Вольфганг Пихлер, несмотря на открытость и всемирную известность, — персона в России малознакомая и малопонятная. О нем знают все, но его мало кто знает, — утверждает Мария Байдина, на правах спецкорра Biathlonrus.com выслушавшая откровения первого в истории российского биатлона иностранного тренера.
Накануне Чемпионата страны в Уфе, который станет для Пихлера первым крупным стартом в качестве тренера российской команды, Biathlonrus.com публикует его рассказы о семье и теннисной команде, обиде Экхольм и помощи Денисовой, дружбе с Барнашовым и Тихоновым, а также об искренней любви к красивым женщинам.
Я был профессиональным лыжником. Мои лучшие результаты — это второе место на чемпионате Германии и 19–е на Кубке мира. Моя бывшая жена изучала спорт в университете, ей нужно было сдавать экзамен по лыжным гонкам и лактату. Я помог ей сдать тот экзамен, и мне стало интересно. Потом я начал тренировать команду таможни, она была очень успешной. А затем мне удалось стать первым наставником, который привел биатлонистов из двух разных стран к олимпийским медалям на одних Играх — это были немец Йенс Штайниген и швед Лейв Андерссон. В 1992 году сборная Германии выиграла золото эстафеты, а шведская команда стала третьей. Это было начало тренерской карьеры в биатлоне.
У меня двое детей — сын и дочь. Сын изучает философию и народное хозяйство, его девушка родом из Вьетнама. Моя дочка получает образование дизайнера, сейчас она в Гане проходит практику на телевидении. Никто из моих детей профессионально не занимается спортом, но я считаю, что у меня спортивная семья. В прошлом все мои кузены были чемпионами на разном уровне в разных видах спорта: боксе, горных лыжах. Мой кузен Вальтер был призером Олимпийских игр 1984 года в Сараево в эстафете по биатлону.
Мы не соревнуемся с братом в успешности. У нас совершенно разные направления деятельности — он бургомистр Рупольдинга, очень серьезный управленец, а я работаю в спорте. Нет, никакой конкуренции нет — у нас с братом очень хорошие отношения, мы с ним очень дружны.
Таможня мне не мешала. Работа на таможне не была проблемой, я просто нормально работал. Могу работать 16 часов в сутки. Работа на таможне была довольно опасной, легкой ее точно назвать нельзя, но эта работа усовершенствовала умение выстраивать систему и ценить время. И потом — здорово, когда ты работаешь вне спорта, потому что тогда тебе проще понять, насколько он прекрасен.
Тренировать — это безумно интересно! У меня есть команда по теннису, которую я тренирую, но это — хобби. Профессионально я реализуюсь в биатлоне и думаю о биатлоне даже во время теннисных тренировок. Я думаю о биатлоне 12 часов в день. Теннис мне тоже дает что-то для работы, ведь самое главное — накопить опыт. Чем старше ты становишься, тем больше опыта должен накопить. Много мне дали и русские тренеры — я работал с отличными русскими тренерами Александром Приваловым и Кимом Пятало. Я большой поклонник российского профессора Юрия Верхошанского.
Мне очень нравится русский менталитет. Я тренировался с русскими, начиная с 1979 года. Владимир Барнашов — это мой хороший друг. Вам, наверное, сложно даже представить те времена. Холодная война… Мы так дружили, это было просто сумасшествие. Никто не знает о том, какие сумасшедшие вещи мы проделывали в те годы. Я всегда хорошо дружил с русскими, они часто бывали у меня дома. Мы пили кофе с Владимиром Аликиным и Анатолием Алябьевым. У меня бывал и Александр Тихонов, правда, я не понимаю, почему он так изменился. Сейчас даже не верю, что нынешний Александр и тот — один человек. В те времена такие дружеские отношения были — просто невероятно! Мне действительно очень симпатичны русские и нужно понимать, что мои высказывания во время допинговых скандалов в российской сборной были направлены не против россиян, а против допинга. Я всегда буду выступать против запрещенных препаратов, как бы близки не были люди, с которыми случился инцидент!
Продолжаю общаться со своими экс-подопечными. Я поддерживаю отношения с девочками — ведь мы были, как семья. К примеру, я всегда поздравляю с днем рождения Магдалену Форсберг. Я никогда не смогу сказать: «Теперь я работаю с российской командой, а вы для меня умерли!» — это не мой стиль. Мы пережили много хорошего вместе со шведской командой. Надеюсь, что с российской сборной будет тоже самое. При этом шведки прекрасно понимают, что теперь мы конкуренты — они хотят доказать мне: «Вольфганг, ты ошибся! Мы тебе еще покажем!» Мир биатлона таков — все мы одна большая семья. Мы постоянно помогаем друг другу. У тренеров есть джентельменское соглашение — сегодня ты помогаешь кому-то, а завтра помогут тебе. Я надеюсь, когда мы приедем в Швецию, то нам будут помогать — иногда возникает такая необходимость.
Знаю, что некоторые девочки из шведской команды очень расстроены были моим уходом. Это понятно. Мы добились больших успехов — Хелена, например, была одной из многих, а при мне поднялась на топ-уровень. Было бы плохо, если бы шведы радовались моему уходу — тогда меня можно было бы считать плохим тренером.
Да, россиянки талантливее шведок. Я горжусь своей работой в Швеции — у нас было мало денег, но мы смогли добиться успеха за счет тяжелых тренировок. В российской сборной есть талантливые биатлонистки, и двери в сборную открыты для всех. Я думаю, что до Сочи мы сможем найти двух-трех спортсменок, которых можно будет назвать суперталантом. Я уверен, что в такой большой стране есть суператлеты. У нас в команде уже сейчас есть таланты, но это еще не предел.
Не знаю, смогу ли я когда-нибудь выучить русский язык. Русский язык очень сложный. Немцу гораздо проще выучить шведский, потому что у нас много похожих слов. Конечно, за 16 лет в шведской команде я научился очень хорошо говорить по-шведски. Но изучение шведского языка не входило в мои обязательства. Шведы прекрасно знают немецкий и английский — им необходимо это для того, чтобы давать интервью и зарабатывать деньги на спонсорах из Германии. У шведских спортсменов нет денег — они не получают необходимой поддержки от правительства. И если им нужно найти хорошего спонсора, то надо искать его в Германии. Так что, мой шведский не был профессиональной необходимостью. Просто, когда ты находишься вместе с командой, то учишься.
Можно понимать спортсменку, не зная ее языка. Я потрясен тем, насколько хорошо мы взаимодействуем сейчас в сборной России. Конечно, нельзя добиться абсолютно идеальных отношений с каждой спортсменкой за четыре месяца, но я чувствую, что все биатлонистки доверяют мне. И сейчас это самое важное. У нас есть общий настрой. Не могу заранее сказать, насколько мы будем успешны, но командный дух у нас точно есть!
Мне помогают сами девочки. Седова очень хорошо понимает немецкую речь, Юрлова способна прекрасно переводить. Отлично говорит по-английски Денисова — Ульяна немного застенчива, но она очень умная женщина. Я чувствую, что наладил отношения с девушками, причем получилось это гораздо быстрее, чем я думал изначально.
Женщину нельзя обманывать — она хорошо понимает, если ей лукавят. Я 16 лет проработал с женщинами и прекрасно знаю, как они думают. Тренер мужской и женской команды — это две разных профессии. С женщинами нужно не просто работать — их нужно понимать. Они мыслят иначе, чем мужчины, необходимо менять подход к тренировкам. Уметь мотивировать даже в самые сложные моменты. Есть физиологические различия — гормоны, менструальный цикл. В некоторые дни женщины просто сходят с ума, и чтобы ничего не испортить, я убегаю от них в этот период!!! (хохочет)
Я искренне люблю женщин! И в этом моя сила! (хохочет). Каждая женщина хочет быть красивой и интересной. И ведь каждая может быть интересной и красивой! Если спортсменка отлично выглядит и чувствует особенное внимание к себе, она гораздо уверенней.
У женской сборной России должен быть новый имидж. Медиа изменили спорт — нужно не только побеждать, но и выглядеть красиво, быть интересной. У нас очень красивая команда и нужно ее правильно преподносить. Моя подруга отметила, что в российской команде очень красивые биатлонистки. Мир должен увидеть открытую сборную России — красивую команду, которая способна побеждать.
Деньги — не главная причина, по которой я пришел в сборную России. За 16 лет работы со шведской сборной мы сумели все отлично организовать. Но проблема заключалась в том, что я больше не горел на работе, не было азарта. С приходом в российскую команду моя жизнь кардинально изменилась. Мне снова интересно работать, интересно ставить задачи и добиваться их. Я хочу видеть россиянок на пьедесталах и готов ради этого работать круглые сутки!
Хочу принести в российскую команду что-то новое. В Швеции атлеты могли тренироваться одни, я просто давал им план тренировок. В России другая система — команды работают в группах, все держится под контролем. Моя идея в том, чтобы в тренировках россиянок был самоконтроль. Российские биатлонистки получили больше свободы, чтобы больше чувствовать ответственность. Это пригодится им во время соревнований — на трассе и стрельбище тренер не всегда может докричаться до своих подопечных. Биатлонист должен уметь думать своей головой как во время соревнований, так и во время тренировок. Нужно уметь отвечать за себя! Я очень горд тем, что эта система уже работает в российской команде. Во время периодов самоподготовки я уже прекрасно знаю, кто и когда мне пришлет данные о своих тренировках. Начинаю завтракать, а из Сибири уже приходят письма от спортсменок. Я сажусь за компьютер и знаю, что первой свои данные из Омска мне пришлет Яна Романова. Мне говорили, что у нас не получится выстроить работу таким образом — но те люди ошибались, система функционирует. Мы на правильном пути!
Моя главная цель — сделать российскую команду номером один в мире. Это должно произойти в первый и второй год работы. Мы должны стать первыми в общем зачете Кубка наций. После того, как станем первыми в Кубке наций, мы будем нацеливаться на Олимпиаду — это более сложная задача. Когда у нас будет сильная команда, тогда давление на каждую конкретную биатлонистку будет меньше. Пока я не знаю, кто будет в команде к 2014 году. Мы должны будем просмотреть всех — и тех, кто сейчас в национальной команде, и тех, кто в нее не входит. Я хочу суперрезультатов. Я не боюсь говорить об этом — я верю в себя и свои методики тренировок.
У меня нет страха, ведь у нас отличная команда! Знаете, тут примерно такая же ситуация, как в школе. Если ты готов к экзамену, то спокойно идешь сдавать его, а если не готов — боишься и думаешь, как бы увильнуть от ответственности. Мы должны тренироваться так, чтобы быть уверенными в хорошем результате. В этом сезоне я рассчитываю, что две россиянки будут в топ-10 общего зачета Кубка мира. Если россиянок нет в топ-10, то это уже катастрофа. Такого быть не может! Кубок мира — это важная штука, нельзя думать только о чемпионате мира.
Я не позволю злопыхателям подобраться к команде. Никакие силы извне не должны мешать нашему коллективу. Сейчас мы работаем со стопроцентной выкладкой. Биатлонистки верят в наш тренерский штаб. Поэтому у меня нет страха. При грамотной организации лишние люди не подойдут к команде. А Союз биатлонистов России обеспечивает нам отличную организацию.
Когда не тренирую и не думаю о тренировках, я играю в теннис и читаю книги. Я доволен своей жизнью. У меня есть дети, есть красивая женщина, при этом я сохранил хорошие отношения со своей бывшей женой. Я не нуждаюсь в деньгах, работаю для души. Для меня очень важно это равновесие — ты не сможешь работать каждый день с полной отдачей, если у тебя нет равновесия и не остается сил, чтобы по-настоящему гореть на работе.
После сборной России я хочу уйти в теннис. Я не планирую больше тренировать биатлонистов. Я просто буду ездить с турнира на турнир и играть в теннис.
Мария Байдина,
Пресс-служба СБР
