Австриец Даниэль Мезотич, не собирающийся завершать карьеру в свои 37 лет, в беседе с журналистами издания Kleine Zeitung назвал себя кандидатом на медаль в Сочи, объяснил нынешнюю популярность биатлона в своей стране, выразил сомнение относительно допинговой чистоты сегодняшнего спорта и отказался когда-либо охотиться на животных. Перевод от Allbiathlon.com.
— Пока у меня есть мотивация тренироваться, я буду продолжать карьеру. Поскольку гонки зимой являются самой приятной частью, то тренировки летом очень тяжелы.
— Считаете ли Вы себя кандидатом на олимпийскую медаль в Сочи?
— Безусловно. Хоть прошлый сезон и был паршивым, но я попадал на подиум и часто был близок к нему.
— Грызет ли Вас до сих пор сомнительная штрафная ссылка на Кубок IBU тренером Ремо Кругом?
— Я не люблю об этом говорить, так как это было против правил. Однако все равно я высказал ему свое мнение, а он мне — свое. Так что мы разъяснили этот вопрос. О завершении карьеры я тогда не думал.
— Увидим ли мы Вас в гонках и в сорок лет?
— Думаю, нет. Мне уже 37, в какой-то момент соревноваться становится чересчур тяжело. Однако на данный момент я себя чувствую лучше, чем десять лет назад. Я больше не позволяю нервировать себя.
— Как Вы вообще попали в биатлон?
— Я был лыжником и в 21 год получил травму лодыжки. В то время конкуренция в лыжных гонках из-за Гандлера, Штадлобера и Нофмана была столь сильна, что я решил попробовать себя в биатлоне. Этот вид спорта тогда был популярен примерно как плевание на дальность вишневыми косточками. Если бы у меня ничего не вышло, то я бы стал искать что-то новое.
— Что в то время являлось Вашей обычной работой?
— Я выучился на столяра, а с 1998 года стал таможенником и до сих пор сохраняю эту штатную должность.
— Как много зарабатывает биатлонист в Австрии?
— Лично я точно не в шоколаде. Лыжники зарабатывают больше нас. Также игроки в гольф получают хорошие контракты. Да и футболисты с хоккеистами!
— Есть ли у Вас объяснение нынешней популярности биатлона?
— Да, это произошло благодаря улучшению наших результатов. В Германии, Скандинавии и России биатлон был всегда популярен. Теперь же это происходит и у нас. Но это может и закончиться — взгляните на пример тенниса. Кроме того, биатлон увлекателен. Одна небольшая ошибка — и ты вылетел из борьбы. У нас победить может любой из 50 атлетов, а в прыжках с трамплина же всегда одна и та же пятерка.
— Были ли Вы когда-нибудь так расстроены, что хотели завершить карьеру?
— После истории на Олимпиаде в Турине я был к этому очень близок.
— Вы имеете ввиду допинговые обыски в местах проживания биатлонистов?
— Да, они вытащили меня из душа. Однако сначала нам с Людвигом Гредлером, который был моим соседом по комнате, было скорее весело. Мы были чисты, что знали и допинг-офицеры, поэтому они недолго рылись в наших вещах. Но среди тех, чьим тренером-консультантом был Вольфганг Майер, обыски велись гораздо более тщательно.
— Кто-нибудь когда-нибудь предлагал Вам начать употреблять допинг?
— На этот вопрос я могу ответить совершенно честно: нет.
— Насколько чист биатлон сегодня?
— Сегодня он так чист, как давно уже не был. Когда стал известен эффект ЭПО, то появились атлеты с Востока, которые раньше могли лишь плестись в конце, а теперь вдруг стали бороться среди лучших. Однако я немного понимаю этих людей: если это твой единственный шанс что-то доказать в жизни, то к таким вещам начинаешь относиться проще.
— У Вас нет веры в чистоту спорта?
— Я не хочу ничего никому приписывать. Но когда я проезжаю на велосипеде через Предиль и Вурцен, что составляет примерно 160 километров на высоте в 3500 метров, то даже как очень тренированный атлет выпадаю из жизни на полтора дня. А в «Туре» же они проезжают такие расстояния ежедневно в течение трех недель. Как это вообще возможно?
— Вы ломаете над этим голову?
— Нет, пока ничего не доказано, атлет чист.
— Как относятся к Вашей карьере дети и жена?
— У моих детей нередко разбиваются сердца, когда я вынужден уезжать в трехнедельное турне. С другой стороны, я принадлежу им на сто процентов, когда нахожусь дома. Своего отца я не часто видел летом, потому что он много работал на ремонте дорог. Однако нельзя сказать, что моим детям сильно меня не хватает, потому что когда мы общаемся по скайпу.
— Вы никогда не собирались переехать из Винкля?
— Нет, здесь мы построили наш деревянный дом, потому что я не мог себе представить жизнь в другом месте. Ты можешь спокойно прогуливать по саду хоть голым, а если барбекю затягивается допоздна, то никто не пожалуется на тебя.
— Не планируете ли Вы после завершения карьеры получить лицензию охотника, чтобы иметь возможность продолжать стрелять?
— Никогда такого не будет, чтобы я выстрелил в животное. Мой максимум — это рыбалка, чем я иногда раньше занимался со своим отцом.
Перевод: Allbiathlon.com
