нет.
— Как и с Вероникой Степановой?
— Да. То, что Нике нравится быть медийной личностью, это факт, но пока это никак не мешает продолжать развиваться в спорте.
— Нет опасения, что человек заиграется и просто упустит время?
— В прошлом сезоне Ника неплохо спрогрессировала, несмотря на то что у неё не получились некоторые старты. Да, по результатам она — не Наталья Непряева, хотя может и должна выходить на этот уровень. Ей есть куда расти. Степановой сейчас 22, но давайте вспомним, что показывала в этом возрасте Наташа: на чемпионат мира в 2017-м она не попала и даже на Кубке мира не входила в топ-10. А через год преобразилась.
— Планируя весной возвращение в спорт своей жены Татьяны, вы, как мне кажется, не рассчитывали, что отстранение России от международных стартов затянется так надолго.
— Татьяна точно на это не рассчитывала.
— Её мотивация в связи с этим не стала ниже?
— Если бы Татьяна не пропустила сезон, уйдя в декрет, мотивация пострадала бы точно. В этом случае она просто не отдохнула бы после Олимпиады, трёх подряд операций и длительного восстановления после них. Поэтому мы и решили сделать перерыв. Сейчас в плане мотивации никаких проблем нет. Основная задача — наработать прежние кондиции, а это абсолютно реально сделать, бегая в России.
— Мне просто в какой-то момент показалось, что основная мотивация Татьяны заключается в том, чтобы не оставаться дома с детьми, а ездить по сборам всей семьёй. Пусть даже для этого придётся два раза в день бегать на лыжах.
— Если бы Таня не получала от тренировок удовольствия, она бы точно никуда не поехала. Даже ради меня. Да и ради денег не стала бы этого делать. Я ведь прекрасно вижу: если спортсмен теряет страсть к спорту, он по-любому найдёт множество причин, чтобы не тренироваться. Все, кто продолжает бегать, влюблены в спорт, не могут без него.
— По тестам, которые уже были проведены, вы довольны предсезонкой?
— Честно говоря, я не очень люблю ориентироваться на результаты тестов. Далеко не все они позволяют увидеть реальную картину. Стопроцентно я доверяю только результату, когда начинаются старты. Прошёл у нас летний чемпионат России — можно судить о том, какой спортсмен в каких компонентах добавил.
— А как же разговоры о том, что роллеры — это другое?
— Я бы скорее говорил о иной конкуренции: далеко не все лидеры приезжают на летние чемпионаты. Соответственно, у более слабых спортсменов появляется больше шансов заехать в тройку. Но, в принципе, рейтинг сохраняется: кто был сильнее на лыжах зимой, тот предпочтительнее выглядит на роллерах. Если, конечно же, не брать ситуации, когда отдельные люди выступают под слишком сильной нагрузкой.
— Весь прошлый сезон российским лыжникам пришлось провести внутри страны на более «медленном» снегу, нежели в Европе. Это потребовало корректировок в методике?
— Некоторая сложность была бы в том случае, если бы нам сейчас пришлось соревноваться на «быстрых» трассах. Если бы в этом сезоне нам предстояло начинать кубковый сезон в Куусамо, мы бы, естественно, искали возможность предварительно провести пару недель на быстром снегу. Но в нынешней реальности никаких проблем я не вижу: мы вкатываемся и начинаем сезон в тех местах, где снег традиционно «медленный», к весне он становится менее перемороженным и, соответственно, более быстрым, и адаптация к этому происходит естественным путём. В России, кстати, тоже хватает мест, где снег достаточно быстр. В Ханты-Мансийске, например, сейчас снег большей частью искусственный, соответственно, и лыжи катят заметно лучше, чем год назад.
— В этом сезоне в лыжах появилось достаточно много призовых денег. Это однозначно благо или есть опасность?
— Опасность — это если бы мы бегали в Европе на Кубках мира, а такие призовые платили тем, кто бегает в России. В этом случае, полагаю, многие задумались бы, что выгоднее — соревноваться с сильнейшими, имея не самые большие шансы на успех, или зарабатывать деньги дома. Сейчас же, когда мы отстранены, призовые лишь подстёгивают мотивацию. У всех ведь уже семьи, дети. Без призовых многие бы не смогли тратить своё время на тренировки и выступления, да и соревноваться без призовых было бы не так весело. Хотя не такие это большие деньги по нынешним временам. Раньше за те или иные победы можно было машину получить, а сейчас кто из спонсоров может такое себе позволить?
— Раньше выход спортсменов на пик формы рассчитывался к главному старту — чемпионату мира. А сейчас?
— К Спартакиаде сильнейших, которая в феврале пройдёт в Тюмени. Этот старт у нас основной, и он намного более значим, чем этапы кубка России. Хотя бы потому, что там реально соберутся все сильнейшие. И Саша Большунов, и Сергей Устюгов. В прошлом году у нас, например, не получилось, чтобы они встретились на одних соревнованиях в одинаково пиковой форме. «Чемпионские высоты» в феврале выиграл Большунов, причём было видно, что вся группа Юрия Викторовича (Бородавко. — RT) целенаправленно готовилась именно к этому старту. Устюгов ставил перед собой другую цель и сам говорил, что главный старт для него — чемпионат России в марте. Он и был там сильнее, чем на «Чемпионских высотах».
Собственно, возвращаясь к теме призовых: эти призовые не на пустом месте людям достаются. Попробуй окажись в тройке при нынешней конкуренции! Даже у Бородавко в прошлом году не все спортсмены с медалями чемпионат России закончили.
— В биатлоне сейчас все с нетерпением ждут клубного чемпионата, который станет первым стартом сезона. Как считаете, проект имеет шанс стать долгоиграющим?
— В принципе, идея хорошая, но такой турнир, как мне кажется, может быть успешным только в одном случае. Если будет интегрирован в общий календарь, который и без того сейчас очень насыщенный. Проводить соревнования в противовес уже существующим — не вариант. У нас ведь тоже есть коммерческие старты. И в этом году мы постарались сделать именно то, о чём я говорю: вписать их в календарь таким образом, чтобы не было конфликта интересов. Всё-таки все наши соревнования — этапы Кубка России, Спартакиады — прежде всего имеют важность для регионов. Соответственно, именно они, а не коммерческие турниры всегда будут в приоритете. По крайней мере для тех спортсменов, чью подготовку финансирует государство. Смогут ли клубы всё это компенсировать? Очень в этом сомневаюсь.
