Анастасия Седова: «Плакала, когда уходила от Крамера, но так будет лучше для результата»

Призер Олимпиады в Пхенчхане рассказала о причинах ухода из самой успешной группы сборной России и слезах во время общения с тренером

23-летняя лыжница из закрытого наукограда Сарова стала одним из открытий прошлого сезона и даже в отпуске давала поводы для новостей. В апреле стало известно, что Анастасия и ее брат Петр Седов покинут тренировочную команду немецкого специалиста Маркуса Крамера, а в мае Седова вышла замуж за своего бойфренда лыжника Александра Кулешова. О переменах в своей жизни восходящая звезда женских лыж рассказала корреспонденту «СЭ».

– У вас был успешный сезон, вы завоевали медаль на Олимпиаде. Почему же ушли из группы Крамера и вернулись к отцу?

– Прежде всего, я очень уважаю Маркуса, прекрасно к нему отношусь как к человеку, так и к профессионалу. Он меня очень многому научил, полностью поменял мое сознание, отношение к тренировкам. Сейчас, вернувшись в старую систему, я понимаю, как много он в меня вложил.

– В чем именно он поменял ваше отношение к тренировкам?

– Вряд ли я сумею об этом рассказать. Это нужно чувствовать. У меня сейчас ощущение, что я вновь вернулась домой, где очень долго не была, и понимаю, что не дом изменился, а ты сама. Я стала иначе думать, в принципе иначе относиться к тренировочному процессу. Мне очень тяжело было расставаться с Маркусом. А для него это вообще стало шоком. Мы общались потом по телефону, и он спрашивал: «Мы же всегда общались, ты всегда говорила, что все хорошо, и вот такой уход». Он ведь уже разработал для меня тренировочный план на сезон-2018/19. Поверьте, мне было нелегко принять решение об уходе, так как если ты уходишь из команды, вернуться туда крайне сложно. Тяжелее всего мне было расставаться с ним, как с человеком.

– И все-таки, почему это произошло, зачем?

– Для достижения будущих результатов. Я посчитала, что так будет лучше.

– Вы сами почувствовали, что остановились в прогрессе?

– Как спортсмен – да, я перестала прогрессировать. Осталась на том же уровне, что и в предыдущем сезоне. То есть в первый год работы с Маркусом прогресс был, во второй – нет.

– Это только ваше решение?

– Да, только мое. Я очень много думала, анализировала. По ходу сезона Маркус несколько раз подходил ко мне и спрашивал, почему я такая загруженная. «Отпусти все свои внеспортивные проблемы, потому что они будут тебе мешать бегать гонки», – говорил он. А я смотрю на него, понимаю, что он, Маркус Крамер, и есть причина всех моих раздумий. И сказать ему об этом не могу. Это решение должно было созреть внутри меня.

– Вы сказали про то, что он уже приготовил тренировочный план. Вы этот план не видели?

– Нет. Но на словах Маркус сказал, что нашел те слабые моменты, которые мешали мне идти вперед, и обозначил их для самого себя. Чему именно мне нужно уделять максимальное внимание. И уже по окончании сезона, когда мы общались по телефону, все эти моменты он мне расписал. Представляете, что это за человек, что это за личность? От него спортсмен к другому тренеру уходит, а он делится своими советами, наработками. Маркус живет одной жизнь с теми, кого тренирует.

– Крайне редкое для тренера качество.

– Да. И я считаю, что мне с тренерами очень повезло. Со мной работали и сейчас работают два лучших тренера, пусть не обижаются остальные.

– С кем из них проще общаться?

– С папой у меня сложные отношения, поскольку нужно не переходить ту грань, которая отделяет тренера от отца. Не всегда эта грань чувствуется, из-за этого тяжело. Иногда на тренировке ты хочешь сказать что-то своему папе, выразить все накопившиеся эмоции, но понимаешь, что перед тобой тренер, с которым нужно соблюдать субординацию. С Маркусом же независимо от языкового барьера можно общаться, он зачастую без слов понимает, что ты хочешь ему сказать. Для меня было открытием, что он с одного взгляда понимал, с каким настроением я приезжала на сбор.

– Вы советовались с кем-нибудь по поводу ухода от Крамера?

– Конечно, вынашивать это все было очень тяжело. Иногда советовалась я только со своим мужем, тогда еще будущим мужем Александром (Кулешовым, лыжником. – Прим. «СЭ»). Я говорила, что хочу вернуться к отцу, но сомневаюсь, стоит ли это делать. А Саша всегда отвечал, что я сама прекрасно понимаю, что именно мне нужно. Советовал просто подождать, никому не говорить, еще раз все продумать, а потом все встанет на свои места. Так и случилось. Когда решение было принято окончательно, на чемпионате России в Сыктывкаре я подошла к брату (Петру Седову. – Прим. «СЭ») и сообщила ему, что хочу уйти от Маркуса Крамера, но не знаю, как сказать об этом тренеру. Петя сказал, что, возможно, это правильное решение, но оценить можно только спустя определенное время.

– Когда сказали об этом самому Маркусу?

– Там же, в Сыктывкаре. После церемонии награждения призеров на классической «десятке» я подошла к Елене Валерьевне Вяльбе. Народу было много, разговаривать не очень удобно, но суть вопроса я ей изложила. Вот она меня поддержала сразу, сказала, что решение верное. Вечером того же дня я пошла к Маркусу. Он сразу понял, что со мной что-то не так. Спрашивал, что случилось, а я слова сказать не могла, слезы ручьем по щекам текли. Передо мной сидел родной человек, с которым я хотела общаться и идти дальше, но это противоречило бы моим внутренним ощущениям. Начинаю что-то говорить и задыхаюсь от слез. Маркус – сентиментальный человек, у него тоже слезы проступили, он не понимал, что происходит. Тем более, я ему накануне приглашение на свою свадьбу отдала. После того, как я сказала об уходе, Крамер спросил, мое ли это решение. И когда получил утвердительный ответ, сказал, что принимает его.

– Не пытался вас переубедить?

– В Сыктывкаре – нет. Но потом, когда чемпионат уже закончился, мы разъехались по домам, он прислал мне кучу статистики, графиков. Показывал, что все правильно, что я иду вперед четко по плану. Видимо, наш разговор сильно его задел.

– Крамер не сказал, что можете вернуться к нему в группу, если что-то не получится?

– Я сама его попросила. Но не о возвращении, а о помощи. Сейчас я готовлюсь с отцом, у которого очень много спортсменов разного возраста, начиная с младших. По ходу сезона он не может их бросить и ездить со мной по этапам Кубка мира, куда мне еще предстоит отобраться. И я спросила у Маркуса, возможен ли вариант, при котором я зимой буду ездить с его группой. Он ответил согласием, но подчеркнул, что для этого нужно разрешение президента ФЛГР. Если я отберусь на этапы Кубка мира, поговорим с ней об этом.

– На свадьбу к вам он приезжал?

– Нет, не смог этого сделать из-за операции. Он же очень обрадовался, когда получил приглашение, потому что хотел воочию увидеть русскую свадьбу, тем более, он наслышан о Дивеево, о местном монастыре. Но буквально за десять дней до свадьбы позвонил и сказал, что врачи направляют его на операцию, которую нельзя откладывать. Так получилось.

– Вы вернулись в ту же систему тренировок, из которой два года назад уходили?

– Определенные нововведения мы с Петей привнесли. Но вся методика, которая выстраивалась долгие годы, неизменна. Она же работает, дает результат. Признаюсь, я еще не до конца вернулась, процесс пока продолжается. Просто работаешь с другой головой, особенно когда в этой голове много других знаний. С чем-то я совершенно не согласна, но своему тренеру доверяю. Иначе в нашем спорте нельзя.

– Показывали отцу те выкладки, которые присылал Крамер?

– Конечно, он их внимательно изучал. Но тут важно понять одну вещь – отец не предлагает методику для меня лично. У нас нет разделения на заслуженных мастеров спорта или перворазрядников. Все делают одно и то же, но в разных объемах.

– Часто замечания от отца получаете?

– Бывает. С приговоркой «на тебя дети смотрят, а ты неправильно делаешь!» Да не нужно этого, мы все равны! Хотя после Олимпиады я в Сарове была в своей спортшколе, и там ребятишки смотрели, открыв рот. Сказали им, что самое важное в нашем виде спорта, да и вообще в любом – терпение. Ставьте сначала небольшие цели, достигайте их, потом решайте другие задачи. И терпите, потому что тогда все получится. Смотрю, глазки у многих загорелись. Если кто-то прислушается к этим словам, то будет здорово.

– Но и в группе, наверное, на вас смотрят так же, как эти дети?

– Я уже сказала, что у отца группа большая, спортсмены разного уровня и возраста. Так вот, на первом сборе меня на роллерах, бывало, обгоняла самая младшая, Катя Никитина из Саранска, очень сильная девочка, кстати. Представляете, как меня задевало, что девчонка 2005 года рождения, которая по возрасту даже на гонку Раисы Сметаниной не проходит, тебя объезжает?! Но это же здорово! Каждый сезон ты начинаешь с нуля и доказываешь самой себе, что чего-то стоишь, иначе ничего не добьешься. Я не бронзовый призер Олимпийских игр, не спортсменка с какими-то достижениями, а Настя Седова, которая ничем не выделяется среди остальных. Меня никто и никогда не выделял среди остальных и не нужно этого делать. Олимпиада меня вообще не изменила, и медаль никак не возвышает меня над кем-то. Нужно дальше идти. Я просто делаю свою работу и получаю от этого удовольствие.