Он дебютировал в Кубке мира всего год и полтора месяца назад, но, несмотря на столь короткий срок, уже поднялся на самую верхушку мировой биатлонной элиты. В четырех личных гонках января-2013 Малышко неизменно был в первой пятерке, одержал две победы, а в воскресенье лишь на финишной прямой масс-старта уступил лидеру общего зачета Мартену Фуркаду.
Попытка поговорить с одним из главных российских героев спортивного января была предпринята мною еще на этапе в Оберхофе. Но узнав о том, что беседа вряд ли будет короткой, Малышко попросил перенести ее на Рупольдинг. И слово сдержал: в минувшую субботу с утра пять часов ехал из Антерсельвы, где несколько дней тренировался в горах, в обед пробежал спринт, в котором стал пятым, а вечером ответил на вопросы специального корреспондента «СЭ». Большая часть которых — не о метрах, выстрелах или секундах.
СВИНЦОВЫЕ ПУЛЬКИ, ЧЕРНЫЕ РУКИ
— Вам двадцать пять, и вы наверняка чувствуете, что чего-то добились в жизни. Вас любят, поддерживают, за вас переживают и болеют. А кто-то наверняка хотел бы построить жизнь — свою или детей — по образу и подобию вашей. Трудно придется тому, кто решит повторить ваш путь?
— Я бы не позавидовал этим людям. Постоянная концентрация, конкуренция, усилия над собой, — не скажу, что все это очень легко. Есть плюсы, есть минусы. Но чего больше, я до сих пор с уверенностью сказать не могу.
— Тогда начнем с самого начала. Как вы попали в биатлон?
— Вид спорта не выбирал. Когда перешел во второй класс, отчим привел меня в секцию, к моему первому тренеру Юрию Парфенову. Родители решили: лучше спорт, чем безделье после школы, а биатлонная секция от дома как раз неподалеку была. И поначалу мне совершенно не нравилось. Хотелось с друзьями гулять, а не тренироваться.
— Родители заставляли?
— Первое время — да. Помню, тренировки были три раза в неделю, но мне и этого казалось много. Потом привлекла стрельба. Детская романтика — из воздушки пострелять. А затем влился в коллектив, где были ребята моего возраста, начались спортивные лагеря. Ну и закрутилось.
— Ваш родной Сосновый Бор в Ленинградской области — большой город?
— Около 100 тысяч жителей. Главное предприятие — Ленинградская АЭС.
— Что такое биатлон для восьмилетних?
— По тем временам — кирзовые ботинки, алюминиевые палки, деревянные лыжи, бумажные мишени. Стреляли из пневматических винтовок, как в тире. Их называли «переломками». Мальчишеских сил не всегда хватало сложить такую пополам и вставить свинцовую пульку, от которых потом все руки черные. Но все равно был определенный кайф от стрельбы.
— Каким было расстояние до мишени?
— Если не путаю, метров пятнадцать.
— Занимались ли вместе с вами в секции таланты, которые потом так и не пробились?
— Был Игорь Минченков — призер чемпионата мира среди юниоров, абсолютный победитель юношеского чемпионата Европы. Пару лет назад закончил карьеру. Не задалось, чего-то не хватило. Может, в регионе взаимопонимания не нашел в плане поддержки.
— Сколько раз в жизни вы спрашивали себя: «Зачем мне все это нужно? Почему лишаю себя радости дискотек или первой сигареты?»
— Насчет сигарет не спрашивал, а вот про море, пальмы и острова мысли посреди сезона приходят. Возникает подавленное состояние, пропадает охота ко всему. Последние этапы Кубка мира — это что-то. В Хантах в прошлом году думал, что просто сорвусь в плане результатов. Но потом ты зажимаешь волю в кулак и понимаешь: надо дотерпеть до апреля, лето и отдых никуда не денутся.
— Многим кажется, что спортсмены высокого уровня — люди, в чем-то выпавшие из жизни: социально не адаптированные, недочитавшие книжек, недосмотревшие фильмов.
— В плане образованности я так не считаю. Но вот детская пора лет с 8 до 18 действительно выпадает. Одни видят жизнь во всех ее проявлениях, другие — тренируются.
СПОРТСМЕН ИЛИ КЛЕРК?
— Про систему юношеского отбора у нас в стране приходилось слышать всякое. Например, что дальше идут не те, кто перспективнее, а те, кто приносит тренеру победы и регалии. Или про зависимость будущей карьеры от финансовой сговорчивости родителей юного спортсмена. Сталкивались с этим?
— Никогда. Скажу о другом: в России по сравнению с другими странами очень высокая конкуренция в биатлоне. В национальном чемпионате выступают примерно 150 человек — внушительное число. И для многих эта ситуация оказывается совсем не простой. Еще четыре года назад лично я вообще не рассчитывал попасть в сборную — думал, бесполезно. Шанс есть у одного-двух в год. Но не гарантия. Считаю, мне просто повезло: пробились с Тимофеем Лапшиным на этап в Хохфильцен, выступили достойно и закрепились в команде. Но таких примеров мало. Выступая в России, нужно быть очень сильным, находиться все время на виду и на слуху.
— Та высокая конкуренция, о которой вы говорили, — честная?
— Думаю, да. Кто сильнее, тот идет дальше. Есть много нюансов, и я могу ошибаться, конечно. Но не раз убеждался: показал себя человек на Кубке IBU — ему дается шанс выступить в главной команде.
— Почему на Западе многие биатлонные звезды раскрываются в 20-21 год, а у нас спортсмен громко заявляет о себе чаще к 25-26 годам?
— В том числе из-за высокой конкуренции. Молодым говорят: подождите, мол, есть ребята постарше и результаты у них получше. Боятся рисковать, предпочитая уже натасканных неопытным.
— Если из 150 участников чемпионата России шанс пробиться наверх есть у одного-двух, зачем продолжают заниматься биатлоном все остальные?
— Я сам был в такой ситуации. Не то чтобы спорт сытно кормил, скорее биатлон казался чем-то вроде хобби и работы одновременно. В юниорские годы планов не строил, занимался для удовольствия, по накатанной, больше из нежелания что-то менять. Пока не наступил переломный момент.
— Он мог наступить и раньше — когда вы уходили работать в банк. Действительно были клерком, сидели за стойкой, распечатывали бумажки?
— В общей сложности потратил на это около трех месяцев. Два из них проходил обучение и всякие отборы. Достаточно серьезный был уровень, я его успешно прошел и даже успел пару недель поработать менеджером по кредитам. А потом позвонил тренер и сказал: руководство готово выполнить твои условия, возвращайся в биатлон.
— Руководство чего?
— Областного спорта. Я тогда пропустил все лето и первый снег, приехал на «Ижевскую винтовку» и выиграл юниорский спринт. Получилось, лучший отдых — смена деятельности.
— Что за условия вы выдвинули чиновникам? Говорят, речь шла о 12 тысячах рублей в месяц.
— Сумму озвучивать не буду, но лет пять-семь назад даже такие вопросы решались и согласовывались очень долго. Я говорил себе: а стоит ли оно того? И приходил к выводу, что не стоит. Потому, наверное, и пошел работать в банк. Но после того, как мне пошли навстречу, и бесед с тренерами решил вернуться.
— Что можно себе позволить в 19 лет на 12 тысяч рублей? «Сникерсов» купить?
— Примерно. Запросы у меня тогда действительно были очень небольшими.
— Неужели в банке платили еще меньше?
— Больше. Но я увидел поэтапную перспективу, наметил для себя конкретные шаги, выстроил в голове какую-то лестницу. И понял, что можно попробовать добиться каких-то результатов.
— Какое у вас образование?
— Неоконченное высшее, экономическое. Университет сервиса и экономики.
— Правду говорят, будто вы грибы любили собирать?
— И сейчас люблю. Каждое лето пытаюсь найти время между сборами. В этом году с отчимом целых три раза сходили. К рыбалке равнодушен, а вот грибы — это мое. Отвлекаюсь в лесу от суеты, успокаиваюсь, привожу в порядок мысли.
— Вокруг АЭС не находили пудовых боровиков или метровых лисичек?
— Шутки на эту тему слышал, но грибов таких не встречал.
ЛУЧШИЙ СТИМУЛ — ЗАВИСТЬ. К САМОМУ СЕБЕ
— Николай Лопухов сказал, что по ходу предсезонки вы ничем в сборной не выделялись. И вдруг после Нового года случился прорыв. Сами с чем это связываете?
— Тенденцию такую наблюдаю не первый год. Чем сильнее летние тренировки, тем хуже себя чувствую. На летнем чемпионате России ощущения были ужасными: ни бежать не мог толком, ни стрелять. Но затем после небольшого отдыха выезжаю на снег и чувствую: все наработанное летом включается в процесс и начинает давать результат. Чуть ли не сразу после «вкатки» набираю форму процентов на восемьдесят.
— Слышал, что ваше хобби — машины.
— Можно и так сказать.
— Что больше нравится — менять или ездить?
— И то, и другое. Меняю часто, но в последние два года задумываюсь: а нужна ли мне вообще машина? Не то что дома — в России толком бывать не получается. Зато когда дорываюсь, из-за руля почти не вылезаю. Люблю комфортную и быструю езду.
— Живете в Питере?
— Пока в области, но планирую перебраться.
— Сейчас в стране модное слово — питерские. Можете про себя так сказать?
— Нет. Слишком редко там бываю.
— Неужели и за «Зенит» не болеете?
— И снова отвечу «нет». Матчи смотрю, когда получается, ценю европейский уровень команды, но если что-то пропущу, трагедии не случится. Вот игру красивую люблю. Когда играет «МЮ» или «Арсенал», это завораживает.
— Разница в популярности биатлона и футбола меньше, чем разница в зарплатах представителей этих видов спорта. Как быть?
— Ждать, когда биатлон станет еще популярнее. Постепенно все к этому идет.
— Вольфганг Пихлер сказал, что одна из проблем российского спорта заключается в большом количестве денег. Мол, «сытыми» должны быть десять лучших, а не сто. В противном случае теряются стимулы и соревновательный дух, ветераны выступают до последнего, не стремясь к самым высоким целям. Согласны?
— Пожалуй, так и есть. Но к каждому спортсмену надо подходить индивидуально. Кто-то действительно уже не может претендовать на высокие результаты, а кто-то по-прежнему выступает не из-за денег.
— Между гонками и тренировками как расслабляетесь? Музыка, домино, вышивание крестиком?
— Сегодня днем приехал из Италии, пробежал гонку, завтра предстоит еще одна, и тут же уеду обратно. Тут полежать-подумать некогда, не то что занятие найти.
— Зависть в спорте — это стимул?
— Особенно к самому себе. Если начал побеждать постоянно, а потом скатился вниз, вот тогда, даже взяв бронзу, чувствуешь неудовлетворение. Подмечал такое за лидерами мирового биатлона. Приходят пятыми-четвертыми, а на них лица нет. Зависти к другим, честно говоря, не ощущаю.
— Какая обстановка больше на пользу команде — благодушная или в хорошем смысле взвинченная, зовущая в бой?
— Да мы с ума сойдем, если, живя всю зиму вместе, еще и раздор между собой устроим. Нет, обстановка у нас дружная, и меня это полностью устраивает. Придешь в отель — по крайней мере спокойно отдохнуть можно.
— В футболе считается аномалией, если на тренировках нет драк. В биатлоне люди дерутся?
— Не слышал о таком. Но помню, как в детстве мы постоянно были на сборах с дзюдоистами. Вот тех я чаще видел лежа, чем стоя. И тренер их постоянно стравливал. Наверное, в отдельных видах нужна такая стимуляция. Но не в биатлоне. Это красивый спорт, а не бои.
— Как ваша девушка реагирует на поклонниц вашего же таланта, которых наверняка немало?
— Даже когда она этого не показывает, чувствую, что ей непросто. Повышенное внимание женского пола порой создает непростые ситуации.
— За руки хватают, одежду рвут?
— Не рвут, но… В том, что нечасто бываю в России, есть и плюсы, оказывается. Мама звонила, сказала, что не представляет, как я приеду домой: по кускам растащат. Пресса атакует, телевидение всячески демонстрирует серьезность намерений. (Смеется.) Придется проявлять осторожность и бдительность.
Евгений Дзичковский,
«Спорт-Экспресс»
