Олимпийская чемпионка Турина Анна-Карин Зидек из Швеции 10 апреля приняла участие в московской Гонке чемпионов, а затем слетала на Камчатку, чтобы принять участие в соревнованиях на Приз памяти Виталия Фатьянова. 38-летняя Анна Карин заняла 10 место в общем зачёте Кубка мира, опередив всех россиянок, однако не уверена, что будет продолжать выступления в большом спорте.
— Анна, в России до сих пор не знают, собираетесь вы продолжать карьеру или этот сезон последний?
— Ничего удивительного, я сама этого еще не знаю. Я провела довольно неудачный сезон и пока не определилась, хочу ли взять реванш. Мне необходимо понять, сможет ли организм выдержать еще один сезон тяжелых тренировок.
— Что думает об этом ваша семья?
— Принимать решение все равно предстоит мне. А семья поддержит меня в любом случае. Главный вопрос — мотивация. Если я для себя решу остаться, мне придется еще целый год выкладываться на все сто. Потому и сомневаюсь. К маю, надеюсь, определюсь.
— Следующая остановка — Камчатка, «Мемориал Фатьянова». Вы, должно быть, слышали все эти разговоры о радиации, которая идет на Дальний Восток с Японии?
— Слышала. Многие высказывали определенные сомнения, можно ли проводить там гонку, но, как я понимаю, пока состояние дел на Камчатке тревоги не вызывает. Ситуация на японской АЭС вроде бы взята под контроль. Конечно, если бы случился взрыв, возможно, нам пришлось бы пересмотреть свое решение выступать. Все это меня действительно беспокоит, я слежу за развитием событий.
— Вы закончили сезон на десятом месте в Кубке мира. Вероятно, это не то, к чему стремились?
— Абсолютно не то. Хотя по тому, как складывался сезон, сколько всего проблем пришлось преодолеть, могу сказать, что быть десятой — не так плохо.
— Кайса Макарайнен рассказывала, как в Осло, на последнем этапе Кубка мира, танцевала на столах на вечеринке. А как отметили концовку сезона вы?
— Я тоже веселилась на той вечеринке. На стол не забиралась, но все равно было забавно.
— Чемпионат мира в Ханты-Мансийске оказался провальным для вас. Ни в одной из индивидуальных гонок вас не оказалось даже в десятке сильнейших. Почему?
— В самый неподходящий момент разладилась стрельба. Это стало заметно уже в первой гонке — смешанной эстафете. Потом прибавила в стрельбе, но стала проигрывать ходом. Всплыли проблемы с лыжами, которые я испытывала на протяжении всего сезона. Короче говоря, так и не получилось совместить хорошую стрельбу с быстрым ходом.
— Вас удивило, что трибуны в Хантах оставались не заполненными практически весь чемпионат?
— Да, удивило. Мы ведь гонялись в Хантах на этапах Кубка мира несколько лет подряд. Каждый раз болельщиков, просто на глазок, было больше, чем на чемпионате мира. Наверное, публика была разочарована результатами своей сборной. Других объяснений у меня нет.
— Вам было комфортно выступать в Хантах?
— Абсолютно. Мы жили очень близко к стадиону, это крайне удобно. Пожаловаться можно лишь на то, что ветер на стрельбище был непредсказуемым, но как это взять под контроль?
— Эмиль Хегле Свендсен рассказывал мне, что далеко не все иностранцы в восторге от того, что публика в Ханты-Мансийске порой радуется их промахам. У вас были с этим проблемы?
— У меня — никаких. Тут два варианта. Либо меня публика принимала хорошо, либо дело в берушах, которые я использую.
Болельщики Анны Карин на Гонке чемпионов
— У вас есть какое-нибудь объяснение тому, что произошло в этом сезоне со сборной России?
— Никакого. Я больше разбиралась с самой собой, нежели думала о проблемах сборной России.
— Когда главный тренер женской сборной Швеции Вольфганг Пихлер публично критиковал российских спортсменов за употребление допинга, вы поддерживали его позицию?
— Когда выяснилось, что допинг-эпизодов множество, что они случились в одно и то же время, стало ясно: это не просто чья-то отдельная ошибка. Следовало вести речь о чем-то большем, возможно, о систематическом употреблении допинга. Когда картина прояснилась, могу сказать: да, я поддерживала Пихлера. Потому что глубоко убеждена и могу вам категорически заявить: в борьбе за высокие места допинг не обязателен.
— Вы были рады увидеть Екатерину Юрьеву, стартующую вместе с вами на этапе Кубка мира?
— Во всяком случае, я не подходила к ней и не говорила: «Добро пожаловать назад». Она отсидела два года, ей разрешили выступать, таковы правила, а дальше — не мое дело.
— Похоже, вы не одобряете ее возвращения?
— Не одобряю. Правила есть правила, но лично мне хотелось бы видеть более жесткое наказание конкретно за допинг.
— Великий Гунде Сван говорил мне, что в шведских лыжах не бывало еще ни одного случая употребления допинга. И если такое произошло бы, спортсмену невозможно было бы вернуть доверие болельщиков. Вы тоже так считаете?
— Да. Собственно, это не мы со Сваном придумали — именно так дело в Швеции и обстоит. И практика показывает, что пойманный на допинге спортсмен на международном уровне Швецию больше не представляет.
— Почему?
— Потому что никто в стране этого не хочет. Потому что к спортсмену с запятнанной репутацией относятся, как к большому обманщику.
— Пример приведете?
— Да вот хотя бы легкоатлетка Людмила Энквист, которая потом пробовала себя в бобслее. Но после очередной допинг-пробы уехала из Швеции в Испанию.
— Пихлер рассказывал, что в случае положительного допинг-теста первыми от спортсмена отвернутся спонсоры. Это так?
— Да. Спонсоры, работающие со шведскими спортсменами, совершенно точно не хотят иметь никакого отношения к таким вещам. Скажем, в моем спонсорском контракте есть пункт, согласно которому спонсор разрывает со мной всякие отношения в том случае, если у меня обнаружат допинг. В принципе это стандартный пункт. И это совершенно нормально.
— Правда, что Пихлер тренирует сборную Швеции в основном по интернету?
— Правда. Он отправляет нам тренировочные планы по электронной почте. Мы созваниваемся по «скайпу» или обычному телефону, уточняем кое-какие вещи. Сбрасываем Пихлеру данные пульсометра, которые записываем во время тренировок, так что он полностью в курсе того, что происходит с нашими организмами. Мне кажется, это очень современный и достаточно эффективный метод. Меня он полностью устраивает еще и потому, что позволяет мне не сидеть на сборе, а работать в домашней обстановке.
— Вы начинали карьеру как лыжница. Что сегодня популярнее в Швеции: лыжи или биатлон?
— Еще несколько лет назад лыжи были вне конкуренции. Собственно, они остаются номером один с точки зрения досуга, вида физической нагрузки. Но по смотрибельности, интересу публики и спонсоров биатлон в последнее время сравнялся с лыжами. Многие отмечают, что биатлон им смотреть интереснее.
— А вам — лыжи?
— С удовольствием смотрю отдельные гонки. Но не люблю гонки на 30 и 50 км с масс-старта. Мне кажется, это скучное зрелище, потому что пелотон едет вместе всю дистанцию. Тут вполне можно посмотреть начало гонки, а потом полтора часа заниматься своими делами, чтобы снова включить телевизор и посмотреть, кто выиграл на финише. Мне по душе гонки с раздельным стартом.
— Многие считают скучными именно их.
— Это нормально, когда есть разные мнения. Думаю, многое зависит от того, как именно показывает гонку телевидение. И от мастерства комментатора, конечно, тоже.
— Слышали, как шведский комментатор отозвался о финише боком Петтера Нортуга в дуатлоне на чемпионате мира в Осло: «Нортуг всю гонку был волком, а на финише — свиньей»?
— Конечно, слышала. Громкая была история.
— Магдалена Нойнер недавно сказала: «Иногда у меня возникает только одно желание: чтобы меня оставили в покое». Вы часто испытываете подобное?
— Вероятно, не так часто, как Магдалена. В Швеции я живу в маленькой деревне, где могу оставаться самой собой почти все время. Хотя иногда бывает, конечно.
— Вам хватает популярности, которую вы имеете в Швеции?
— Знаете, в Швеции люди очень осторожны и корректны по отношению друг к другу. Если ты не хочешь, чтобы тебя узнали, никто этого не сделает. В худшем случае человек пройдет мимо, улыбнется, дав понять, что узнал тебя. Но при этом не нарушит мою privacy.
Сергей Бутов,
«Спорт-Экспресс»
Фото: «Лыжный спорт»
