Чемпион Ванкувера и участник московской гонки чемпионов в начале недели гостил в Тюмени, где занял пятое место на соревнованиях на призы губернатора Тюменской области. Колоритный швед заводил публику на стадионе, пел «Калинку» на пресс-конференции, а после окончания всех официальных мероприятий обстоятельно побеседовал с корреспондентом «Чемпионат.com» о спорте, ошибке Пихлера и разнице между развитием биатлона в Швеции и России.
— Бьорн, недавно весь мир праздновал первое апреля, а вы известный в мире биатлона шутник. Какая самая памятная шутка вам удалась?
— Однажды я дал интервью известной шведской газете и сказал, что собираюсь из биатлона перейти в армрестлинг, так как моя жена — многократная чемпионка мира по этому виду спорта. А моим тренером будет биатлонист с соответствующей фамилией — Тед Армгрен. Я говорил это так серьёзно, что многие поверили в эту шутку, но на самом деле я не собирался покидать биатлон.
— Ваша супруга Хейди 9-кратная чемпионка мира по армрестлингу. Как вы с ней познакомились?
— Она родом из небольшой деревушки в десяти километрах от моей деревни. Как ни смешно это звучит, но познакомились мы 10 лет назад 1 апреля 2002 года.
— Вас не пугает, что ваша спутница обладает такой силой, что в случае конфликта у вас могут быть большие проблемы?
— (Смеётся.) Так мне такая жена и нужна. Я всегда стараюсь окружать себя сильными людьми, чтобы и самому стремиться стать сильнее. Это очень хорошо для меня, что моя жена сильна и физически, и характером. Она девять раз становилась лучшей в мире, а у меня всего одна золотая олимпийская медаль, так что мне по-прежнему есть чему у неё поучиться. Но и себя я не считаю слабаком, поэтому не боюсь сильных людей рядом с собой.
— Прошлым летом вы стали отцом. Вам тяжело даются долгие разлуки с женой и сыном?
— Конечно, порой это тяжело перенести. Но пока ему нет ещё года, разлуки даются проще. А вот когда сын подрастёт, мне будет гораздо сложнее. Думаю, что когда ему исполнится пять-шесть лет, я займусь чем-нибудь другим и смогу больше времени уделять сыну.
— Вы собираетесь завершить карьеру после Олимпиады в Сочи?
— Нет, думаю, ещё пару лет после Сочи я побегаю. Точно выступлю в Контиолахти в 2015-м, а если Эстерсунд получит право провести чемпионат мира — 2017, я ещё продлю свою карьеру, но совершенно точно не поеду на Олимпиаду в Южную Корею.
— Вы уже не первый раз гостите в России. Какое место вам нравится больше всего?
— Я был в Москве, Ханты-Мансийске и Тюмени. Мне кажется, что стадион в Тюмени идеально подходит для соревнований и мне очень нравится. Также мне будет интересно в этом году впервые слетать на Камчатку. Все говорят, что там очень здорово. Вулканы, гейзеры – это так круто!
— А какие сувениры из России вы хотите привезти?
— Конечно, русскую водку. Здесь действительно водка гораздо лучше, чем в Швеции.
— Вы её пробовали?
— Да. Несколько раз в Ханты-Мансийске на вечеринке, посвящённой окончанию сезона.
— Вы пьетё её чистой или в коктейлях?
— Русскую нужно пить только чистой. А вот в Швеции водка – полное дерьмо, поэтому я там никогда её не пью, а пью вино.
— Победа на Олимпиаде сильно изменила вашу жизнь?
— Конечно, мне стало легче находить спонсоров и у меня поднялась «рыночная стоимость». Также мне стало проще добиваться хороших результатов, потому что в моей голове отложилось: я это могу. Если я выиграл Олимпиаду, то я сильная личность и могу побеждать на любых соревнованиях. Так что эта победа определённо сделала меня сильнее, но в жизни больших изменений не произошло. Каждый год я тренируюсь и выступаю, как прежде.
— Этот сезон был не лучшим в вашей карьере, зато вы привезли домой медаль чемпионата мира. А как вы его оцениваете для себя?
— Это был лучший год в моей жизни по качеству стрельбы. Только Антон Шипулин имеет больший, чем у меня, процент попаданий в Кубке мира. Я очень доволен стрельбой, но моя гоночная форма была ужасной. Я думаю, что сделал несколько просчётов в предсезонной подготовке: работал слишком интенсивно летом и осенью, а всю зиму не мог набрать форму. Вот и здесь, в Тюмени, бегаю ужасно. На чемпионате мира меня выручила исключительно чистая стрельба.
— Несколько лет назад вы считались одним из лучших специалистов финишного круга. Сегодня не утратили этих качеств?
— Действительно, пять-шесть минут я могу бежать на полной скорости и берегу силы до конца гонки. Здесь мне тоже удалось обойти троих парней на последнем круге, поэтому надеюсь, что мои навыки сохранились и на следующий год вы увидите прежнего Бьорна Ферри.
— Что вы думаете о работе Вольфганга Пихлера с женской сборной России. Почему ему не удалось добиться хороших результатов в первый год работы?
— Я говорил с ним немного об этом. Думаю, проблема здесь не в большом объёме тренировок, как считают некоторые ваши специалисты, а в слишком большом объеме скоростной и силовой работы в зонах высокой интенсивности. В следующем году он обещал учесть эту проблему и снизить интенсивность при прежнем и даже большем объёме. Ему и мне не стоило слишком рано летом и в начале осени начинать скоростные тренировки. Поэтому в сентябре и октябре я был в отличной форме, а зимой вышел прокол. Та же ошибка была и у Вольфганга, но мы оба обязательно исправимся через год.
— В этом году вы посещали «Тур де Ски». Какие впечатления у вас остались и мог бы такой формат соревнований прижиться в биатлоне?
— Для лыжных гонок «Тур де Ски» подходит идеально. Это самое интересное событие сезона, потому что обычные лыжные гонки скучны. В биатлоне же все соревнования и так очень интересные. И ещё у нас нет такой разницы между различными дисциплинами, нет специализации, а в лыжах есть спринты и длинные дистанции, «классика» и «конёк», гонка в гору. Поэтому я не вижу смысла копировать в биатлоне формат «Тур де Ски».
— Вы один из самых высоких биатлонистов в мире. Большой рост в биатлоне – это преимущество или недостаток?
— Я думаю, как и в лыжных гонках, размер у нас не имеет значения. К примеру, Тед Армгрен с ростом 174 см бегает так же быстро, как я, хотя у меня 194 см. У норвежцев тоже есть высокие и небольшие ребята. Мне кажется, что в крутую горку маленьким вбегать легче, а вот на равнине и спуске легче, если ты большой и сильный.
— А в финишном спринте длинноногие спортсмены имеют преимущество?
— Там всё решает сила. Но многое зависит и от состояния снега. Вот здесь в Тюмени на мягком снегу я не могу использовать всю свою мощь, а вот на твёрдом снегу я действительно имею преимущество.
— Четыре года назад во время финальной вечеринки в Хольменколлене вся ваша команда нарядилась в костюмы Элвиса Пресли. Какие ещё оригинальные наряды вы надевали на закрытии сезона?
— На следующий год мы обязательно что-нибудь придумаем. Однажды в Ханты-Мансийске мы все пришли на вечеринку с усами, а как-то в Осло оделись в женские платья. Это тоже было очень весело, но костюмы Элвиса Пресли пока остаются нашим высшим достижением. В этом году мы решили воздержаться от таких шуток, потому что уже каждый год их ждут от нас и иногда нужно делать паузы, но в будущем вас ждут новые сюрпризы.
— Что бы вы изменили в нынешних правилах биатлона?
— Ничего. У нас действительно очень хорошие, захватывающие для телевидения соревнования. Так, на чемпионате мира в масс-старте до последнего рубежа на победу претендовали около десяти спортсменов. Считаю, что у нас необычайно зрелищный вид спорта для телевидения. Если же мы начнём всё менять, это будет глупо. Может быть, стоит телевидению поэкспериментировать с техническими новинками, чтобы привлечь ещё больше зрителей, увеличить количество камер и сделать гонку живее.
— А могут ли городские гонки, вроде Рождественской или Гонки чемпионов, войти в программу Кубков мира?
— Мне понравилась в прошлом году гонка в Москве, всегда нравится «Шальке». Это действительно замечательные соревнования, и они вполне могут быть этапами Кубка мира, например, в формате суперспринтов или смешанных эстафет.
К примеру, накануне Кубка мира в Эстерсунде я бы провёл смешанную эстафету в Стокгольме, и это стало бы превосходным стартом сезона. Не нужно начинать сезон с 20-километровой гонки, потому что она скучная. Если ты не разбираешься глубоко в этом спорте, то тебе сложно следить за этой гонкой, в отличие от преследования, масс-старта или эстафеты, где ты сразу после финиша понимаешь, кто победил и кто лидирует в любой момент гонки.
— Но разве можно совсем отказаться от «классики». В лыжных гонках ведь практикуют раздельный старт и 50-километровые марафоны два-три раза за сезон?
— Конечно, она важна для сохранения биатлонных традиций, но основную долю мирового календаря должны занимать более зрелищные виды.
— Несколько лет назад вы хорошо общались с Дмитрием Ярошенко. Сейчас вы продолжаете поддерживать отношения?
— У нас были очень хорошие отношения до допингового скандала, поэтому для меня стало шоком то, что он всех нас обманывал. Он всегда был очень открытым, немного говорил по-английски и показался мне добрым парнем. Мне было бы интересно, чтобы он объяснил, почему он стал употреблять допинг.
— Вы знаете, что он признал свою вину, во время дисквалификации написал книжку о вреде допинга для детей и ездил по стране с семинарами, на которых рассказывал молодым спортсменам, как нужно себя вести, чтобы не употреблять допинг?
— Правда? Тогда передайте ему от меня большой респект. В его ситуации допустимо только такое поведение. Мне кажется, у вас в России в тот момент была другая система, и спортсмены не до конца задумывались, что они принимали. Хотел бы, чтобы ваши молодые спортсмены не повторили этих ошибок и никогда не употребляли допинг.
Например, для меня чистота в спорте – это самая важная вещь в моей жизни. Я горжусь тем, что я выиграл золотую медаль Олимпиады, никогда не употребляя допинга. Думаю, что сейчас в спорте стало меньше допинга, потому что если бы все обманывали, то я бы ни за что не смог победить. Я, конечно, сильный спортсмен, но не настолько суперталантлив, чтобы побеждать тех, кто использует допинг.
— Какое впечатление произвели на вас всероссийские соревнования?
— Прежде всего я был поражён тем, что у вас на старт вышло 95 спортсменов. В Швеции соревнуются не более десяти мужчин и женщин. Я слышал об этом раньше и понимаю, что с таким количеством профессиональных спортсменов Россия просто обязана иметь сильную национальную сборную. Также у вас много стадионов по всей стране и в спорт вкладывается много денег, поэтому российский биатлон просто обязан быть лучше шведского. Также я заметил, что многие ребята из региональных команд весьма хорошего уровня и могут соперничать со мной. Я только не понимаю, откуда у них финансовая поддержка для занятий спортом? Ведь в Швеции деньги выделяются только на национальную команду, а если ты туда не попадаешь, тебе придётся заниматься чем-нибудь другим.
Александр Круглов,
«Чемпионат.com»
