Большое интервью с Дмитрием Ярошенко назревало давно. Сначала мы собирались пообщаться в преддверии чемпионата мира в Ханты-Мансийске, потом решили подождать, пока страсти улягутся, и пообщаться после него. В итоге беседа назрела сама собой по окончании чемпионата России. О смешанных чувствах, несбывшихся надеждах и закрадывающихся мыслях о завершении спортивной карьеры наш разговор с Дмитрием Ярошенко.
Для полноты картины небольшая предыстория. В феврале 2009 года Дмитрий Ярошенко был дисквалифицирован за применение запрещенных препаратов. Несмотря на возраст и неоднозначное отношение общественности, он практически сразу принял решение вернуться в биатлон по окончании дисквалификации и приступил к тренировкам.
Дисквалификация спортсмена закончилась 3 декабря 2010 года, в этот же день Дмитрий Ярошенко вышел на свой первый почти за два года старт. Тогда изголодавшийся по соревнованиям Дмитрий, без преувеличения будет сказать, сиял — не заметить этого было невозможно. Настроение плюс отличная форма спортсмена, вылились в достойный результат – несмотря на три штрафных круга, Ярошенко занял в той гонке третье место, будь хотя бы на один промах меньше, он был бы безусловным лидером.
Дмитрий Ярошенко никогда не скрывал, что главная цель его возвращения – домашний чемпионат мира в Ханты-Мансийске. Именно к нему с таким остервенением Дмитрий готовился все эти два года, и именно ради него он готов был начать все с нуля и вновь пройти все ступени отбора. Но жизнь распорядилась иначе, на чемпионат мира 2011 Ярошенко так и не попал.
— Дима, когда ты понял, что «пролетаешь» мимо чемпионата мира в Ханты-Мансийске?
Надежда умирает последней, и я, действительно, до последнего надеялся, что попаду туда, где-то в глубине души до последнего момента что-то теплилось, хотя я трезво осознавал, что в принципе есть четверка хороших ребят, и я прекрасно понимал, что никто не поменяет эту четверку. А быть запасным в общем-то не входило в мои планы абсолютно. Для того чтобы потом сказали: «О, это участник чемпионата мира в Ханты-Мансийске!». Для меня это не является ни достижением, ни хорошим результатом.
— А как ты думаешь, ты бы смог составить достойную конкуренцию в Ханты-Мансийске? Как оцениваешь свою форму перед чемпионатом мира?
Сказал бы, на твердую четверку. Не на пятерку сто процентов, а на четверку точно. Во всяком случае, масс-старт в Увате на Кубке России за неделю до Ханты-Мансийска показал, что можно бороться с призерами чемпионата мира 2011. Самочувствие тогда вообще на пятерку было.
— Тогда ты еще надеялся, что что-то изменится, и тебя позовут на чемпионат мира?
Глупо, наверное, но надеялся. Хотя, на самом деле, с небес на землю я опустился уже, когда меня не взяли на Кубки мира в Америку, тогда я понял, что никому не нужен в сборной, потому что есть некоторые факторы, говорящие не в мою пользу, как то: возраст и Олимпийские игры. Изначально же я летал в облаках и питал иллюзии, что меня ждут в команде, ведь мне говорили, что я так нужен в сборной, говорили – давай возвращайся.
— Кто говорил?
Много кто говорил. А теперь я понимаю – не нужен я в сборной, во всяком случае, тем людям, которые руководят ею. Жаль только, что эти люди не могут тебе в лицо сказать, что не нужен ты здесь, что ты здесь пятое колесо, что ты самое слабое звено. Я для них, как жвачка, прилипшая к подошве.
— А нет желания доказать, что это не так? Что Ярошенко далеко не самое слабое звено в сборной России?
А как доказывать, если они делают все, чтобы ты не попал туда? Чтобы ты не доказал ничего? Ты бегаешь на Кубках России, ты выходишь на старт и думаешь, что вроде бы это решающий старт, что это некий отбор. А оказывается, что это вовсе не отбор. И что все уже давно решено. Какая здесь может быть мотивация? Я понимаю, что не все получилось. Даже многое не получилось. Там чуть-чуть не хватило, там чуть-чуть, там чуть-чуть. Но обидно видеть, как некоторые ребята зарабатывают свое место какими-то одними стартами. Раз выскочил и все – вот он такой хороший молодой перспективный. Вот в чем парадокс. И их замечают все, а тебя не замечают, потому что ты старый, потому что ты на Олимпиаду не едешь и т.д., и т.п. Да, ты – молодец, ты – трудяга, ты – личность, с тобой интересно общаться, но это все сантименты.
— Давай поговорим о сезоне в целом, все-таки ты пропустил почти два года, каково было возвращаться?
Вообще, если оглядываться назад, то в декабре, когда я входил в сезон, форма изумительная была. Еще бы стрельбу поймать в тот момент, вообще было бы отлично. Но сложно сразу поймать стрельбу без соревновательной практики, а стартов-то особо и не было. Самочувствие было обалденным, и, по большому счету, не было той усталости, которая раньше всегда была в конце декабря, когда бежать я уже не мог, и нужно было только восстанавливаться. И в январь нормально входил, но там был всего один старт, и это, конечно, тоже катастрофа для спортсмена. Та форма, которая была в декабре, она фактически опустилась до нуля. До трех баллов точно в оценке самочувствия, а может даже и ниже. И набрать ее не представлялось возможным, потому что не было этой серии: соревнование-восстановление-работа. Было одно соревнование, и потом колоссальный промежуток времени непонятно для чего.
— А этот злополучный старт в Рупольдинге, который теперь все ставят тебе в укор, насколько он был нужен? Не проще ли было спокойно пробежать пару январских этапов Кубков IBU и по их итогам отобраться на этапы в Америку?
Насколько я знаю, моя кандидатура вообще не рассматривалась на Кубки IBU, меня и в Рупольдинг-то взяли со скрипом. Конечно, с моими кондициями было бы логичнее бежать там связку спринт-пасьют, но меня почему-то поставили на индивидуальную гонку, которую логичнее было бежать хорошему стрелку Алексею Чурину. Но выбирать не приходилось, и получилось так, как получилось.
— Что касается непосредственно чемпионата России, какие чувства остались после него?
Смешанные чувства. Когда у меня в течение сезона что-то не получалось, я всегда думал ну вот следующий старт будет хорошим. А сейчас неудовлетворенность. Не получилось в спринте. Я все-таки считаю, что девятое место в спринте, это не тот результат, к которому нужно стремиться. Может быть, для кого-то это хороший результат, но я считаю, что это результат неудовлетворительный. Конечно, можно было бы в пасьюте прилично побороться с этого места, если бы здоровье позволило, а так опять получилось ни шатко, ни валко. И опять злопыхатели скажут: ну вот, а что вы хотели, все – это его место. Девятое с нулем. Понятно, что какие-то причины на это есть объективные, но в протоколе никогда причин этих не пишут.
В эстафете в принципе нормально выступили, хотя она была для меня несколько мандражной. Я не признавался себе в этом, не думал, что я волнуюсь, но при этом заметил, что руки-то трясутся. Это говорит о том, что волнение все равно присутствовало, хотя я не чувствовал его абсолютно. И тогда я понял, что в этом году я пробежал всего две эстафеты. У нас очень мало стартов на кубках России. Нужно не ограничиваться двумя дисциплинами, нужно эстафет больше включать, чтобы практика была эстафетная у людей. А то бегаем только двадцатка-спринт, двадцатка-спринт, а еще когда отменяют половину стартов, вообще так мрачно получается. Хочется водоворота какого-то: эстафет, масс-стартов, контактной борьбы.
Обидно, что всплеска не получается. Сезон весь прошел всего двумя всплесками. Один из них этот масс-старт в Увате перед чемпионатом мира. А потом опять соревнований долго не было, и получается, что всплеск этот быстро угас.
Вот Приз Фатьянова это будет эмоциональный всплеск для меня. Будет очень интересно побороться с мировыми звездами, и особенно интересно будет сделать это именно на Камчатке, при поддержке своих трибун.
— В этом году ты готовился под руководством своего личного тренера Владимира Брагина. У вас очень стабильная команда, которая показывает хорошие результаты, в чем ваш секрет?
В чем секрет Брагин-Team? (смеется) На пресс-конференции меня спросили: «Чего вы хотели от эстафеты?» Я ответил: «Мы хотели только выиграть». Наша команда была сбалансирована. К сожалению, у нас в России сейчас не так много хороших спортсменов, и большая часть из них в Тюмени. Так вот чтобы чемпионат России не превращался в чемпионат Тюменской области, для этого и существует Брагин-Team. Без преувеличенной скромности это говорю. Здоровые амбиции и отличный тренер.
В первый раз у меня такой тренер, с которым есть внутренняя связь. Ее сложно объяснить, но она есть. Во всяком случае, он некоторые вещи делает на опережение, и ты понимаешь, что ты в принципе об этом же думал. Если какие-то вопросы возникают в тренировочном процессе, это человек, который может объяснить, что и как. Это тренер, который заботится о спортсмене не как о биороботе, которого надо все время тренировать и нагружать его нагрузкой, а как о человеке, которому элементарно иногда надо давать эмоциональные вспышки. И всегда, когда у него есть возможность сделать спортсмену хорошо, он делает спортсмену хорошо. «Хорошо», в элементарном плане, чтобы мы могли хорошо разместиться, в хорошем месте, он всегда обо всем договорится, сделает визы заранее. Мы бытовых проблем вообще не касаемся, как бы сложно они не решались, мы не касаемся этих проблем.
Как тренер к спортсмену, так и спортсмен к тренеру. У нас в команде все уже взрослые, у нас нет двадцатилетних пацанов, которым надо мозги вправлять. Все трудолюбивые, все понимают, к чему стремятся. У нас всегда есть обратная связь с тренером, и я не знаю, чтобы кто-то плохо к нему относился у нас в команде.
Дмитрий Ярошенко и Владимир Брагин
— Сезон подходит к концу, осталось только выступить на Камчатке, какие дальнейшие планы?
После Камчатки я должен пройти обязательное углубленное медицинское обследование в Москве, а потом хочу съездить с семьей на море – покупаться, позагорать, побыть с сыном, поиграть с ним в песочке. А дальше… Пока сложно загадывать, что будет дальше. Буду плыть по течению, а там посмотрим. Многое зависит от решений, которые будут приняты, плюс мне надо пообщаться с личным тренером. Конечно, присутствуют мысли и о плавном завершении карьеры. Откровенно говоря, когда ты не попадаешь на чемпионат мира, руки опускаются. Ты продолжаешь ходить на тренировки, ты продолжаешь выполнять задания тренера, иногда даже бывают какие-то эмоциональные всплески, но ты не видишь перед собой цели. Проходящие старты. Просто неинтересно становится.
Хотя с другой стороны меня ведь предупреждали, что будет сложно, что мало кто, возвращаясь, сразу начинал выступать хорошо. В принципе, если так рассуждать, то на этом фоне какие-то медали, призовые места, зачастую хороший ход, то можно сказать, что в принципе неплохо все. Не знаю, как это лучше назвать: питанием иллюзий или объективной реальностью.
— Ты говоришь о «плавном» завершении карьеры, но ты же понимаешь, что если ты будешь продолжать тренировки, ты не сможешь делать это «плавно».
Да, я понимаю, что я фанат, псих. И что я буду вкалывать на 120 процентов это точно, и я понимаю, что моя психика на это заточена. И, может быть… Хотя не может быть, а точно, я никогда не изменюсь, пока не скажу – все, я закончил спортивную карьеру. Если я начну тренироваться, и готовиться к следующему сезону, я начну это делать качественно. Потому что я все стараюсь делать качественно. Конечно, я буду вкалывать, и буду делать это с остервенением. И главной мотивацией будет всех разорвать.
Мне как-то сказали, что я слишком злой по отношению к другим спортсменам, что, дескать, я считаю себя незаслуженно обиженным, и поэтому хочу всех порвать в хлам. Но так тоже нельзя, потому что энергия уходит, надо как-то более спокойно ко всему относиться.
— Дима, а силы в себе чувствуешь? Здоровья еще хватит, чтобы порвать всех в хлам?
Каверзный вопрос… (задумывается) Реально чувствую силы, и это самое интересное. Я входил в сезон с таким ощущением легкости и прыткости. Значит, все это есть еще. И в общем-то статистом себя сложно назвать. Не в обиду Кате Юрьевой, но у нее-то вообще пока нет хода. Но с другой стороны Ольга Зайцева, когда возвращалась, первый год показывала такие же результаты, как Юрьева сейчас, так что может и Катя на следующий год побежит. Может быть, действительно, организм отвыкает терпеть. Мне так доктор говорит, что организм надо сдвигать опять. Ты не хочешь терпеть, тебе надо эту планку опять поднимать, чтобы терпеть. Но не знаю. Это он объективно говорит, или это субъективно его личное мнение?
У меня нет примеров возвращения мужчин в спорт. Может быть, ради этого эксперимента стоит попробовать еще годик. Силы есть, я катаюсь, и я реально не понимаю, почему я не устаю. Не устаю так, как раньше уставал на тренировках. Притом, что объемы выше, чем раньше, нагрузки выше, а выходишь с тренировки просто, как огурчик. Может быть, не хватает соревновательной практики. Имеется в виду, что организм должен привыкать к стрессу, к максимальному стрессу. Тренировка это все-таки не такой экстремальный стресс, как соревнования
Так-то, конечно, мне не хочется уходить… Мне не хочется заканчивать тренировки. С одной стороны мне не хочется вот так впустую прожигать время, но с другой стороны и уходить не хочется, вот в чем вся фишка. Надо просто отпустить ситуацию. А то бывает так – о чем-то рассуждаешь, рассуждаешь, какие-то планы строишь, а потом бац – вторая смена.
Мария Вдовенко,
Официальный сайт Дмитрия Ярошенко
