Спортивный врач Сергей Гилев – об экзотике китайского хоккея, почему игроков отправляют лечиться в Россию, жизни в муравейнике, допинговом скандале в биатлоне и как спортивных врачей заставляют нарушать законы.
Бывший врач ХК «Югра» Сергей Гилев пять лет назад едва не лишился жизни из-за попадания шайбы в голову и восстанавливался более года. После этого он сменил специализацию и готовил к Олимпиаде биатлонистов сборной Кореи, а с нового сезона вернулся в родной дом и снова работает с хоккеистами из китайской команды ВХЛ «КРС-Оэрджи». В интервью «Советскому спорту» он рассказал, почему игроки китайской команды ездят лечиться в Россию, как ездить без правил и избегать аварий, почему корейцы ждали медалей в биатлоне, в чем корни допинговой системы в России и почему поездка Андрея Прокунина на Украину – глупость.
«Китайцы готовы дать гражданство кому угодно, лишь бы умели играть в хоккей»
– Сергей, как вы оказались в китайском хоккее?
– Еще в середине биатлонного сезона я решил, что вернусь в хоккей. Китайцы меня приглашали уже прошлой осенью. Мы обсудили финансовые и бытовые условия, но решили вернуться к разговору после Олимпийских игр, потому что я не мог подвести Виктора Майгурова и других людей, которые рекомендовали меня в биатлонную сборную Кореи. Летом мы вернулись к этой теме, и 14 августа китайцы мне предложили присоединиться к команде на сборе в Тюмени. Мы там полностью прошли медосмотр, приобрели необходимые медицинские препараты и биологические добавки. Команде сейчас тяжело физически без предсезонной подготовки, но тренерский состав и руководство это понимает. Пока стоит задача не выиграть, а наиграть китайцев.
– В команде много китайцев?
– Почти все. Есть пятеро русских ребят, а остальные китайцы со всего мира. Они ищут у кого в России, Америке и Канаде есть китайские корни и готовы им предоставить гражданство, лишь бы умели играть в хоккей. Через просмотр проходят десятки людей. Все делается ради того, чтобы сборная достойно сыграла на домашней Олимпиаде.
– Какие у вас первые впечатления от работы с ними?
– Команда «КРС-Оэрджи» абсолютно новая. 12 августа она собралась с нуля, причем это касается и игроков, и персонала. Это фан-клуб «Кунлунь Ред Стар» в ВХЛ. Первые четыре домашних игры команда проводит в Харбине, а затем переезжает в Пекин.
– Что собой представляет китайский хоккей? После работы в КХЛ он не шокирует вас экзотикой?
– Конечно, все очень сильно отличается. Даже при том, что я работал в Азии, Китай впечатлил своей масштабностью. Но при этом в восьмимилионном Харбине не видно огромных толп народа, все куда-то растворяются. В китайцах мне нравится отсутствие суеты и спешки и работоспособность. Народ рано утром уже с полпятого на работе. В хоккее они только стоят в самом начале пути, но готовы быстро учиться и все копировать. Однако некоторые моменты им понять очень сложно. Я не берусь судить об управлении хоккейным клубом, но в том что касается медицины, приходится все объяснять и за все отчитываться. Как у нас простой служебной запиской «прошу выдать…» здесь не отделаешься. У них очень строгий учет. Мне приходится помимо врачебной деятельности вести и бухгалтерскую. Компания-спонсор каждые два месяца требует подробный отчет о расходе средств.
– Что больше всего вас удивило в Китае?
– Меня удивляет, как они ездят по дорогам. Могут ехать поперек, могут навстречу, постоянно сигналят и подрезают. Движение столь же хаотичное, как в муравейнике, но при этом я не видел ни одной аварии и столкновения. Очень удивляет, что можно игнорировать правила и при этом как-то обходиться без конфликтов и аварий. Когда мы прилетели в гостиницу, меня удивило, что все вещи они сами носят в номер, а самому не надо заниматься поднятием тяжестей.
– С китайской медициной вы уже успели столкнуться?
– Пока не сталкивался. Медикаменты мы покупаем в России, потому что в Китае с западной медициной все сложно. У них европейские медикаменты очень дорогие, а местные «корешочки» мы в работе не используем. Все медикаменты спортсмены могут принимать только с моего ведома. У меня есть определенные преференции, так как я был рекомендован ФХР.
«В китайских аптеках нет привычных лекарств, только травки и корешки»
– Насколько интересен хоккей китайцам? Люди хотя бы представляют, что это такое?
– Не могу сказать, что есть большой интерес. Наша арена расположена на территории харбинского института физкультуры и спорта. Студенты ходят на матчи. Арена собирает 1000-1500 человек за игру. Культуры боления как в России тут нет, ее нужно прививать. У них огромное желание заниматься популяризацией хоккея.
– Несколько лет назад вы получили тяжелую травму после попадания шайбы в голову и потом долгое время восстанавливались. Сейчас остался страх перед шайбой? Где находитесь во время матчей?
– Дворец здесь хороший и у лавки есть закуток для персонала, где я стою как в капсуле, защищенный со всех сторон. Было приятно вернуться в хоккей, но от бросков шайбы о борт я резко приседал. Поэтому первые дни я близко ко льду не подходил, а сейчас уже привык. На лавке я не стою, но нахожусь рядом на случай экстренной ситуации. Когда мы были в Тюмени, массажист, подобравший ту самую злосчастную шайбу и погрузивший меня на носилки, отводил меня ото льда подальше: «Не искушай судьбу, док, отойди!»
– Получается начать жизнь в хоккее заново?
– Да. Но нужно признать, что врачебный ритм в хоккее намного интенсивнее, чем в биатлоне. Здесь намного больше людей и травм. Но при этом доктор занимается только медицинской работой, а не должен водить машину, как например, в биатлоне. Я почувствовал себя в Китае очень комфортно, словно вернулся домой. При этом новый опыт, приобретенный в биатлоне мне очень помог в профессиональном и личностном развитии.
– С китайскими коллегами контактируете?
– Я работаю с китайским массажистом Сю Маньцяном, которого по-русски зову Миша, и с доктором из основной команды «Куньлунь». Мы договорились, что если российский игрок получает травму, то его отправляют лечиться в Россию. Привычных нам медикаментов в аптеках нет, в основном травки и корешки, поэтому нам лучше в Китае не болеть.
– В футбольном «Спартаке» работал китайский доктор Лю Хуншен, а китайские клубы зовут российских и европейских специалистов. Такой обмен кому на пользу идет?
– Во-первых, мы играем в российской лиге с жестким регламентом. После смерти Алексея Черепанова, ведение документации, медосмотры и прочие моменты четко регламентируются. Китайцам проще работать с местными врачами. Когда я работал в биатлоне, заметил, что в сборной Китая тоже работают европейские врачи, так как почти все соревнования проходят в Европе.
– По менталитету китайцы от корейцев сильно отличаются?
– Заметно. Китайцы работоспособнее. Они больше заряжены на результат. Это бросилось в глаза даже в первую неделю работы. В корейском биатлоне такой заряженности не было.
«Корейцы ждали в биатлоне медалей»
– Что теперь с ним будет? С уходом Андрея Прокунина, вас и других российских специалистов, он вернется к привычному существованию, так и не получив толчок от Олимпиады?
– Я знаю, что у них серьезно сократили финансирование. Руководство предложило мне и массажисту продолжить работу, но на совершенно неприемлемых условиях, гораздо хуже, чем до Олимпиады. Думаю, сокращение касалось и тренеров. Не знаю, на каких условиях остались Фролина и Лапшин, но меня такие условия не устраивали совершенно. Такие деньги, которые они предлагали, я мог спокойно заработать и в родной Тюмени.
– С бывшими подопечными биатлонистами связь поддерживаете?
– Мы переписываемся со всеми. С Аввакумовой и ее тренером, с Лапшиным. С Фролиной меньше, но когда ей что-то очень нужно, она напишет. Также несколько ребят корейцев пишут мне в «Фейсбук».
– Корейцы остались довольны работой россиян в последние два года?
– Не очень. Перед Прокуниным стояла задача завоевать медаль, хотя бы с помощью русских или хотя бы попасть в десятку. После Олимпиады я понял, что корейцы работой Андрея остались не очень довольны. Передо мной они выполнили все обязательства, поэтому у меня нет к ним претензий. У Прокунина с ними были свои специфические отношения.
– Но медаль, особенно с учетом травмы Лапшина в межсезонье – это совсем запредельная задача.
– Тимофей показал достойный результат. Мы его быстро восстановили после травмы коленного сустава, но на большее было сложно рассчитывать. В отдельных эпизодах он и Аня были выше россиян. Я рад за Аввакумову, которая стала 16-й в индивидуальной гонке. Мы знаем об их сложных отношениях с Андреем.
– Почему после ухода из Кореи они вынесли их на публику, они обменялись любезностями? И на чьей стороне правда?
– Скажу кратко: верьте Кате.
«В России отсутствует пропаганда чистого спорта»
– Сейчас следите за происходящим в биатлоне. Новые подробности допингового скандала стали для вас сюрпризом?
– Допинговая проблема действительно была настолько глубока, что ее последствия будут беспокоить еще долго. Ноги растут из юношеского спорта. Наши дети смотрят на большой спорт, все копируют и растут с сознанием, что все колются. У нас отсутствует пропаганда чистого спорта, есть бесконтрольно продающиеся запрещенные медикаменты и БАДы. Во-вторых, зарплата тренеров зависит от сиюминутного результата. Для него главное выиграть любой ценой, а не научить. Пока эта система не изменится, проблема никуда не уйдет. Поэтому мы все выкашиваем на юниорском уровне, а потом спортсмены приходят в большой спорт выгоревшими эмоционально.
Наконец, на спортивных врачей постоянно давит руководство в лице тренеров и начальников команд. Они принуждают их использовать запрещенные методы для достижения результата. Врачи с мозгами найдут, как от этого отказаться. Например, используют плацебо или отказываются категорически, но кто-то побоится потерять работу. Если на меня пытаются давить, я предлагаю разделить ответственность тренеру или руководителю и подписаться под каждым действием. Например, игрок получил травму и не готов выступать, а тренер настаивает, чтобы вернуть его в состав. В таком случае я оповещаю главного тренера о возможных последствиях и заставляю его поставить подпись. После этого он обычно резко меняет свое мнение и отказывается от неоправданного риска. Пока врача не выведут из подчинения тренеру, такое будет продолжаться. Но спорт высших достижений – это еще полбеды. Мне доводилось консультировать фитнес-индустрию, так там вообще мрак. Почти все фитнес-клубы – это химическая фабрика для спортсменов-любителей. Что же касается скандала в биатлоне, то процитирую фильм «Место встречи изменить нельзя»: «Нужно было со своими женщинами вовремя разбираться и пистолеты не разбрасывать где попало». Так что наказания без вины не бывает.
– В то же время с 2014 года у нас в биатлоне не было ни одного случая допинговых нарушений. Может ситуация изменилась, пусть хоть через страх наказания?
– Менталитет так быстро изменить нельзя. Я помню, как в прошлом сезоне в Италии проходили обыски в сборной Казахстана. Нашли ампулу преднизолона у доктора, его дисквалифицировали и уволили отовсюду. Это глюкокортикостероид, который может использоваться при лечении травм. Врач вправе провозить с собой любые таблетки и лекарства, но они должны быть правильно оформлены. Если препарат находится в запрещенном списке WADA, он должен быть закрыт в отдельном боксе под ключом и опечатан. Он не должен храниться вместе с препаратами общего назначения. У спортсменов кроме аспирина и парацетамола ничего в аптечке быть не должно. У нас все все знают, но надеются на русский авось. Может, пронесет и не проверят. Спортсмены безалаберно относятся к системе ADAMS и получают дисквалификации за «флажки», врачи не могут корректно заполнить необходимую документацию, а все это укладывается в общую систему отсутствия антидопинговой культуры в российском спорте. Еще страшное дело, когда тренер вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями начинает учить доктора, какие таблетки давать и ссылается на свой спортивный опыт. Я в таких случаях говорю: «Раньше на лошадях ездили, а сейчас на самолетах летают». Мир изменился, и то что было раньше разрешено, сейчас зачастую запрещено.
– Вас не удивило, что Андрей Прокунин согласился работать со сборной Украины? Многие считают это авантюрой.
– Это уже не авантюризм, а глупость. Тяжело ему будет справиться с украинками, зная их манеру поведения в середине сезона и отношения к тренерам в случае провалов. Я же все видел это собственными глазами на Олимпиаде. Прокунина как россиянина там не пощадят при первом удобном случае.
– Вы имеете ввиду скандал перед эстафетой, стоивший работы тренеру Велепецу?
– Да, была очень неприятная ситуация, которую поджигала Елена Пидгрушная.
Мне грустно за судьбу российского биатлона. Не знаю, что собой представляет новое руководство, но они стоят перед непростым вызовом, пожелаю им удачи.
