У меня скиатлон не задался с самого утра. Хотела приехать на стадион пораньше, но сначала возникло неотложное дело, а потом неожиданно дала сбой безупречная транспортная система, и шаттла пришлось ждать 45 минут. Поэтому к классике поспеть не удалось, и я выгрузилась из вагончика канатки в аккурат к смене лыж. По времени было примерно понятно, что спортсмены идут первый коньковый круг, но не было понятно, сколько времени займет у меня дорога к стадиону. А на финиш хотелось обязательно.
По прямой расстояние от нашего отеля до «Лауры» не так уж и велико, но траектория… От гостиницы надо съехать сначала на одной канатке вниз, потом доехать на автобусе до следующей и по ней подняться. А к лыжному стадиону — ещё на одну канатку больше, плюс там порядочный кусок приходится идти пешком вдоль трассы.
К тому же на Олимпиаде в принципе невозможно предсказать, сколько времени займет дорога, потому что её в любой момент может перекрыть улыбающийся волонтер со словами: «Подождите, пожалуйста», и приходится ждать. Зато, пока ждёшь, можно посмотреть гонку…
Из кабинки канатной дороги открывается потрясающий вид на коньковую часть трассы. Увы, снять пелотон с высоты не удалось, на трассе стояли только тренеры с инвентарём. Темно — потому что через стекло кабины
Лидеры идут на второй коньковый круг
Справа видны столбы освещения — это биатлонный стадион. В это месте трассы смыкаются и идут вплотную одна к другой. Биатлонная ограждена белыми щитами
На биатлонной трассе тренируются классикой наши биатлонисты. В верхней точке они замедляются, чтобы увидеть лидеров скиатлона
К концу второго круга Илья Черноусов вернулся в лидирующую группу. В начале круга просвет был довольно заметный
К началу третьего круга перемещаюсь вплотную к стадиону, пропускаю лидеров и бегу на пресс-трибуну. И подхожу как раз в момент, когда на экране крупным планом показывают поломку палки Легковым. Похоже, что сам он себе её и срубил, споткнувшись… Впрочем, я болею за Вылегжанина, а он (ттт) пока в порядке
Стадион красив. Правда, финишная прямая идёт параллельно всей трибуне и дальше — линия финиша расположена за крайней трибуной. Получается, что зрители видят финиш спортсменов со спины, мягко говоря, странный ракурс. Зато все перипетии пред-финишных разборок на виду: со стадиона виден последний подъем, а затем спортсмены проходят несколько поворотов по стадиону перед финишной прямой
В скиатлоне это выглядело так
Спорный эпизод, когда Сундбю перед самым финишем выскочил в коридор к Вылегжанину, заснять не удалось. В отличие от Кубка мира и ЧМ, на Олимпиаде аккредитации строго разграничивают прессу и фотографов, и снимать из специальных зон нам запрещено (собственно, запрещён туда и вход), а можно только с трибуны. Но трибуна, как я уже говорила, финиширующих видит со спины.
Впечатление же от эпизода с трибуны было полностью обратным тому, что видно в трансляции. Норвежец вышел из последнего виража заметно впереди Максима, и скорость его была выше. Вылегжанин приложил сверхусилие, чтобы догнать его, приблизился вплотную, но финишная прямая была слишком близко, и к моменту пересечения финиша норвежец явно был впереди. Сменил он коридор намеренно, переоценив близость соперника, или просто не видел уже, «куда прет», мы, вероятно, никогда не узнаем. Но с трибуны это выглядело именно так: уже обеспечив за собой бронзу, Сундбю, непонятно зачем, осложнил себе жизнь неизбежными разборками, а зрителям испортил всё удовольствие от гонки.
И без того было неприятно смотреть, как он постоянно перекрывал Вылегжанину дорогу, но там хотя бы было понятно, зачем он это делает. А после финиша перед каждым зрителем встал вопрос: «Хочу ли я, чтобы Сундбю дисквалифицировали, и отдали медаль Вылегжанину?» Ведь понятно, что важно только это, никакие «предупреждения» и «строгие выговоры с занесением» не имеют ни малейшего значения, будь их хоть вагон, хоть маленькая тележка.
Лично у меня на этот счет большие сомнения. Какой бы ни была тактика Сундбю в гонке, к финишу норвежец однозначно пришёл третьим. И лишить его этой бронзы было бы, пожалуй, слишком. Так что я оставляю этот вопрос всяческим комиссиям и трибуналам. Увы, слабость России на международной арене — не миф, но… нет у меня на этот счет однозначного ответа.
Могу лишь порадоваться за швейцарцев, перед которыми в этот момент не стояли «проклятые вопросы». И они радовались, подпрыгивали на трибуне и фотографировались на фоне олимпийских колец.
А нам ничего не оставалось, как вздохнуть и идти на биатлон в надежде, что дальше будет лучше…
По дороге мне встретились оба героя дня: на Максима было страшно смотреть. Такое неподвижное, каменное лицо я видела всего однажды, когда в Ханты-Мансийске Ольга Пылева проиграла последнюю гонку и Кубок мира Сандрин Байи. В такие моменты понимаешь, что большой спорт — это не просто бег по кругу по каким-то придуманным правилам, но и самоотдача, какую мы, живущие обычной жизнью, и представить себе не можем. Хорошо, когда, вывернувшись наизнанку эмоционально и физически, ты получаешь заслуженную награду, а если нет? Сильные эмоции для сильных людей. Честно говоря, я оказалась не готова вот так внезапно увидеть это лицо и отворачиваюсь, чтобы скрыть слёзы. Телевизионщики тоже понимают, что «не надо слов», и Максима не трогают.
Зато Легков выглядел не то, чтобы довольным, но вполне беззаботным. Вероятно, сломанная палка избавила его от необходимости задавать себе эти самые, выворачивающие наизнанку вопросы, а может, уже иммунитет выработался… Поняли это и телевизионщики и, пропустив Максима, попросили Александра прокомментировать гонку.
«Готов хорошо, самочувствие было неплохое, неудача досадная, но что поделаешь — это спорт. Претензий не имею, буду бороться дальше». Максим тоже сказал, что будет бороться дальше, «что поделаешь, злее буду». Но нерв у этих фраз, конечно, разный. Что окажется продуктивнее, злость или позитивный фатализм, мы скоро увидим.
Жизнь продолжается.
Болеем дальше.
