Именно поэтому мы начали разговор со специфики подготовки в Рамзау, а затем обстоятельно поговорили о том, как складывался тренировочный процесс у Татьяны этим летом.
— Здесь, в Рамзау, с вами 12 спортсменов, восемь девушек, четыре парня, возраст их от 20 до 27 лет, не слишком ли разношерстная и многочисленная получается группа?
— Мы так работаем уже три сезона, проблем нет. Тренеров у группы два, помимо меня трудится еще Андрей Нутрихин, мы друг другу помогаем.
— Как разделены ваши обязанности?
— Тренировочную программу пишу я, а вот ее реализация и контроль ложится уже на нас обоих. В случае, если идет какое-то разделение тренировочного процесса, то со спортсменами уровня Кубка мира занимаюсь я, а с теми, кто выступает в России, и молодежью — Андрей. Есть негласно сформировавшееся разделение по техникам: Андрей больше включается, когда идет работа над классикой, а я — когда речь заходит о коньке. Поэтому то, что нас двое, очень помогает — вот завтра, например, шесть-семь человек поедут кататься на ледник, а остальные будут внизу делать прыжковую имитацию. Такое количество спортсменов стало бы проблемой, если бы тренер был один и ему некому было бы делегировать свои полномочия. Но нас двое, так что все нормально. Скажу больше — у нас есть еще несколько спортсменов, приехавших за счет своих регионов, и им сразу было сказано: приезжайте, тренируйтесь, только организационные моменты решите.
— Ваша группа катается на леднике. Этот подход поддерживают не все тренеры. Чем обусловлено решение встать на лыжи в октябре?
— Практика круглогодичного катания на лыжах имеется, Юрий Каминский в свое время и в августе выходил на снег в Новой Зеландии, и на ледниках стоял, и весной, в мае–июне, тоже пытался. Норвежцы используют туннели и ледники, но и у них тоже есть разные подходы: кто-то много работает на снегу, вот, например, сейчас их спринтерская группа будет подниматься на ледник, а дистанционная — отказалась от этого. Тут вопрос не в том, когда встать на лыжи, а где это сделать. Некоторые команды отказываются от ледника, потому что в октябре месяце они планируют большой объем развивающей работы и катание на леднике на высоте вкупе с развивающей работой внизу может сказаться в дальнейшем не лучшим образом. У меня в октябре запланирован аэробно-силовой блок — продолжительные тренировки низкой интенсивности. Да, развивающие работы есть, но их не так много, как в другие месяцы, и когда мы их делаем, то не поднимаемся на ледник, как, к примеру, завтра — та часть группы, которая будет делать техническую имитацию внизу, вечером на глетчер не поднимется, и на следующий день, скорее всего, тоже не все спортсмены из этого числа встанут на лыжи. Будем смотреть, как кому «зайдет» эта работа.
— В группе есть спортсмены, которые высоту Рамзау (1000 метров) и ледника Дахштайн (2600 метров) переносят сложно?
— Здесь все-таки не настолько тяжелые условия. Вот в Валь Сеналес (Италия), куда поедут норвежцы, сложнее — живешь на двух тысячах, катаешься на трех. А тут, в Рамзау, проще, тем более что идет контроль лактата, мы первые десять дней мониторим спортсменов, отслеживая, как проходит акклиматизация. И, конечно, те спортсмены, которые в первые дни чувствуют себя не очень хорошо, на ледник не поднимаются. Именно поэтому из двенадцати человек в первую неделю запланированную работу на леднике выполнили 60-70%. У остальных были корректировки тренировочного процесса, они работали внизу.
— Татьяна Сорина пропускала что-то?
— Нет, она не пропустила ни одной тренировки. В первый день тяжело дышалось, но затем все пришло в норму, говорит, что катается, как на равнине. При этом она сама вправе выбрать — утром я предлагаю не подниматься на ледник, но она говорит, что нормально себя чувствует и если что-то пойдет не так, то просто раньше закончит кататься. Поэтому она каждый день здесь по два часа минимум каталась на леднике и все переносила нормально.
— В Рамзау она сделала все. А если брать весенне-летний блок в целом, насколько полностью удалось его реализовать?
— Если смотреть, что я планировал изначально, то план перевыполнен. Но если смотреть уже на то, какие корректировки вносились в план, то тут получается, что реализовано порядка 95%, потому что были определенные срывы. Самый большой такой срыв произошел как раз перед этим сбором, когда выпало порядка 10 дней из-за болезни — один день была температура, еще шесть-семь дней насморк. Конечно, не тренировалась, но опять же от плана сильно не отошли, потому что эта болезнь убрала последние три дня на сборе в Тюмени, а дальше у нас и так было по плану межсборье. Как следствие, еще немного позже уехали в Ливиньо на высоту: планировали 29 сентября, а получилось 2 октября.
— Татьяна психологически сложно пережила эту вынужденную паузу и болезнь?
— Да, была некая спортивная жадность. Может быть, она бы и перенесла болезнь в более легкой форме, но в Тюмени, именно когда уже не нужно было тренироваться, она пошла. В обед после тренировки поднялась температура — 38,5 и держалась сутки. И уже в конце, когда врачи говорили, что лучше пока не начинать тренироваться, она просто ходила гулять.
— После того как возобновили тренировки, сложно было вернуться к тем кондициям, что были до болезни?
— Мы ожидали, что будут проблемы. Поэтому и не стали сразу подниматься в Ливиньо, а на три дня заехали на высоту 1300 метров — посмотреть, как будет реагировать организм. Я вообще изначально планировал поехать на эти дни на море, но Таня сказала, что нет, лучше подняться в горы, но пониже. В итоге с каждым днем ей становилось все лучше, и уже через три дня мы поднялись в Ливиньо. Но последствия на тренировках были — когда начались силовые, то мышцы стали давать о себе знать.
— Насколько непросто было писать тренировочный план для Татьяны на этот сезон, учитывая то, что он олимпийский, а Игры пройдут на приличной высоте, 1700 метров над уровнем моря?
— Тренировочный план на любой сезон, в том числе олимпийский, написать несложно. Садимся, смотрим, что уже есть, что нужно подтянуть, что сохранить, и таким образом все выстраиваем. И понятно было сразу, что в этом сезоне нужно очень много времени провести на высоте. Изначально я запланировал одно количество дней в горах, но Таня захотела даже побольше. И, конечно, был риск перебрать с горами, поэтому очень внимательно следили за сном, реакцией, биохимией. Волновался в основном я — Таня была уверена, что ей горы только помогают.
— Почему тогда не поехали в вышеупомянутый Валь Сеналес, где еще выше?
— Я это место не люблю. На таких серьезных высотах ты должен жертвовать развивающей работой. Непростое место, и чтобы туда ехать, нужно иметь большой опыт, как, скажем, у Маркуса Крамера, который туда ездил. У меня такого опыта самостоятельной работы нет. В Рамзау не все «вывозят», а там будет еще сложнее. И с теми подходами, которые я использую, я не хочу туда лезть.
— Прошлый сезон для Татьяны стал прорывным, сильно он ее изменил в плане амбиций?
— Амбиции, конечно, увеличились, но Таня всегда верила в свои возможности даже больше, чем те специалисты, которые с ней работали, в частности, я. И когда ей говорили, что ее физические и физиологические данные предполагают большую специализацию в сторону спринта, она никогда это не слушала и хотела бежать не только спринт, но и дистанции. Так что вера в себя у нее всегда была, но сейчас она подкрепилась результатом. И в этот год, уже начиная с межсезонья, было видно, что она очень сильно мотивирована — из десяти дней отпуска Таня только один полностью отдыхала, а так или бегала, или делала какие-то упражнения.
— За все то время, что вы с ней работаете, бывало, что избыточная мотивация Татьяне мешала?
— Конечно. Именно поэтому она не могла реализовать себя раньше, потому что амбиции не соответствовали возможностям организма. Я как-то нашел ее юношеские спортивные дневники, и там есть подтверждения того, что она очень часто выходила на тренировки и даже гонки, будучи больной — с температурой и так далее. Позволяла себе недопустимые вещи. И все это было от большого желания.
— Сложно было найти подход, чтобы она услышала, что нужно где-то остановиться?
— Остановить практически невозможно. Такого мотивированного человека могут остановить лишь какие-то противопоказания. В июне у нас был критический момент, когда дошло уже почти до того, что она не хотела ехать со мной на сбор, потому что я ее ограничивал в тренировочном объеме. Имела место серьезная дискуссия, и в итоге решили, что объем я не ограничиваю, но ответственность за то, что организм справится, «переварит» нагрузку, лежит на Тане. И она сама должна слушать свой организм.
— Для чего и зачем было ехать тренироваться с Йохауг? Они же абсолютно разные по антропометрии, телосложению и физиологии спортсменки.
— Эти пять тренировочных дней были больше для меня, чтобы посмотреть, пообщаться и увидеть даже не методику — за пять дней ты ее не узнаешь, — а скорее философию работы тренера и спортсмена. А для Тани Йохауг — спортсменка, на результатах которой она выросла, и, естественно, у нее было желание посмотреть, как та тренируется. И я не думаю, что Таня после тренировок с Йохауг стала радикально другой. Но она увидела, что Тереза сильнее ее не только на лыжне, но и в тренировках — беговых, роллерных. Увидела, что Тереза действительно много тренируется, больше, чем остальные норвежцы. Увидела, насколько она сухая по телосложению.
— Я об этом и говорю. Татьяна никогда не будет такой, как Тереза, по фактуре, у них разный типаж.
— Это понятно. Об этом и не идет речи, ясно, что у Терезы одни сильные стороны, у Тани другие. Но есть у Йохауг и слабые стороны. Я считаю, что обыграть Йохауг, если она в порядке, невозможно, а вот она проиграть может, если что-то пойдет не так, будут допущены какие-то ошибки.
— Что со стопой, которая создавала проблемы Татьяне в прошлом сезоне?
— В межсезонье занимались этим вопросом. Провели инъекции препаратов аутоплазмы, ходили на физиопроцедуры, потому что стопу нужно было готовить. В данный момент стопа отвлекает, но не лимитирует.
— Остальная часть вашей группы — как складывались их подготовка и прогресс?
— Не хотелось бы делать какие-то прогнозы, неблагодарное это занятие перед началом сезона. У Кати Смирновой по медицинским показаниям вылетело порядка месяца, и поэтому мы с ней решили, что на первые этапы КМ они отбираться не будет, пойдет через российские старты, через Континентальный Кубок, чтобы спокойно втянуться в сезон. А все остальные спортсмены прошли тренировочный блок «от и до», дальше уже зима покажет.
— Самая молодая в группе — Вероника Степанова. Как она освоилась во взрослой команде?
— Нормально, были некоторые отклонения от плана, но еще ни одна спортсменка, приходящая в основу из юниоров, не выполняла план полностью. Всегда что-то не так или с объемом, или со сложностью тренировок, но это нормально, потому что на адаптацию нужно время. И, конечно, надо учитывать возраст. Поэтому с Вероникой работали, отталкиваясь от ее возможностей, какой-то сверхзадачи не было, хотя на этот сезон она мотивирована очень хорошо и хочет тренироваться по максимуму. Но выполнять тот объем, что более взрослые девушки в группе, она не может. Бежать как они, может, а тренироваться — нет. В горах у нее были не самые лучшие дни, приходилось уменьшать нагрузки, потому что имелись противопоказания. Случались незначительные травмы, например локтя, но все эти вопросы решили. Думаю, что процентов 80-85 от запланированного она выполнила. В целом, с ней все хорошо — мотивировать дополнительно или заставлять тренироваться ее не надо.
— Первый ваш самостоятельный олимпийский сезон как тренера. Волнение присутствует?
— Предыдущий олимпийский сезон я работал с Маркусом Крамером, ответственность на мне была, но, конечно, большая ее часть лежала на Маркусе. Так, как сейчас, особенно в предыдущем и этом сезоне, естественно, не было. Ответственность самая высокая.
— Уже понятно, что и как будет в последний месяц перед Играми?
— Базой подготовки станет Италия, оттуда будем выезжать на старты Кубка мира, которые пройдут после «Тур де Ски». Полагаю, придумывать здесь что-то не нужно, есть достаточно отработанная схема переезда с высоты на высоту. Да, в Китае будет смена часового пояса и другие климатические условия — гораздо холоднее. Но на адаптацию к этому будет порядка недели до первой гонки. Олимпийскую деревню открывают 26 или 27 января, и этого вполне достаточно, чтобы посмотреть трассу, прикататься и пробежать.
Наш сервис поедет туда в конце декабря на несколько дней, что-то посмотрят, получат понимание того, как готовить лыжи к условиям ОИ. Главный вопрос, который стоит применительно к олимпийской трассе, это подбор структур. На все остальное должно хватить той недели, что у нас будет после открытия олимпийской деревни.
