— Господин Бессеберг, могли бы вы внести ясность – какой препарат был все-таки найден у российских биатлонистов? Вы не раз упоминали в интервью, что это совершенно новая субстанция, но недавно все же признали, что речь идет об эритропоэтине.
– Найденный препарат является современной разновидностью эритропоэтина и по своим характеристикам очень близок к оригинальному ЕРО. Уточняю, что это не эритропоэтин нового поколения – CERA.
— Информацию об этом вы почерпнули из документов, предоставленных лабораторией?
– Да. Мы получили документы, где зафиксированы положительные допинг-пробы и содержится информация, что обнаруженное вещество является разновидностью ЕРО. Спортсмены проинформированы об этом.
— Ни СБР, ни IBU до сих пор не получили полной документации по этому допинг-случаю. C чем связана такая задержка?
– Пакет документов по каждой пробе очень объемен. Обычно он занимает от 50 до 150 страниц. В определенной степени это зависит от того, на какое вещество проводится анализ. На создание пакета документов требуется довольно длительное время, а в данном случае, я напомню вам – речь идет о шести пакетах.
— Когда точно поступят все документы?
– Насколько мне известно, мы должны получить их в течение ближайшей недели.
— Не кажется ли вам, что результаты допинг-проб, которые были взяты в начале декабря, слишком долго не придавались огласке? Возникает ощущение, что IBU специально «придержал» скандал до чемпионата мира.
– Нет, мы не ждали специально. В IBU ни о чем не знали до того момента, как получили первые документы из лаборатории.
— Когда же вы их получили?
– Не помню точную дату, но это случилось в конце января. В тот же день, как пришло сообщение из лаборатории, мы отправили его в СБР и самим спортсменам, чьи пробы «А» дали положительный результат. Затем мы совместно с СБР и биатлонистами определили даты вскрытия и анализа проб «В». Хочу заметить, что этот тест также занимает некоторое время – около трех рабочих дней. Сразу по завершении анализов проб «В» была собрана пресс-конференция, на которой мы объявили результаты. Как видите, ни мы, ни лаборатория не пытались задержать процесс.
— Почему же все-таки первоначальный анализ проб «А» занял так много времени?
– Дело в том, что пробы, взятые в соревновательный период, отсылаются в лабораторию, для их анализа не бронируется конкретное время. И когда проба приходит в лабораторию, она ждет своей очереди. Не мы одни пользуемся услугами лаборатории – это делает также международная федерация конькобежного спорта, лыжная федерация и другие. И лаборатория просто не в состоянии анализировать все пробы одновременно по мере их поступления.
На чемпионате мира мы используем другую систему, поскольку хотим получить результаты анализов как можно быстрее. Мы заранее знаем, что после каждого соревнования будут спроизведены шесть тестов, и предупреждаем лабораторию о том, что эти пробы должны быть проанализированы немедленно. В таком случае анализ будет стоить нам гораздо дороже, но мы идем на это, так как хотим получить результаты в течение 24 часов.
Думаю, что причина задержки с анализом проб «А» ваших биатлонистов была в том, что практически в то же время начались сезоны в конькобежном спорте, лыжах, прыжках с трамплина – большинстве зимних видов спорта. Соответственно, количество тестов, поступивших в лабораторию в это время, было огромным. Напомню – на анализ каждого из них уходит примерно три рабочих дня. При этом только наша федерация с начала сезона отправила в лабораторию около 50-60 проб.
— Лаборатория, в которой происходил анализ проб «А», является аккредитованной лабораторией WADA?
– Да, в этом нет никакого секрета – мы используем самые лучшие лаборатории, всего их пять-шесть. Они аккредитованы WADA. Положительные тесты российских биатлонистов были получены в лабораториях в Париже и Лозанне, там же был проведен последующий анализ проб «В».
— Планируется ли в будущем проводить антидопинговую работу независимо от WADA, как это делается во многих видах спорта?
– Если мы планируем и далее участвовать в Олимпийских играх, мы должны работать в соответствии с Кодексом WADA. Это требование МОК, которое мы обязаны выполнять.
— Новое правило кодекса, разрешающее забор проб у спортсменов во внесоревновательные дни, вступило в действие с 1 января 2009 года. День, когда были взяты пробы у Ахатовой, Юрьевой и Ярошенко – 5 декабря 2008 года – был днем отдыха. Нет ли тут нарушения?
– Мы часто проводим тесты во внесоревновательные дни. Это практикуется уже много лет. Я знаю, что имели место подобные разговоры: якобы, мы не имели права брать анализы у спортсменов в тот день, когда они не выходили на старт. Но это абсолютно не так. Это нормальная практика для нашего вида спорта на протяжении уже очень долгого времени.
— Вы заявили, что не поедете на финальный этап Кубка мира в Ханты-Мансийске. В чем причина?
– Это не секрет. На этой неделе мне необходимо ехать в Денвер, чтобы принять участие в международной конвенции Sportaccord. В ее рамках предстоит общее собрание федераций по олимпийским зимним видам спорта, встреча с комиссией МОК. Я председательствую в комитете World Masters Games, собрание которого пройдет там же в эти дни. Обратно вылетаю лишь в субботу – и уже никак не успеваю в Ханты-Мансийск, учитывая разницу во времени между США и Россией. То же самое касается генерального секретаря. Присутствие Николь Реш на собраниях предписано протоколом.
— Правда ли, что вы получали письма с угрозами от российских болельщиков?
– Да, я получил много посланий по электронной почте, но не придаю этому слишком большого значения. Как вы знаете, недавно я ездил на чемпионат Европы в Уфу. На церемонии открытия стоял рядом с Чудовым, вручал вместе с ним призы победителям и призерам. Никакого неприятия со стороны публики не было. Организаторы предлагали мне личную охрану, но я от нее отказался.
Тем не менее, мы в IBU относимся к угрозам довольно серьезно, и запросили у организаторов российского этапа гарантий безопасности. Как видно на примере других видов спорта, некоторые фанаты могут вести себя весьма отчаянно, так что нужно проявлять осторожность. Но я уверен в том, что организаторы в Ханты-Мансийске обо всем позаботятся.
— И все же, многие спортсмены, например, Хелена Юнссон, не стали отказываться от персональной охраны.
– Их можно понять. К примеру, я получил более сотни посланий, содержащих угрозы. И я прекрасно знаю, почему многие напуганы – стоит только прочитать, что написано в этих письмах. Поэтому мы надеемся, что безопасность спортсменов в России будет обеспечена должным образом.
Могу сказать, что это не первый подобный случай в биатлоне. Например, в ходе чемпионата мира-2008 в Эстерсунде также были угрозы в отношении ряда стран, и мы принимали меры безопасности. Нередко люди бывают чем-то недовольны, что может спровоцировать их на негативные действия. Но мы не должны этого бояться.
— Недовольству болельщиков есть причина: в том, что происходит в последнее время в биатлоне, многие усматривают «антироссийские» настроения.
– Подумайте: Россия уже имела немало случаев применения допинга за последние несколько лет. И это не один и не два спортсмена. Нередко сразу несколько человек в сборной попадались на приеме запрещенных препаратов – как, например, это случилось с легкоатлетами в Пекине. Но неправильно думать, что мы стремимся поймать и наказать только россиян.
В настоящий момент мы подвергаем одинаково жестким проверкам всех лучших спортсменов мира, потому что наша цель – сделать биатлон абсолютно чистым видом спорта. 30-40 лучших биатлонистов регулярно сдают тесты. Как вы знаете, недавно мы внедрили новую систему ADAMS, с помощью которой узнаем о местонахождении спортсменов в любой момент времени, и можем провести проверку тогда, когда нам это понадобится. Спортсмен обязан быть доступным для допинг-теста как минимум в течение одного часа каждый день. Это правило едино абсолютно для всех.
— Довольно бесцеремонное вторжение в частную жизнь…
– Это та цена, которую нужно платить, если мы хотим, чтобы наш спорт был чистым. И многие спортсмены это понимают и идут нам навстречу. Подобные жесткие правила предусмотрены не только в биатлоне, но и во всех олимпийских видах спорта.
— Правильно ли я понимаю, что биатлонное сообщество ожидало иной реакции от России в истории с допингом? В Европе мало кого устраивает, что спортсмены отрицают свою вину, а руководители стремятся их защитить.
– Большую роль играют культурные различия между нами. В европейских странах отношение к допингу совершенно иное. Многие российские спортсмены были наказаны за применение запрещенных препаратов в последние годы – как в биатлоне, так и в других видах спорта. Но всегда создавалось впечатление, что российская сторона вообще не видит в этом проблемы! Сколько ни наказывай спортсменов, всегда найдется кто-то еще, чьи пробы окажутся положительными.
Но в настоящий момент у меня появилась уверенность, что Россия обратила внимание на проблему. Есть ощущение, что национальное антидопинговое агентство начинает функционировать именно так, как нужно. Более того, меня очень радует позиция нового руководства российского биатлона. Скажу откровенно – впервые в жизни у меня появилось ощущение, что Россия вопринимает возникшие проблемы абсолютно всерьез. Руководство СБР очень сожалеет о случившемся, понимает, какой удар нанесен по биатлону в целом – и обещает предпринять нужные шаги в борьбе с допингом. Я чувствую, что Россия находится на верном пути – во всяком случае, что касается биатлона.
— При этом вы утверждаете, что Александр Тихонов не имеет шансов быть избранны новым президентом IBU на конгрессе 2010 года.
– Я действительно не думаю, что у него есть реальные шансы. У многих вызывает недоумение, например, тот факт, что он был осужден на три года, и тут же попал под амнистию – как будто ничего не произошло. Для европейского менталитета подобное неприемлемо. Конечно, он получит поддержку ряда стран – но не думаю, что этих голосов будет достаточно. Честно говоря, буду очень удивлен, если его все же изберут. Вы, возможно, в курсе, что крупнейшие спонсорские компании пообещали остановить финансирование биатлона в случае, если Тихонов станет президентом IBU. Я не знаю, действительно ли они пойдут на этот шаг, но на данный момент такие разговоры ведутся. Более того, недавно Александр Тихонов сам позвонил мне и сказал, что не собирается выставлять свою кандидатуру на выборах президента.
— В таком случае, есть ли у IBU альтернативные кандидаты?
– Есть люди, которые интересуются такой должностью. Я знаю, что они будут весьма достойными кандидатами, но не хотел бы сейчас раскрывать их имена или национальность. Считаю, что одним из членов председательского комитета должен стать российский представитель. Уверен, что вы предложите кандидата. Россия – одна из сильнейших наций в биатлоне, и для меня видится совершенно естественным, что ее интересы будут представлены в IBU.
— Вернемся к событиям чемпионата мира. Считаете ли вы, что апелляционное жюри приняло правильное решение, сохранив золото за Оле-Эйнаром Бьорндаленом и отказавшись наказывать спортсменов, нарушивших разметку трассы в гонке преследования?
– Как вы знаете, я был исключен из состава жюри как заинтересованное лицо, поскольку дело касалось норвежского биатлониста. Александр Тихонов также не участвовал в принятии данного решения. И сейчас я могу сказать вам совершенно открыто: я не рад тому, как все закончилось. Соревновательное жюри имело прерогативу отменить гонку, когда стало понятно, что трасса не размечена должным образом. Это был абсолютный прокол организаторов, из-за которого пострадало большое количество спортсменов. В таком случае соревнования нужно было сразу же остановить, и это было бы верным решением. Но поскольку этого не было сделано, апелляционное жюри посчитало нужным вынести другое решение. Правильное оно или нет – я не хочу сейчас комментировать.
— Такое решение апелляционного жюри заставляет задуматься о том, что правила писаны не для всех.
– Правила одинаковы абсолютно для всех, и вы должны отдавать себе в этом отчет. Я понимаю вас как представителя России. Но поймите и вы: большое количество спортсменов совершило ошибку по вине организаторов. В той гонке имело место немало нарушений. К примеру, один из итальянских представителей выскочил на трассу (что категорически запрещено), чтобы подсказать спортсменам нужное направление. Он нарушил правила – но что если бы он этого не сделал? Думаю, абсолютное большинство спортсменов выбрало бы неправильный путь. Так что мы должны быть честными и реально смотреть на вещи. Как я уже сказал, единственно верным решением было бы остановить соревнования.
— В таком случае, имели ли вы возможность повлиять на принятие данного решения?
– Нет, такое право имеет только соревновательное жюри. Даже апелляционное жюри не имело такой прерогативы. Но случилось то, что случилось, и, думаю, финальный аккорд не порадовал никого. Это была ошибка организационного комитета и наших представителей, которые должны были убедиться, что все в порядке.
— Вы могли бы прокомментировать свое заявление о том, что Россия «находится в стороне от биатлонной семьи»?
– Сейчас это видно очень четко – из-за допинговых скандалов Россия стоит особняком среди остальных наций в биатлоне. В Корее я уже касался этого вопроса в разговоре с Еленой Аникиной. Я считаю, что с моей стороны и со стороны IBU существует определенная ответственность за то, чтобы Россия вернулась в нашу «семью». Внутри нашего спорта отношения между нациями всегда оставались теплыми. И я совсем не хочу, чтобы допинговые скандалы привели нас к расколу. Любой может совершить ошибку, но как только за нее будет заплачено, о разногласиях нужно забыть.
— Каким образом Россия должна «заплатить» за свою ошибку? Например, неоднократно звучало предложение лишить нашу страну права проведения этапа Кубка мира в Ханты-Мансийске. Вы тоже поддерживаете эту идею?
– Когда стали известны результаты анализов проб «В» российских спортсменов, было сказано много вещей, о которых, я уверен, люди сейчас сожалеют. Я никогда не ратовал за что-либо подобное. Думаю, что некоторым людям стоит сохранять спокойствие и не спешить разбрасываться словами. В том, что касается наказаний, мы следуем установленным правилам. Могу сказать однозначно: Международный союз биатлонистов никогда даже не обсуждал возможность отмены финала Кубка мира в Ханты-Мансийске. На этот счет вы можете быть спокойны.
Нелли Карева,
www.sports.ru
