11 октября в Беларуси вновь проходили воскресные акции недовольных итогами президентских выборов и жестокостью силовиков.
По информации правозащитников на конец дня количество задержанных белорусов составило под три сотни человек. Среди них неожиданно оказался брат Дарьи Домрачевой — Никита.
Молодой человек, работающий архитектором, ехал по центру на велосипеде к маме. Но в районе Зыбицкой на него напали и жестоко избили, после чего завезли в РУВД, откуда Домрачева забрала скорая.
Именно Никита стал первым ребенком в семье Владимира и Ларисы Домрачевых, кто в детстве записался в лыжную секцию. По стопам брата спортом начала заниматься сестра, которая также стала на лыжи. Если у Никиты увлечение вскоре прошло, то Дарья осталась в секции. Этому решению не сумела помешать даже мама, говорившая дочери, что из-за занятий лыжным спортом фигура будет не женственной.
Затем Никита занялся архитектурой. Решение сына не удивило родителей, которые работали в этой сфере. Брат чемпионки получил образование в БНТУ, после чего начал трудиться по специальности.
Он проектировал дом для Дарьи и Уле Айнара:
Брата Домрачевой жестко задержали и будут судить. Благодаря ему Дарья пришла в спорт и построила дом на берегу Минского моря
По словам Никиты, запрещенной символики при нем не было, каких-то лозунгов он не выкрикивал, но все равно попал в замес. Сейчас Домрачев намерен подавать заявление на тех, кто напал на него, но, признается, что не особо верит в успех предприятия.
В интервью «Трибуне» Никита подробно рассказал о задержании в воскресенье, о пережитом ночью в РУВД и больнице, а еще постарался объяснить молчание сестры.
– Расскажите, как ваше самочувствие, как здоровье.
– Удалось поспать несколько часов, но спал очень беспокойно, все болело, невозможно было прилечь, опереться на голову. Реально все тело – особенно ноги, руки и голова – очень болит. По голове меня сильно били. Были три открытые раны, в больнице зашивали.
Меня госпитализировали в 3-ю больницу, но когда поместили в отделение, в палату, я написал заявление на отказ от госпитализации, потому что хотел быть дома. Я чувствовал в себе силы и понимал, что могу находиться не в больничной палате, а дома.
– Вы рассказывали, что при задержании просили вызвать скорую, на что вам сказали, что врач будет в РУВД? Он реально там был?
– Нет, никого там не было, и никто мне в РУВД не помог. Мне там сказали, что вызвали скорую, она скоро приедет. Но ждать пришлось минут 40, не меньше. Все это время от силовиков я не дождался никакой помощи. Приказали сидеть на одном месте и не рыпаться. Ни бинтов, ни чего-то еще. Единственное, бинт мне дали сотрудники милиции в машине, когда везли в РУВД. У меня сильно текла кровь, я просил что-то найти, помочь как-то мне, потому что было невмоготу. Боялся потерять много крови и потерять сознание. Чувствовал, что такое возможно.
– В какое РУВД вас отвезли?
– Не в курсе, я вообще не разбираюсь, где какое у нас РУВД. Тем более после задержания у меня не открывались глаза, потому что все лицо было в крови. Когда привезли к РУВД, я видел, что меня ведут в здание, понял, куда попал. Когда приехала скорая, меня погрузили туда и повезли в больницу. Даже в окно машины не смог ничего разглядеть.
– Вам вручили какие-нибудь документы, где изложено, в чем вас обвиняют?
– Перед тем, как меня забирала скорая, сунули протокол, сказали, чтобы подписал. Я сделал это, но сказал, что не согласен с тем, что написано в документе. Меня обвиняют по уже стандартной статье «Участие в несанкционированном массовом мероприятии». Сказали, что будет суд во Фрунзенском суде, а когда, во сколько – об этом сообщат позже. Но, естественно, с предъявленными мне обвинениями я не согласен.
– При этом вам не дали даже прочитать протокол, потому что там якобы записаны личные данные сотрудников милиции.
– И меня это насторожило. Хотел почитать документ, просил дать мне возможность сделать это, но мне сказали, что не дадут. Лишь показали, где подписать. При этом никто у меня не брал никаких показаний. Просто подсунули бумагу и приказали подписать.
– Вы сделали это, потому что опасались за свое здоровье?
– Боялся, что меня просто не отпустят из РУВД, не отдадут врачам. Я реально чувствовал себя очень плохо, хотел уехать с врачами, поэтому все и подписал.
– В РУВД или больнице вас кормили?
– Нет, был очень голоден. В воскресенье утром позавтракал, а потом, вплоть до возвращения домой, даже воды не попил.
***
– Видео с тем, где вас задерживают, избивают, быстро облетело интернет.
– Я сам видел этот ролик. Когда меня начали бить по голове, сразу отключился на несколько секунд, потому что не был готов получить такие удары. У меня посыпались искры из глаз, такого раньше никуда не испытывал. Знаете, очень сильно испугался за свою жизнь, потому что раньше читал, как люди у нас на улицах и в больницах умирали после задержаний. Силовики мне ничего при задержании не говорили, просто повалили с велосипеда и начали избивать. Я даже слова не мог вставить. Слышал, как эти люди постоянно матерились, один из них кричал: «Посмотри, он невменяемый, #####!» В мой адрес шли постоянные оскорбления, мат-перемат. Как звери накинулись, ничего не предъявляли, просто стали жестоко избивать.
На видео снято только то, как меня уже избивают на земле, как меня задерживали. До этого было так, что я спокойно ехал, и на меня накинулись два человека с дубинками. Я испугался за жизнь, за судьбу своего велосипеда, потому что очень не хотел его потерять, он мне реально дорог, мы с ним через многое прошли. Я кричал, просил прекратить, просил о помощи, но меня не услышали.
Когда меня повели в автобус, с ноги слетел кроссовок, мне не разрешили его поднять. Я стал хромать, просил отдать мне обувь.
– Какие в больнице вам записали травмы?
– У меня пока нет документов с заключением. Очень хочу их забрать, потому что меня действительно волнует вопрос собственного здоровья. В больнице мне сделали томографию, и не знаю, все ли у меня в порядке с головой внутри. Судя по количеству ударов, которые мне нанесли, по зашитым травмам, возможны какие-то повреждения. Но пока документы с результатами исследований и анализов в больнице.
– Жена, как вы ее просили, нашла велосипед?
– Друзья нашли через волонтеров. Буквально перед нашей беседой позвонил друг и сказал, что велосипед нашелся. Честно, меня это очень обрадовало.
– Как вы вообще оказались в том месте?
– Я живу в центре города, там же живет моя мама. И я просто на велосипеде люблю кататься по своему любимому городу. Оказался в том месте, потому что, грубо говоря, это мой обычный маршрут. Что касается воскресных событий, маршей и акций, знаю, что традиционно это все проходит у Стелы, но тут все события переместились и в другие районы Минска. В итоге я оказался не в то время, не в том месте, на набережной возле Зыбицкой.
– Может, вы видели, как вас преследовали силовики?
– Нет, ничего такого не было. Ехал по велодорожке, увидел испуганную толпу, которая бежала на меня. Потом заметил, что этих людей гонят с Немиги солдаты. Развернулся и увидел, что с другой стороны бежали другие солдаты или кто-то там в форме. Ничего не успел сделать, потому что на меня мгновенно напали и начали бить.
– Ваша мама говорила в СМИ, что вы успели позвонить жене и сказать, что вас везут на Окрестина. Как удалось сделать звонок?
– На самом деле жене звонил из больницы. Когда сидел в приемном отделении, попросил у какого-то человека телефон и позвонил. Естественно, жена не ожидала, что все так сложится, она была в шоке. Тем более я же ехал к маме, как и планировал. Жена считала, что я нахожусь там, у мамы.
– Насколько известно, в воскресенье был задержан еще один архитектор Кирилл Скоринин.
– Это мой друг, но я пока не знаю ничего о его судьбе. Недавно проснулся, пока общаюсь с вами и другими журналистами. Но в курсе, что его также задержали. Но не знаю, где его забрали, как задерживали, что с ним сейчас. Узнал все из новостей, грубо говоря.
– Вы хотите сделать снимки побоев и написать заявление на напавших на вас?
– Да, именно так.
– Но за два месяца в отношении силовиков не возбуждено не одного дела. На что вы надеетесь?
– Ни на что не надеюсь, просто хочу сделать все, что от меня зависит. Не буду страдать, если не заведут дела на тех, кто на меня напал. Но то, что должен сделать, я обязательно сделаю. Руки опускать не буду.
– По-моему, тут очевидно, какое мое отношение и отношение общества ко всему, что мы наблюдаем. Только невозможно белорусам достучаться ни до кого – ни до властей, ни до силовиков. Людям хочется вернуть все в человеческое, законное русло, но пока не получается это сделать. У всех одна позиция, и я не знаю людей, которые поддерживают все, что происходит. Все люди в моем окружении просто недоумевают, почему Беларусь переживает такие события.
– Вы сами в акциях и маршах участвуете?
– Нет, никогда не ходил. Я вижу, что происходит, но в акциях не участвую, потому что чувствую, что они не совсем безопасны. Видел, как гибли люди, а у меня маленький ребенок, и мне важно заботиться о дочке. Я занимаюсь сейчас своей семьей.
– В связи со всеми этими событиями белорусы стали бояться милиции. У вас есть страх перед людьми в форме?
– Я боюсь не милиции, а непонятных людей в черных масках и без опознавательных знаков, избивающих белорусов на улицах. Они как бандиты нападают на людей, не представляются и просто всех подряд избивают. Не знаю, кто это, может, откуда-то их привезли. Просто не понимаю, как можно обходиться так с народом той страны, в которой ты живешь. Женщины, пожилые люди – все попадают в этот замес.
– У вас нет желания уехать из Беларуси?
– Пока нет.
– Впереди у вас суд. Чем, по-вашему, закончится вся эта ситуация?
– Честно, не знаю. Хотя считаю, что нужно быть готовым к разным исходам. На сутки посадят или дадут штраф? Все дела у нас проходят по одному сценарию. Как пишут протоколы, так и рассматриваются все дела в судах. И исход всех этих разбирательств, по-моему, очевиден.
***
– Вы уже сказали, что ваша сестра Дарья в курсе всей ситуации.
– Да, как только она сама обо всем узнала из интернета, пыталась связаться со мной. Но я не мог вчера с ней пообщаться. И на момент нашего интервью пока не созванивались, тем более у нас большая разница во времени – она же в Китае сейчас.
– Ваша фамилия известна на всю страну. Ни в РУВД, ни в больнице не поинтересовались, не родственник ли вы биатлонистки?
– Нет, никто не спрашивал. Но я сам не люблю прикрываться именем сестры. Я гражданин Республики Беларусь, хочу свободно жить в этой стране, ходить по улицам в любое время и никого не бояться. И не считаю, что должны быть какие-то избранные люди: кому можно получать по голове, а кому нельзя. Все у нас должны быть равны, ни к кому нельзя применять жестокость.
– В комментариях пишут, что Никита – брат Дарьи, Героя Беларуси и любимицы Лукашенко, поэтому его сейчас быстро освободят, ни в чем не будут обвинять.
– Низкие комментарии. Да и вообще то, что пишут о моей сестре, мне не нравится. Говорят о ней, что она выступает за ту ситуацию, которая есть в стране, потому что дает мало реакции на происходящее в Беларуси. Не нравится мне такое отношение людей к Даше. Она занимается своим делом, делает его хорошо.
Даша сейчас работает в другой стране, и могу сказать, что у нее большие проблемы с интернетом. В Китае блокируют все соцсети, нужно быть близким к властям человеком, чтобы иметь туда доступ. Более того, даже у самой сборной Китая по биатлону проблемы с выходом в сеть. Спортсмены и тренеры сейчас находятся в каких-то горах, провинциях, тренируются на далеких базах. И цивилизацией там, мягко говоря, не пахнет.
Ну а насчет каких-либо комментариев, это личное дело каждого – говорить или нет. Я тоже не могу обсуждать решение сестры. Не берусь ни осуждать ее, ни просить как-то комментировать. У каждого свои обстоятельства и свои решения.
