Несколько лет назад Анна Булыгина была в нашей стране одной из самых перспективных спортсменок. В прошлом сезоне она выиграла этап Кубка мира в Антхольце, завоевала эстафетное золото чемпионата мира, а в ноябре выиграла все контрольные тренировки сборной России. Однако олимпийский сезон сложился для Анны не лучшим образом: локальные успехи чередовались с провалами, на Олимпиаде ей не хватило полутора секунд до медали, а в олимпийской эстафете, несмотря на блестящие выступления на этапах Кубка мира, тренеры ей вообще не нашли места.
Во время чемпионата России в Увате корреспондент «Чемпионат.ру» попытался разобраться в причинах неудач талантливой спортсменки.
***
— Чем прошедший олимпийский сезон отличался для вас от неолимпийского?
— Для меня это был первый подобный опыт. Мне он запомнился прежде всего большой психологической нагрузкой, а в остальном он такой же, как остальные сезоны. В плане подготовки у меня не было каких-то особенностей. На Олимпиаде смогли добиться результата те, кто сумел отключиться, снять с себя дополнительный психологический груз перед решающим стартом.
— Как тренеры помогали вам снять этот груз?
— Я не знаю, мне кажется, что никак. Конечно, они стараются решать все проблемы спортсменок, но к каждому нужен разный подход. Видимо, тот подход, который нужен мне, они ещё не нашли. Пока я не встретила в команде такого человека, который помог бы мне решить мои психологические проблемы, а тех, кто помогает мне в жизни, не оказывается в нужный момент рядом. Мне кажется, в команде недостаточно развит индивидуальный подход к спортсменам. Может быть, наши тренеры и разбираются в психологии спортсменов, но порой они не могут найти определённый ключ к какому-то человеку, и тогда работа получается неэффективной.
— Вы пробовали работать с профессиональным психологом по примеру Нойнер?
— Пробовали, но мне не очень понравился опыт работы с психологами в команде. Возможно, нам стоило поработать подольше, но в тот момент я не чувствовала, что это принесёт результат.
— Может быть, это связано с их квалификацией? Ведь в России очень сложно найти грамотного спортивного психолога.
— Я не в курсе нашей ситуации со спортивными психологами. Вообще, я до недавнего времени не рассматривала этой проблемы, не пыталась найти психолога и прибегать к чьей-то психологической помощи. Возможно, мне просто тяжело довериться малознакомому человеку. По природе я немного замкнутый человек, поэтому считаю, что моим психологом может стать только близкий мне человек, которому я могу раскрыться. На мой взгляд, психолог – это больше призвание, чем профессия.
— Есть мнение, что норвежцы и немцы готовятся к Олимпиаде, а мы отбираемся. У нас многие лидеры лучшие свои результаты показали в декабре. Не кажется ли вам, что стоит пересмотреть систему отбора на Олимпиаду и сделать её более гибкой?
— Эту проблему я могу прокомментировать только со стороны спортсмена. Скажу за себя, что мне тяжело готовиться в такой обстановке. Сложная череда отборов, дёрганий с составом даёт сильную психологическую нагрузку, которая выбивает из колеи. Но решением этой проблемы должны заниматься не мы, а тренеры и функционеры.
— Если бы была возможность вернуться на год назад, что бы вы изменили в своей подготовке к Олимпиаде?
— Я бы не стала ничего изменять, только добавила бы отдельные моменты. Я не считаю себя слабой в стрельбе, но мне нужно работать над психологическими проблемами, исправить некоторые ошибки. Я чувствую, что готова на большее, чем показала.
— Как вы оцените работу с привлечённым летом специалистом по стрельбе Александром Куделиным и тренерами по подготовке оружия?
— Я извлекла для себя немало пользы из этой работы и применяла ряд наших совместных наработок на практике. Считаю, что нужно продолжать работать в этом направлении и в новом сезоне. Да и другим спортсменкам это вряд ли повредило.
— Вы выиграли три контрольные тренировки накануне сезона. Это говорит о том, что лучшие результаты вы показываете в отсутствие давления?
— Тогда только начинался сезон и не было такого психологического давления, и я могла показать всё, на что способна.
— В спорте нередко нужна встряска в виде успешного результата, после которого приходит уверенность. Год назад в Антхольце вы выиграли первую гонку на Кубке мира в карьере. Неужели это не помогло вам раскрепоститься и набраться уверенности?
— Уверенности она, конечно, придала, но последующие неудачи меня выбили из колеи. Я знаю, что меня каждая оплошность может выбить из колеи, поэтому вскоре эффект от той победы сошёл на нет.
— Можете сравнить свои ожидания от Олимпиады с реально увиденным?
— В целом всё не сильно отличалось от моих ожиданий, разве что я немного ярче представляла это событие. В прошлом году я видела этот комплекс, но меня удивило, что на Олимпиаде там было мало зрителей для соревнований такого масштаба. Расположение камер во время трансляций тоже было необычным, и при последующем просмотре трансляций мне показалось, что их уровень ниже, чем на Кубке мира. Фактически сами соревнования не сильно отличались от обычных стартов: ты бежишь те же круги, стреляешь по тем же мишеням. Разница лишь в цене подиума на Кубке мира и олимпийской медали.
— В олимпийском спринте от бронзовой медали вас отделили полторы секунды. Как и вся наша команда, вы много проиграли на последнем круге. По истечении времени можете назвать причину такого провала?
— Думаю, здесь вмешалось несколько факторов. В какой-то степени не хватало ещё формы, в какой-то степени помешали погодные условия, не хватило немного удачи. А ещё я испытывала сильное давление на протяжении всей Олимпиады, принимала все наши неудачи слишком близко к сердцу. После того как я не сумела завоевать медаль в первый день соревнований, почувствовала себя немного виноватой, из-за чего не смогла настроиться должным образом на второй старт. У нас многие спортсмены в первые дни были не в лучшем состоянии, чувствовали большую ответственность за то, что вся страна ждёт от нас результатов. Может быть, я слишком завела себя этим «надо-надо-надо».
— Отстреляли вы отлично, на лыжне сделали всё, что могли. Вы действительно думаете, что вам есть за что себя винить?
— Я старалась бороться, но этот громадный проигрыш на последнем круге стал для меня шоком. Я никогда столько не проигрывала на последних километрах, поэтому перенесла колоссальный стресс.
— Если бы эти полторы секунды в спринте сложились в вашу пользу, дальнейшее выступление могло сложиться по-другому?
— Сложно сказать. Я никогда не берусь прогнозировать и говорить в сослагательном наклонении.
— Весь сезон вы бегали в основном составе эстафеты и все гонки провели надежно. У вас нет обиды за то, что тренеры не поверили в вас в решающем старте?
— Обида – это детское понятие, так что скорее правильно говорить о разочаровании. К сожалению, в эстафете четыре, а не пять этапов, и кто-то должен остаться в запасе. Я и так не всегда бываю уверена в себе, а когда чувствуется недоверие ещё и со стороны тренерского штаба, это не очень приятно. Тем более что я сама привыкла доверять своим наставникам и считаю, что они должны вселять веру в меня, а их недоверие лишь добавляет мне неуверенности.
— Неужели даже ваш личный тренер и наставник сборной Леонид Гурьев не отстаивает ваших интересов?
— Когда он пришёл в команду, я надеялась на это. Но он, наверное, решил избрать другую тактику влияния на меня. Как бы это ни было прискорбно осознавать, нужной поддержки я не получила даже от него. Не берусь судить, чья в этом вина: моя, его или тренеров и руководителей сборной, но где-то у нас произошёл разлад.
— В Ванкувере после неудачи в масс-старте нашелся человек, который поддержал вас морально?
— Были такие люди, не все же в мире бездушные. У нас команда дружная, ведь мы вместе проводим больше времени, чем в семье. Поэтому люди поддерживали меня, пытались помочь.
— Медаль в эстафете считаете отчасти своей, ведь вы весь сезон были частью этой команды?
— Абсолютно нет. Даже поздравления в свой адрес считаю неуместными. У нас не командный вид спорта. Даже в эстафете, где мы выступаем командой, нет взаимодействия. Это просто сумма четырёх разных этапов. Поэтому я не вижу доли своего участия в этом успехе. Не будь меня в команде, уверена, что ничего бы не изменилось. Хоть мы и шли по сезону рука об руку, но каждая работала только на себя. Это нормально для нашего вида спорта.
— Вы были в предварительной заявке на смешанную эстафету в рамках чемпионата мира. Почему вас не поставили в итоге?
— Я не знаю. Мне никто не предлагал бежать в этой гонке, и разговора с тренерами на эту тему у меня не было ни до, ни после гонки. Была заявка, в которую меня не включили и поставили перед фактом.
— Есть ли в сборной практика совместного обсуждения составов, когда тренеры обсуждают состав со спортсменами, делятся мнениями и принимают коллегиальное решение?
— Как таковых коллегиальных обсуждений у нас нет. Все решения принимают тренеры и сообщают нам об этом.
— Откуда вы черпаете мотивацию для стартов после Олимпиады?
— А мне так и не удалось найти мотивацию. Просто качусь по течению.
— Неужели у вас нет спортивной злости и желания отыграться, доказать тренерам, что они напрасно вас недооценивают?
— Злости у меня совсем нет. Я в жизни не злой человек (улыбается). А вот желание доказать – присутствует, но в следующем сезоне. Сейчас же мне больше хочется отдохнуть, забыться, перестроиться и начать всё с чистого листа. Пока же у меня тупиковое состояние, я не знаю, где и как получился провал, но в межсезонье постараюсь проанализировать и понять причины.
— Где бы вы хотели отдохнуть по окончании сезона?
— Хочется и поехать куда-нибудь, и побыть с родными. Хотелось бы успеть и то и другое, но пока я не знаю, сколько у меня будет свободного времени в отпуске.
— Судя по тому, что придётся ещё ехать на Камчатку, свободного времени у вас будет не так много.
— Да, нас уже известили об этом, но наши планы меняются так часто, что предпочитаю далеко не загадывать.
Александр Круглов,
«Чемпионат.ру»
