Антон Бабиков снова в основе сборной команды. После того, как Антона отправили домой из Эстерсунда, казалось, что это едва ли не отставка. Мы тогда летели вместе в Москву и много общались, но на совсем уж специфичные темы — тренировочный процесс, использование велосипеда, методы подготовки и так далее.
Остаток зимы Антон провел за пределами Кубка мира, стал третьим на сдвоенном 6 и 7 этапе Кубка России в первом спринте, выиграл спринт, суперспринт и суперпасьют на 8 этапе, выступил на этапе Кубка IBU в Раубичах, где стал седьмым в масс-старте, а ;затем приехал на чемпионат России в Ханты и… соревнования отменили.
Всем стало не до стартов, ситуация как-то подвисла, затем добавилась чехарда с руководством СБР. В итоге команда под руководством Юрия Каминского и с Бабиковым в составе начала подготовку только 2 июля, в Рыбинске.
В начале второго сбора, который ребята проводят там же с 28 июля, мы созвонились и Антон рассказал, как провел межсезонье, что нового принес в тренировки Каминский, и главное — как он попал на централизованную подготовку, куда еще в декабре даже не собирался.
— Когда мы с вами летели из Эстерсунда в декабре 2019 года, то планы были дальше тренироваться с регионом, в том числе применительно к подготовке к следующему сезону. Однако сейчас в готовитесь с основой, как это произошло?
— Окончательного решения все долго ждали, было много неопределенности и в плане состава, и в плане того, кто этот состав будет тренировать. Мне звонили тренеры, которых назначали в первое время, тот же Роберт Кабуков. Он говорил, что я, возможно, буду в списках, попросил отчитаться о том, как я готовлюсь сейчас и как мы готовились до этого, потому что у него не было необходимых материалов, касающихся меня. Какая-то связь была, но в формате «может быть, но еще ничего не понятно».
Естественно, я отчитывался, все держал наготове, но все зависело от того, какие составы и в каком количестве решат комплектовать. И поскольку, во-первых, набрали расширенный состав, а во-вторых, лидеры в какой-то момент решили готовиться самостоятельно, и появились места для спортсменов, по которым не все так однозначно. Мне позвонили и сказали, что высылают план на самостоятельную подготовку в июне. Дальше мы уже контактировали с тренерами, но все равно не было такого момента, что я понимал — точно буду в основе.
— Долго это длилось?
— Все было в подвешенном состоянии достаточно долго, на самом деле. Но для меня это было не так уж и важно — мотивации хватало независимо от того, в команде я или нет. Во многом потому, что вот этот период пандемии был просто замечательным, потрясающим для меня временем, которое я провел с семьей. Но потрясающим это время было не только в плане семейного быта, который никак не напрягал, но и тем, что рядом с ними чувствовалось желание быть все сильнее и сильнее. Мне было непринципиально, что произойдет дальше.
Но дальше как раз пришел Юрий Каминский и сказал, что глядя на результаты моих тестов и физиологические особенности, не считает меня спортсменом, на котором можно ставить крест. Это еще больше поддержало и полностью совпадало с моим внутренним ощущением. И дальше мы уже включились в активную работу, которая стала третьей волной усиления мотивации, потому что когда ты работаешь в режиме как мы сейчас, то чувствуешь, что это должно приносить результат. Нет никаких оправданий, ты выходишь на каждую тренировку и понимаешь, что что-то с нее унесешь однозначно.
— Замечательный период пандемии стал некой перезагрузкой, позволившей остаться наедине с семьей, с собой и просто выдохнуть, впервые за много лет?
— Можно подобрать разные формулировки, в том числе и такую. У нас всегда есть в межсезонье свободное время, порядка месяца, и раньше часто было так, что этот месяц многие действительно отдыхали, не тренируясь особо. Но в этом году, когда все почувствовали трудности с тренировками из-за пандемии, то стали тренироваться еще больше, чем как если это было просто межсезонье.
— Как это прошло у вас? Что было можно, что нельзя, что было открыто, а что нет?
— Я успел, когда только все начиналось, улететь в Ханты-Мансийск, готовиться к чемпионату России. И когда нам сказали, что все закрывается, полетел домой с женой и ребенком. Привез с собой велосипед и велостанок, это уже давало возможность тренироваться, выполнять аэробную работу в первый, самый жесткий месяц пандемии, в апреле. Я работал только на велостанке, и были какие-то простые силовые с использованием гири и подручных средств, с помощью которых можно было закрывать вопросы силовой подготовки. А дальше, в мае, когда стало немного посвободнее в плане ограничений, появился бег, выезды на вело, достаточно простые средства подготовки, но их мне хватало, и я не чувствовал того, что недорабатываю.
— Я правильно понимаю, что в этом году вы вернули велоподготовку после длительной паузы, когда ее не использовали?
— Столько, сколько я накрутил только за апрель, я не накручивал в за последние три года точно (смеется). Но сейчас, конечно, вело стало меньше, он присутствует уже скорее в виде средства восстановления, а акцент делается на имитацию, лыжероллеры, силовую работу.
— Юрий Каминский, человек, пришедший из чистых лыж, принес какие-то новые вещи в плане техники, что-то, о чем вы раньше не задумывались?
— Мы слышим это на протяжении каждой тренировки и каждый раз, когда садимся анализировать технику. Он нас всех удивил тем, что тренер с таким огромным опытом может быть настолько голодным до работы, чтобы замечать ошибки и стремиться помочь нам их исправить. Мы привыкли к отношению, что даже если ошибка есть, ты, конечно, можешь ее исправить, но это не самая важная вещь в работе. А с Каминским такое не проходит, он очень большой акцент делает на технической части, причем не только в коньковом передвижении на лыжах, но в и каждом средстве подготовки. Что бы мы не делали, он старается это оптимизировать и научить нас делать это правильно, начиная с каких-то даже азов, с шаговой и прыжковой имитации.
На первом сборе делали имитацию, а мне всегда казалось, что я хорош в этом компоненте, но оказалось, что я был хорош как бегун, а не как лыжник, который собирается извлечь из этого пользу именно в лыжах. И когда мне стали делать одно замечание за другим, стараться помочь получить наилучший эффект от данного средства подготовки, то пробегая мимо Артема Истомина, я пошутил: «Чем я занимался 19 лет!». Да, я уже давно в спорте, но вот только сейчас для меня открываются какие-то новые горизонты того, как правильно воздействовать на свой организм.
— 19 лет в спорте, техника поставлена, тело, особенно на усталости, работает автоматически. Насколько легко это все менять сейчас?
— Конечно, нелегко. Но я не думаю, что если бы что-то менялось легко, то было бы настолько эффективным. Трудно, конечно, трудно, и многое не получается с первого раза, и огромное спасибо Каминскому за то, что он терпеливо, профессионально, подсказывает, как надо, и не просто говорит, но и находит упражнения, которые помогут сделать как надо. Мы занимаемся этим, начиная с первого сбора, и сегодня, на второй день нового сбора, снова работаем над этими моментами. Повторюсь — тяжело. Но мы так уже изголодались по такой работе, и я вижу это не только по себе, но и по остальным спортсменам, изголодались по тому, чтобы было тяжело, и не только физически, но и с точки зрения работы головы, аналитики того, что ты делаешь. Неважно, сколько тебе лет, юниор ты или уже давно нет, всегда можно что-то изменить, главное, чтобы было желание.
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ
