Из руководителей нашего биатлона широкой публике известны президент СБР Владимир Драчев и главный тренер Анатолий Хованцев.
Хованцев – голос сборной России, ключевой методист и первый ответственный за результат. Депутат Госдумы Драчев – фигура больше имиджевая и политическая: часто на виду, но все же далек от оперативного управления. В ежедневном режиме СБР уже год руководят исполнительный директор Сергей Голиков и первый вице-президент Алексей Нуждов.
У 50-летнего полковника Нуждова – серьезное резюме:
• с конца 80-х командовал подразделениями специального и особого назначения, регулировал межэтнические конфликты в горячих точках бывшего СССР;
• в 90-х прошел курсы военной контрразведки;
• дослужился до начальника отдела по борьбе с должностными и экономическими преступлениями Центрального аппарата ФСБ;
• последние годы – вице-президент НПФ «Газфонд», президент федерации биатлона Московской области.
Весной не слишком публичный Нуждов открыл бюджет СБР (который сжимается год от года) и ввел контрактную систему с командой. Sports.ru расспросил его не только о деньгах, но и о спонсорах, долге Глазыриной, букмекерской стычке с IBU и спасении Васильевой.
– Бюджет СБР (доходы) – 128 млн рублей. Если не знать динамики, то эта сумма ни о чем не говорит.
– Цифры для сопоставления: сезон-2016/17 – 200 млн, сезон-2017/18 – 130 млн. Тенденция на отток спонсоров началась давно. Говорить, что с нашим приходом разбежались все спонсоры, может только тот, кто не знает истинного положения дел, – либо просто лукавит.
– Все равно разница не в вашу пользу – за счет чего?
– Сначала ушел «Мегафон», еще до нас. При нас – менее емкие по деньгам Webasto, «Альпари». Не буду называть точные суммы контрактов с ними – не имею права; могу только сказать, что по объему они сопоставимы с «Максидомом» (10 млн рублей в год – Sports.ru).
– Еще до выборов, зная, что эти контракты заканчиваются, пытались договориться?
– Ну это неэтично. Грубо говоря, мы приходим к «Альпари» и говорим: cобираемся подвинуть тех, с кем вы заключали контракт, останетесь с нами? Тогда самый здравый ответ с их стороны: сначала выиграйте выборы, потом пообщаемся. Вообще, если так действовать, то будет смешно: сначала к «Альпари» сходит Драчев, потом Майгуров, потом Алексашин (все они баллотировались на выборы президента СБР в мае 2018-го – Sports.ru). А на позапрошлых выборах, если не ошибаюсь, было 15-17 кандидатов.
Второй момент: до выборов я понятия не имел, что окажусь в Правлении. У нас с Драчевым не было теневого правительства, заранее портфели не делили.
Возвращаясь к бюджету: денег нам хватило, хотя кто-то считает по-другому. Чтобы показать разницу с прошлым годом, мы делали ремарки и сопоставляли. До нас на командировки из бюджета выделялось 39,8 млн в год, при нас – 4,4. Фонд оплаты труда сотрудникам СБР до нас составлял 80 млн в год, при нас – 42 млн. В нашем бюджете – более 10 млн на помощь регионам. В предыдущие годы такой статьи не было совсем.
Даже без калькулятора можно сравнить эффективность расходов предыдущей команды и нашей. Из 130 млн приходной части бюджета до нас: 39,8 млн (командировки) плюс 80 млн (фонд оплаты труда) – на нужды сотрудников СБР. На все остальное (команда, материальное обеспечение, помощь регионам) остается 10 млн.
Теперь разложим наши средства: 128 млн минус 42 (фонд оплаты труда) и еще минус 4,4 (командировки). Остается 81,6 млн, которые мы тратим на сборную, материально-техническую базу, помощь регионам, премирование спортсменов – то есть не на себя. 10 млн против 80. Так в чью пользу цифры?
– Что вы вообще хотели сказать, открывая бюджет?
– Еще на входе мы поняли: у спортсменов, тренеров, болельщиков нет четкого понимания, где границы полномочий СБР, какие финансовые возможности, что оплачивает государство (Минспорт и ЦСП), а что – СБР.
Открывая бюджет, мы декларируем: нам нечего скрывать.
У меня пять лет практики руководства региональной федерацией биатлона и более десяти лет руководства одним из самых крупных лыжно-биатлонных клубов страны (ЛК Наседкина) – я понимаю, чем, как и в какие сроки СБР может реально помочь регионам.
Можно, конечно, отчитываться тем, что мы строим комплексы – камень заложили здесь, заложили там. Только некоторые поназакладывали, а потом ушли и, в общем-то, нихрена не сделали. В Чувашии комплекс не первую пятилетку строят, в Химках на Планерной – похожая история. Там есть аллея из именных елочек, есть странная бетонная конструкция, стена плача, как я ее называю – а комплекса как не было, так и нет.
А надо здесь и сейчас реальную помощь оказывать – а главное, ту, которая нам по силам, и регионами востребована. У нас есть шаблонный трехсторонний договор (пример): СБР, производитель, регион или спортшкола. Ежеквартально рассылаем продукцию на 5 регионов: 40 установок (это 20 коридоров для пневматического биатлона), 20 рамок, 10 винтовок – весь комплект примерно на 500 тысяч рублей.
Открывая бюджет, мы в том числе показываем, на что направлена наша стратегия и как мы расставляем приоритеты.
– Несколько моментов, где, как кажется, не хватило бюджета. Всего три сервисмена на американских этапах – это не экономия во вред?
– Нет. Cервисмены ездят и ездили по всем этапам за счет ЦСП. Почему их было трое? В тот период обеспечивали основу, которая готовилась к ЧМ на сборе в Риднау – весь сервис команды находился там.
На американских этапах и спортсменов было не 8+8, как обычно, а 6+6 – нагрузка на сервис ниже. Кроме того, решение, что в Америку поедут 3 сервисмена, принималось еще в начале сезона. Тогда же, когда обсуждался вопрос оформления американских виз. Про них тоже был слух, что мы то ли не успели, то ли не смогли сделать, что тоже не соответствует действительности.
Эти визы мы оформляли заранее, причем чтобы было более надежно, делали в Европе – в Австрии потратили на них значительные средства из бюджета (речь о визах персонала и тренеров). Единственное, не стали их делать на всю команду, так как понимали, что поедет немного людей – выбрасывать деньги на ветер не хотелось. Наверно, отсюда и слухи, что у нас были проблемы.
– В соцсетях все замерло еще в середине января, потому что уволили человека – тоже не вопрос денег?
– Однозначно. Расходы на еще одного сотрудника пресс-службы заложены в бюджете – деньги на него есть. Это вопрос людей. У Кости Бойцова (глава медиа-службы СБР – Sports.ru) было свое видение на соцсети – я и Голиков хотим другого. За это время мы попробовали пару человек – наверное, это было незаметно. Они пытались и уходили, с 1 июня заступит еще один.
Я прекрасно понимаю роль медиа и соцсетей. Но в СБР не я один, есть иные точки зрения – мы до сих пор не договорились о подходе. Наверное, это еще детские болезни административного аппарата. Мне и Голикову очевидно, что ниша должна быть заполнена.
Хочется сделать соцсети адекватными вызовам времени. Сделаем. Опаздываем. Критика совершенно справедлива.
– Почему в штате СБР нет юриста?
– Не вижу необходимости. Как правило, для чего в организации юрист общего плана? Посмотреть внутренние акты, сверить с законодательством и тому подобное – навыками и квалификацией такого уровня обладает Голиков. Для всего остального проще нанимать специалистов по мере необходимости.
Мы должны плясать от задач, а не от того, что у нас в штате юрист – и значит, мы молодцы. Это формализм. Юристы Прохорова судятся по медалям Сочи – СБР никогда не позволит себе держать их в штате и платить 10 тысяч евро в месяц. Тем более СБР нужен специалист не только такого профиля.
Например, в случае с австрийской полицией мы наняли местного адвоката за 7 тысяч евро, чтобы нормально оппонировать, вести деловую переписку с ними и их прокуратурой. Это человек, знающий австрийское уголовно-процессуальное законодательство. А штатный юрист общего плана не смог бы и бороться за нас в Австрии, и судиться за Слепцову с Устюговым в CAS. Вывод простой: мы берем юриста под каждый конкретный случай, а в мирной жизни справляемся сами.
– Тренеры жаловались на отставание по лыжам, потому что в команде нет шлифт-машины как у топ-соперников. Почему не купили?
– Две такие машины стоят в России. Но они а) очень большие, со слов нашего сервиса; б) староватые, потому что куплены еще под Олимпиаду в Сочи. Еще до нашего прихода одна из них стояла в большом траке у команды, но сам сервис попросил снять – неэффективна.
Я понимаю тренеров: они посмотрели, что у соперников машина есть и, возможно, дает прибавку – и тоже попросили. Но нам не хватило не просто машины. На ней надо научиться работать, потом подбирать структуры – и это постоянный процесс. Машина – не принтер, где можно заказать идеальную структуру на сегодня и нажать кнопку. Да и сами структуры – это интеллектуальная собственность, никто не даст нам их копировать.
Поэтому нужны люди с опытом и навыками. Вопрос с машиной решен, будет целевая помощь на покупку. В покупке не так много проблем, как все думают. Больше – в том, кто будет на ней работать, в каком составе, с каким опытом.
– Где спонсоры, о которых говорил Драчев до выборов? Как минимум «Росавтодор» и «Россельхозбанк».
– Не стоит относиться всерьез к предвыборным материальным обещаниям. Это не то что заведомый обман, да я и сомневаюсь, что Драчев формулировал так: они придут 100%. Наверное, планировал привлечь, исходя из каких-то договоренностей.
Кто пришел – вы видите из бюджета. «Россельхозбанк» давал нам средства в прошлом году, на этот год мы находимся в переговорах, чтобы увеличить сумму.
Честно, я не разделяю пессимизма по бюджету – на что его не хватает? Если платить всему Правлению по 150 тысяч в месяц, собирать тучу народа с непонятными функциями – то и 200, и 500 млн будет мало. Платить самим себе большие зарплаты – тут нет предела совершенствованию, но у нас не так.
– Кто в СБР отвечает за работу со спонсорами?
– И Драчев, и все остальные отправляют потенциальных спонсоров ко мне. Я – конечный человек в федерации по этой части, знаю все условия и уполномочен проявлять определенную гибкость в конкретном случае. Какие-то компании на нас выходят инициативно, про кого-то вспоминают те, кто в команде давно. Плюс у меня достаточно широкий круг связей. Очереди к нам от МКАД до Лужнецкой набережной нет, но идет постоянное общение.
– С момента публикации бюджета появились новые спонсоры?
– Ни с кем еще не подписались, но близки к двум контрактам. Пока не могу назвать даже сферы потенциальных спонсоров – они меня не уполномочили. По уровню дохода: один спонсор – примерно как «Максидом», другой – почти в два раза больше.
***
Зимой у СБР возникли проблемы: IBU заблокировал спонсорский контракт с онлайн-СМИ «Париматч» (ООО «Спортматч»). Издание, зарегистрированное в Ростове-на-Дону перед самым стартом сезона, предлагало нашему биатлону 100 млн рублей за три года (по 30+ млн в год).
Генсек IBU (теперь уже бывший) Мартин Кухенмайстер разглядел за едва созданным СМИ «Париматч» одноименную букмекерскую контору. По правилам о рекламе, сотрудничество с букмекерами запрещено, кроме пары оговорок, касающихся государственного контроля над конторой. СБР потерял в деньгах, но сильнее всего Нуждова возмутило не это: босс IBU Олле Далин одновременно управляет и шведской федерацией – и их спонсирует букмекер.
– IBU так и не ратифицировал спонсорский договор СБР с «Париматчем»?
– Да, мы пока не довели дело до конца. Будем дальше дискутировать с Далином. Я и сам могу оценить ситуацию юридически, и юриста привлек. В конституции IBU заложено, что мы как член Союза принимаем все их правила – о рекламе в том числе. И там юридическая казуистика, по которой мы не можем пойти в CAS, раз вроде как согласны с этими правилами.
Пока есть два пути. Юристы предлагают судиться по австрийским законам, раз штаб-квартира IBU расположена в Зальцбурге. Второй вариант – обратиться в созданный комитет по этике. Наверное, сначала пойдем туда.
– Что вы хотите доказать? Что СМИ «Париматч» (ООО «Спортматч») не имеет отношения к букмекеру «Париматч»?
– Юридически оно и не имеет. Моя позиция простая: не надо уходить в казуистику. Со «Спортматчем» мы пошли ровно по тем правилам, которыми Далин руководствуется в общении с нами. По сути, шведы сами нарушают правила, имея контракт с букмекером ATG – но, прикрываясь юридической казуистикой, банально используют административный ресурс. Для своих можно, для русских – нет.
Нам пришло письмо от Далина (на фото – выше): ваш контракт не ратифицирован, потому что мы боремся с рекламой букмекерства. Но ведь спонсор у шведской сборной – компания ATG – букмекер. И мы им на это указали. Они ответили: да, но там лотерея, нет ставок на спорт. Ну как нет? Я даже попросил шведскую знакомую, чтобы она поставила 8 евро на победу норвежцев в эстафете на ЧМ – все нормально, поставила.
Тогда IBU ответил: да, ставки на спорт есть, но у ATG большинство акций принадлежит государству. Мы им говорим: да нет, и это неправда. Компания принадлежит частным лицам, оформлена в оффшор, владельцами которого являются конезаводчики и те, кто держат ипподромы. Тогда IBU ответил: зато большинство представителей в наблюдательном совете ATG – от государства.
– Так и есть, и это как раз допускается правилами IBU.
– Я юрист и могу ответственно заявить, что большинство членов в наблюдательном совете от государства и контроль государства над той или иной компанией – это разные вещи.
Вы с чем боретесь-то – с букмекерством или с формой его протаскивания?
То, что они нам пишут, не выдерживает критики. Их юридическая позиция слаба. Они надеялись, что мы остановимся, и отвечали как не очень умным людям. Так можно ответить ребенку в магазине: не куплю, потому что купилка кончилась – и ему этого будет достаточно.
Но они нам говорят: мы думаем, что у вас букмекер, потому что названия одинаковые. Это все равно что: я по твоей роже вижу, что ты мошенник, поэтому иди в тюрьму. Я Мартину Кухенмайстеру сколько раз говорил: давайте тогда не рекламировать букмекеров ни в каком виде, даже без намека – это будет странно, но хотя бы понятно.
– Зачем понадобился такой дружный вброс в медиа по этой теме? 3-4 издания одновременно жаловались на IBU и жалели вас.
– Медиа интересовались ситуацией, и мы им в один день сказали: вот так и так. А в чем проблема? Мне кажется, это даже хорошо.
– Односторонний слив – выглядит плохо, вызывает подозрения.
– Это ваша интерпретация. Ничего выходящего за рамки не было. В один день я дал информацию в несколько источников. Вы обиделись, что им дал, а вам не дал?
– Да нет, мы провели свое расследование. Давайте проговорим: контракт с созданным СМИ «Париматч» – это же контракт с букмекером «Париматч»?
– Я принципиально делю: ООО «Спортматч», обещавший нам 100 млн за три года, не букмекер. Вы же сами писали, где и когда он зарегистрирован. Никакой юридической связи с букмекером «Париматч» нет.
Есть это или нет с точки зрения логики, надо оставлять за кадром. Наша идея с «Париматчем» – не чистое решение, выдернутое из контекста, а цепь событий. Мы находились в той обстановке, которую нам навязали коллеги из IBU. И мы выбрали конструкцию взаимодействия с ними – это симметричный ответ. Я бы не взялся говорить, что по отношению к нам поступают справедливо и не ищут зацепку, чтобы усложнить нам жизнь.
– Россию по-прежнему везде обижают?
– Давайте не упрощать. Я не сторонник клише. Каждый случай надо рассматривать отдельно. По следам старых историй с допингом у иностранных коллег есть основания нас не любить, подозревать систему, предъявлять претензии – в этом я согласен с Ганусом (глава РУСАДА – Sports.ru). А вот очевидное использование административного ресурса руководством IBU – разрешить букмекеру ATG спонсировать сборную Швеции, а другим запретить – выглядит некрасиво и недостойно. Причем некоторые функционеры даже не скрывают предвзятого отношения к нам. Первый вице-президент IBU Иржи Гамза неоднократно говорил нам: во всем, что касается согласований русских просьб, мы откажем, проголосуем против.
Наши действия по «Париматчу» – игра по навязанным нам правилам. Они требовали от нас кучу документов, переводов, выписок из закона, цепочку владения, конечного бенефициара. Мы все предоставили, Голиков и Драчев встречались с Далином три раза. Но ответ IBU: для друзей – все, для русских – закон, который мы на ходу выдумали.
– Судя по бюджету, теперь «Париматч» платит СБР 15 млн в год, хотя по контракту планировалось чуть больше 30.
– Да, примерно в два раза все упало, потому что мы не рекламируем «Париматч» на международных стартах. Лого есть только на сайте, баннеры на внутренних соревнованиях.
– Нельзя было не изобретать онлайн-СМИ и просто пойти в открытую со спонсором-букмекером?
– Моя позиция такой и была: давайте пойдем с букмекером, а откажут – ну и откажут. Но Кухенмайстер кулуарно нам предложил идти не напрямую, а через юридически не связанную с букмекерством структуру: вроде как тогда не будет проблем. Но потом вдруг поменял позицию и надел маску третейского судьи.
Вообще, все это напоминает, как раньше говорили, банальный развод. Потому что потом нам от различных посредников поступали предложения со ссылками на связи в IBU и с Кухенмайстером: заключите договор с такой-то конторой, она вам поможет в обосновании. Я сразу все понял и сказал: идите в жопу. Мы не будем играть в ваши хитрые игры, в которые вы, видимо, тут все привыкли играть. Пусть лучше будем выглядеть, как вы пытаетесь представить нас в официальной переписке, необразованными русскими, которых вы швыряете и возите как слепых котят.
Я взрослый мужик, и это только моя вина, что сразу не разобрался в искренности и порядочности подобных рекомендаций. Повелся и залез во все это сам. Сам и буду вылезать, теперь это моя война.
***
– Вы подготовили контракты, чтобы подписать их со спортсменами – что там будет?
– Эту работу мы строили поэтапно: сначала открыли бюджет, теперь предлагаем контракты. Здесь нет второго дна.
Мы составили шаблонный договор, одинаковый для всех, где прописаны базовые вещи. Главные требования связаны со спонсорскими обязательствами – в первую очередь по экипировке и тем компаниям, которые указаны в бюджете. Всего 4 страницы – ничего подводного и страшного: трудовая дисциплина, распорядок, тренировочный режим.
– Трудовая дисциплина – намек на конкретные примеры?
– Намек на жизнь. Если я вам скажу, что никто никогда на соревнованиях не напивался в хлам, вы поверите? Нет. Ни к кому не апеллирую, но эти вещи происходят.
Мы с Драчевым так разделились, что я курирую юниоров. В этом году мне приходилось принимать решение в один день – отправить спортсмена домой с международных соревнований. Отвезти в аэропорт и посадить в самолет. Это была не пьянка – история смешнее, но пусть останется за кадром.
– В контракте есть что-то из чисто бытовых вопросов?
– Есть раздел по антидопингу. Есть пункт про травмоопасные виды спорта; дури и кабалы – в чем ходить на завтрак, когда нельзя доставать телефон – нет. Суть и дух контракта: юридическая и административная защита тех договоров, которые заключает СБР.
– Есть что-то про общение со СМИ?
– Пока нет ясности, введем это или нет. Если что, пропишем в приложении. Пока сомневаемся, потому что это тонкий инструмент – здесь сложно все зарегламентировать. Мое глубокое убеждение: общаться надо, нужна медийность. Но я не хочу, чтобы после гонки спортсмен в одном комбинезоне 15 минут раздавал на морозе интервью. Должна быть разумная достаточность.
На днях у меня было собрание со всей юниорской командой – говорили 5-6 часов, в том числе про СМИ и соцсети: что со СМИ надо общаться, что не надо в соцсетях рисовать какашки.
Я думаю, зачастую это вопрос объяснения – можно одной постановкой задачи решить многие проблемы. Тренеры – проводники нашей идеологии. Просто, как теперь я понимаю, разъяснениями – что можно, а что лучше не делать – давно никто не занимался.
– Планируете опубликовать контракты?
– Я бы с удовольствием, но надо узнать мнение второй стороны – спортсменов. Мы еще два месяца назад показывали им контракты через тренеров – и я удивлен, что реакции не последовало. Может, значения не придали. Все подпишем, когда Минспорт согласует нам списки сборных.
– Откуда вообще эта идея с контрактами?
– Когда мы принимали дела и должности, одной из первых тем была экипировка. Adidas ушел из зимних видов, нужно было срочно что-то решать. KV+ принес контракт, который предусматривает участие и обязанности спортсменов. И мы с Голиковым, понимающие в бизнесе, сразу задались вопросом: а если спортсмен не захочет подписывать?
Тем более бэкграунд позволял сделать такие предположения, примеры же были. Некоторые прежние руководители СБР сейчас говорят: при мне все было офигенно. Но мы помним скандалы – вплоть до заклеиваниями спортсменами логотипов спонсоров. Здравый смысл и определенный опыт подсказали: надо устанавливать права и обязанности, прописывать контракт, а не жить по понятиям.
– Год между задумкой и реализацией – почему так долго?
– Сначала со спортсменами общался Сергей Чепиков как вице-президент по спорту высших достижений. Он не попал на один сбор, поехал на другой, уже вылетела пара месяцев. Вернулся, сказал: спортсмены просят половину себе, а так согласны.
А половину чего?
На каком-то этапе мы с Голиковым поняли, что текстом контракта должны заниматься сами. Голиков – его автор, советовался со мной. Проект был готов уже в декабре, через тренеров мы отдали спортсменам, чтобы они обсудили. В ответ мы ничего не услышали: что добавить, что убрать. Предполагаю, что спортсмены заскучали на половине первой странице и уже не дочитали.
Наша совесть здесь чиста, по сравнению с разосланным вариантом изменений в договоре нет. Не подписались зимой, потому что и так хватало о чем поговорить. Теперь – самое время.
***
– С восстановлением СБР все по плану?
– 6 мая – встреча с рабочей группой, она прилетит уже в новом составе. Я в состав не вхожу, но поучаствую. Хочу спросить о комиссии по этике и через группу передать Далину, что мы туда обратимся по «Париматчу».
Я переживаю за чистоту руководителя IBU. Ладно мы, русские туземцы, хотим букмекера спонсором. Но Далина это не красит: президент шведской федерации, руководитель всего мирового биатлона, непримиримый борец с букмекерством – но при этом его родная сборная рекламирует букмекера ATG. Вот такое совпадение.
– Сколько СБР заплатит в рамках восстановления?
– До сих пор не ясно. Мы несколько раз обращались: подбейте сумму, скажите итого. Но ответа нет, у них идут перестановки – думаю, они уже сами запутались в цифрах. Мы ориентируемся на 60 тысяч евро (около 4,5 млн рублей по курсу ЦБ на 1 мая – Sports.ru).
– Собираетесь возвращать 31 тысячу евро (около 2,3 млн рублей по курсу ЦБ на 1 мая – Sports.ru) за Глазырину, от которой ждут призовые?
– Читал интервью Виталия Норицына, где он говорит об этом. Уверен, он-то знает, как все на самом деле, но его не так интерпретировали.
Призовые спортсменов не имеют к СБР никакого отношения, они даже не заходят на наши счета – идут напрямую спортсменам. А мы получаем деньги от IBU за место команды по итогам сезона – в бюджете это есть, под 17 млн рублей.
Мы не собираемся возвращать призовые Глазыриной из этих денег. Здесь не ее фамилия важна, просто это наша принципиальная позиция. Если платить 31 тысячу – значит, отбирать деньги у моих любимых регионов. Я лучше куплю туда винтовки, установки.
– Но у Глазыриной нет столько денег. Если она обратится к вам – поможете?
– Если обратится к Алексею Нуждову – может, и помогу. Если обратится в СБР, то надо спрашивать согласие у регионов. Это не наши средства, но мы ими управляем, поэтому спросим у руководства регионов: ребята, можно взять ваши деньги, чтоб заплатить за Глазырину? Не думаю, что регион, ожидавший винтовки и установки, согласится.
– Восстановление СБР не зависит от денег Глазыриной?
– Никак. Но я бегу впереди паровоза: в рабочей группе IBU меняются люди и позиции. Допускаю, что они могут сказать: у вас Глазырина не гасит долг, рассчитывайтесь за нее, иначе мы включим санкции для всего СБР. Тогда мы заплатим, но все равно будем вынуждены в той или иной форме ей этот долг перевыставить.
Вообще, насколько понимаю, сама Глазырина так вопрос не ставит – она понимает, что претензия лично к ней.
– Ситуация с Маргаритой Васильевой, которая пропустила три допинг-теста и рискует получить двухлетний бан, затянулась – ее реально спасти?
– Я восхищаюсь тем, как представитель Васильевой (журналист Сергей Лисин, в прошлом конькобежец, сам отбывший дисквалификацию – Sports.ru) встал горой и разоблачает персонал СБР, который якобы вводил ее в заблуждение.
История со вторым флажком – искусственно навязанная. Кто бы что ни писал, Драчев принял все меры в защиту Васильевой: мы консультировались с РУСАДА, Драчев общался с Далином. Но все регламентировано Кодексом: спортсмен несет личную ответственность, порядок его действий расписан.
Для сравнения – Буртасову и Корневу дали по году за то же самое нарушение, хотя могли дать два. В письме по ним сказано: мы учли ваши признания, здравость рассуждений и понимание ситуации – поэтому наказание относительно легкое.
– Васильева получит два?
– Последнее официальное письмо ей от IBU (а оно дублируется нам) – нехорошее. Они видят, что Васильева, в отличие от Буртасова и Корнева, не принимает обоснованность претензий к ней, и они это трактуют как отягчающее обстоятельство.
Васильева – ведомый человек: Лисин посоветовал ей, на мой взгляд, не совсем верную линию поведения. В Тюмени она подошла к представителям РУСАДА – руки в боки, задавала неудобные вопросы. Но те-то понимают, что это деструктивный разговор.
Мы сделали попытку пообщаться с Васильевой, но она отправила нас куда подальше: у меня теперь есть свой представитель, а вам я не буду ничего рассказывать, потому что в СБР все течет. В этом вся история поведения Васильевой: тут признала, тут не признала, тут забыла, тут удалила, тут в стрессе.
– И все равно со стороны кажется, что вы давно забили на ее поддержку.
– Мы сделали максимум. Единственное – не кричали, что всех изрубим в капусту. Я не эксперт в выставлении флажков – наверное, мог бы изучить, потратить время. Но у меня как у руководителя есть такой инструментарий, как взаимодействие с хедлайнерами, головными структурами. Мы строим защиту ровно в той плоскости, какую нам рекомендовали специалисты РУСАДА.
Потом ворвался Лисин в белом плаще: я все разрулю, раскрою мировой заговор, который поймал в сети Маргариту с флажками. Но закончится это плохо – для Риты. Решение по ней будет примерно через месяц. Мы в любом случае будем с ней максимально корректны. Я как человек и как руководитель очень ей сочувствую и должен сделать выводы, но не заниматься дешевым популизмом.
Маргарита сильная, талантливая – с ней сборная была лучше. Плюс Васильева стала медийной, дарила эмоции. Будет жалко терять такого человека, если дисквалифицируют.
