Год назад в нашем биатлоне акцентировано омолодили тренерский состав.
Кто-то из новичков проявил себя сразу и ушел в закат, а кто-то закрепился и завоевал авторитет. Этой осенью Артему Истомину исполнится 24 – и он уже год ассистирует в мужской команде Анатолию Хованцеву.
Весной 2018 его анкету заметили на тренерском конкурсе; Истомин, к тому моменту получивший кое-какой опыт в Сургуте, уже учился в Университете Лесгафта и занимался наукой. Оттуда его позвали на собеседование в СБР – взгляды и знания Артема понравились новому руководству.
Sports.ru поговорил с Истоминым на сборе в Чайковском – об особых качествах Логинова, влиянии психологии на скорость, ошибках с Бабиковым и Елисеевым, науке и о том, что для тренеров важнее медалей ЧМ.
***
• Сейчас мы работаем прицельнее, чем год назад. Первый год – это в любом случае знакомство с командой, даже если ты раньше видел всех спортсменов и имел какие-то данные по ним.
Первое: все равно это не дает картины, какие методические приемы – и с кем – работают. Второе: даже если ты сразу попал с методикой, у спортсмена уйдет год на адаптацию – чтобы он понял и принял. Сейчас у нас есть полное понимание по команде, поэтому ближайший сезон – определяющий.
Для себя мы условно разделили состав на две подгруппы, имеющие характерные отличия. В основном это зависит от метаболического профиля – к чему, например, давно пришли норвежцы. Если коротко, это особенности энергообеспечения; само понятие глубже, чем простое разделение по росту, весу, фактуре. Спортсмены могут быть совсем разного телосложения, но с одинаковым метаболическим профилем.
• Чем хорош Хованцев – он всегда готов на изменения, на новшества. Хотя в его возрасте, казалось бы, мог бы сказать: нет, я этого никогда не делал, незачем и начинать. Но он не боится: даже если что-то не пробовал, то все равно получает информацию из общения, из других источников. Он изучает зарубежные статьи и имеет огромный тренерский опыт, который даёт плоды.
Я сталкивался с тем, что возрастные тренеры не особенно принимают науку. Им важнее собственный опыт – то, что уже опробовано. Да, это тоже важно, но науку игнорировать нельзя. Опытные тренеры иногда игнорируют и в этом смысле еще и задавливают молодых: у меня есть результат, а что есть у молодого? Хотя у молодого и не было возможности что-то показать.
Те же скандинавы не смотрят на возраст: Йоханнес Люкас начал тренировать в 21 год, стал помощником Пихлера. Теперь – в 25 – он главный тренер сборной. И я не вижу, чтобы кто-то его сильно обсуждал. У нас – может быть, да, обратили внимание. В Швеции его точно воспринимают нормально.
• Я всегда за науку. Сколько у нас был перерыв – от прошлого сезона до первого сбора – каждый день я начинал с одной-двух зарубежных статей. Что-то покупаю, что-то нахожу бесплатно. На ЧМ-2019 в Швеции был в их национальном институте. Как раз там все спортсмены сборной Швеции проходят тестирования – и институт тесно сотрудничает с тренерами. Общение с ними пошло на пользу.
В России с наукой сложнее – прежде всего потому, что ученым и институтам сложно залезть в сборные. Большинство тренеров боится, что их методики будут обсуждать и осуждать – проще не пускать. Хотя кто тренировал Фелпса? Да, на него работал целый институт, но это как раз люди из науки – не из практики.
• В прошлом году мы учитывали предыдущую подготовку, но в некоторых случаях не то, что ошиблись, но пошли немного не туда со спортсменами. Возьмем Бабикова – он сделал большой объем роллерной работы, в основном мягкой.
Посмотрите его гонки года два-три назад – он всегда заходил в подъем с прыжка, короткого импульсивного отталкивания. Мягкая работа, которую предложили мы, его в этом смысле немного придавила. Это наше упущение – возможно, я это не заметил и вовремя не подсказал старшему тренеру.
Потом уточняли: в прошлые годы Бабиков делал больше прыжковой, беговой, имитационной работы. То есть косвенно мы делаем выводы, что она ему подходила. Теперь это учтено – да и в целом по группе мы увеличили объем беговой работы.
• После прошлого сезона хочется по максимуму раскрыть Матвея Елисеева – особенно после подготовки и выступления на ЧМ.
Год назад Матвей говорил, что предложенных объемов ему мало – просил больше. Я до первого тестирования не понимал, зачем просит. Успокаивали его, объясняли, что пытаемся действовать оптимально и аккуратно.
Ближе к зиме пришло осознание: Матвей действительно понимал, что ему было нужно. Он здорово чувствует себя и анализирует, хотя для наших реалий это редкость. У норвежцев, например, по-другому: они находятся на подготовке в спортклубах, где их обучают теории и закрепляют практикой. У нас этого нет – мы уже в сборной приходим к тому, что немного погружаем спортсменов в теорию. Кому-то она дается, кому-то нет.
Важно не ошибиться: спортсмен начнет в этом копаться и искать ответы. Пока будет искать, его время пройдет. В этом плане с Матвеем интересно.
Он азартный в гонках, подходит к ним как к игре. Матвей быстро закисляется – любые рывки ведут к этому. Так было в эстафете в Рупольдинге, когда он убежал, а потом его достали. Он спортсмен скоростно-силового характера – может проявить очень высокую мощность за короткий промежуток времени, но это будет дорого стоить.
Вы помните, как Матвей провел этап в эстафете на ЧМ? Накануне с ним полностью разобрали тактику вместе с Хованцевым – вплоть до мелочей: как себя вести в пелотоне, что делать, если один промах, если два. После промахов на стойке он не мчался за лидерами, как с ним бывало – держал в зоне видимости, выжидал до последнего и искал момент. Матвей и сам знает, как работать в гонках, но в такие моменты лучше проговаривать стратегию вместе.
• Логинов – наверное, не уникум, но такие спортсмены встречаются крайне редко. У него два козыря: высокие аэробные показатели плюс высокие скоростно-силовые данные. Причем из анализа подготовки я не увидел, чтобы он в последние годы занимался их развитием – или это было в юном возрасте, или это дано природой.
Сила Саши – именно в сочетании этих качеств. Простой пример: аэробам очень тяжело бежится на высоте. Если спортсмен – чистый аэроб, то его коронка – в высокой скорости доставки кислорода. А если мы на высоте и кислорода мало – что доставлять? Коронка теряется – и это уже среднестатистический гонщик. У Логинова – комплекс таких коронок: аэробные способности подпитаны высоким скоростно-силовым потенциалом, поэтому он может идти более экономично.
И еще бы отметил его мощность плечевого пояса: из той мощности, которую Саша проявляет в отталкивании, большая часть осуществляется медленными волокнами. А они не закисляются – возможно, поэтому он так хорош на последнем круге и всегда имеет резерв.
• В прошлом сезоне из-за не очень удачного этапа в Антхольце возник стереотип, что Логинов не бежит в горах. Но там была сложная ситуация: мы приехали и бежали почти с листа – хотя Саше требуется время, чтобы немного перестроился организм. На стрессе в первой гонке было тяжело, потом он прибавил. Естественно, в такой ситуации и волевые качества играют роль.
То, что ЧМ-2020 будет в Антхольце, не огромная проблема для нас. Есть несколько программ для подводки к старту на высоте. Мы рассматриваем минимум три, но я не могу конкретизировать. Базовые варианты:
1) вообще не подниматься на высоту – там только стартовать, а жить внизу. Тогда организм не успеет получить стресс;
2) наоборот, жить в горах задолго до ЧМ. Но опять же – за сколько дней или недель? Высота может придавить, были случаи: люди пересиживали – и им потом требовался месяц, чтобы разбежаться.
• Для меня сейчас очень интересен Эдуард Латыпов. Перед прошлым сезоном он показывал высокие результаты на тестах, перед первыми этапами. Но сезон не пошел – мы знаем почему, но тогда не думали, что все это всплывет.
У Эда есть созданный стереотип движений, при этом за прошлый год он серьезно вырос в силе плечевого пояса. Чтобы эта сила проявилась в отталкивании, необходимо перенести ее в технику. Для этого мы использовали в том числе лыжную трубу в Санкт-Петербурге.
Но перенести не получилось. В плавании есть выражение – порыв воды, когда от большой силы пловец рвет воду и не особо продвигается вперед. У нас тоже есть срыв – срыв толчка, когда рвется техника. Эд пришел к этому: усилий прилагал много, но продвигающая эффективность была низкой. Он начинал отталкивание, усилие росло, но проката не происходило. На усилие уходило много времени – и мало на прокат. А если мало проката, то мало и восстановления – и, значит, спортсмен быстрее закисляется. У Эда так и было: первый круг мог потерпеть, потом уже не выдерживал.
Конечно, это связано с головой, с центральной нервной системой, которая отвечает за все управление. Ученые XXI века говорят: спортсмены должны максимум внимания уделять ЦНС, работе над управлением.
Это красиво снаружи, но сколько энергии затрачено? Может, есть вариант бежать эффективнее? Бывает наоборот: смотришь на спортсмена – ну и техника, кто его учил? А бежит быстро. Вспомните, как выделялась Тура Бергер – якобы корявая, неправильно ходит, руки задирает. Но выигрывала – с такими рычагами. Вообще, очень нестандартная для Норвегии техника – у Кристиансена, если не смотреть прошлый сезон, у Л’Абе-Лунна, который закончил.
• Мы изменили работу по сравнению с прошлым годом: больше силовой подготовки, больше циклической работы, больше работы в первой зоне. Плюс больше работы на технику и с балансом. На данном этапе мы только добавили работу, потом у кого-то начнем стравливать – уменьшать объемы.
С учетом особенностей, которые мы теперь знаем, хочется сработать с каждым по максимуму. Большая цель – прийти к тому, что было когда то у нас – 4 человека в топ-10. Как у Франции в прошлом сезоне, это было бы круто. У Франции есть коллективный сдвиг основы и резерва – это говорит о системе.
Для меня это более значимо, чем медали ЧМ. Вот у Виндиша – золото в масс-старте, но из этого мы не сделаем вывод, что у итальянцев работает суперсистема. Да, у них есть элит-группа: Виндиш, Хофер, Вирер, Виттоцци – они тренируются вместе, но это не система.
Нам нужна преемственность – чтобы регионы знали, какие характеристики спортсмена необходимы в сборной, чтобы его могли продвинуть в топ. Это глобальная задача для нас.
