Став открытием чемпионата мира, Анастасия Кузьмина продолжила свои успешные выступления и на континентальном первенстве. По окончании субботней спринтерской гонки, завершившейся триумфом «новой словачки», специальный корреспондент «Чемпионат.ру» встретился с ней в гостинице «Турист».
Анастасия неожиданно решила взять инициативу в свои руки и первой поинтересовалась: «Как вам организация соревнований?» Отметив, что организация здесь вполне соответствует уровню этапов Кубка мира и по сравнению с летним чемпионатом России заметен большой прогресс, я не погрешил против истины в угоду политкорректности, а уже затем приступил к исполнению своей привычной роли.
— Настя, сейчас вы находитесь, пожалуй, на пике своей карьеры. За счёт чего вам удалось добиться такого прогресса?
— Я думаю, этому способствовали перестройки в организме после рождения ребенка. Я многое переосмыслила в жизни, поставила перед собой конкретные цели и чётко оценила, чем придётся пожертвовать ради их достижения. Например, сейчас мне приходится терпеть долгие разлуки с сыном. Понимая, на что мне приходится идти, я не могу не выкладываться до конца в каждой гонке.
— В истории мировых первенств до вас у Словакии была только одна медаль, выигранная Мартиной Шварцбахеровой-Халинаровой в 1999 году. В Словакии уже оценили масштаб вашего успеха для страны?
— Действительно, это лучший результат десятилетия для словацкого биатлона и вообще зимних видов спорта. Я надеюсь, это даст толчок развитию биатлона в Словакии и привлечёт в спорт новых спонсоров.
— До золота вам не хватило совсем чуть-чуть. Никогда не жалели об упущенном «золотом» шансе?
— Честно говоря, я сначала и серебра-то не ожидала. У меня хорошо получилась стрельба лежа, а вот на стойке немножко не справилась, особенно на последней.
— Но на последней стойке многие не справились.
— Это естественно. На спортсменов там выпадает огромная психологическая нагрузка, поэтому для меня это серебро дороже золота.
— Когда вы стояли на церемонии награждения рядом с Ольгой Зайцевой, показалось, что вы обе пытались петь российский гимн. Что испытали при звуках гимна своей родины?
— Мне хотелось спеть гимн, потому что я знаю его слова и остаюсь патриоткой своей родной страны. И мне было приятно, когда запели болельщики, приехавшие со всех концов России. Стало даже немного грустно, что первый подиум получился у меня за другую страну, а не за Россию. В то же время я очень благодарна Словакии за предоставленный шанс вернуться на высший уровень. Думаю, в России я бы не смогла сходу достичь таких высот.
— Это связано с более высокой конкуренцией в России?
— И с конкуренцией, и с тем, что в России мы оставляем слишком много сил на отборочных стартах, чтобы доказать своё право быть в команде.
— Поэтому вы и решили сменить гражданство?
— Это одна из причин. Другая— то, что мой муж много лет прожил в Словакии и реализовал себя именно в этой стране, а я считаю, что главный в семье мужчина, а женщина должна тянуться за ним.
— Вы отметили, что в Уфе болельщики отнеслись к вам очень тепло. А испытывали ли вы поддержку россиян за границей, например в Корее?
— Для меня стало большим сюрпризом, что у меня осталось так много болельщиков в России, а сейчас появляются новые поклонники и в Словакии. В России-то я особых результатов не показывала, если не считать юниорские первенства, так что даже не знаю, чем я так успела запомниться. Может, потому что я улыбчивая девушка (смеётся).
— Во время чемпионата мира приходилось ли вам обсуждать тему допингового скандала в сборной России с кем-то из зарубежных коллег?
— Вы попали в яблочко. Как бывшая россиянка, я тоже находилась под большим давлением. Представители многих русскоязычных стран постоянно расспрашивали меня о допинге в российской команде, пытались выбить какую-то внутреннюю информацию: «Настя, а что они принимают? А почему? А тебе не предлагали?» Мне было всё это очень неприятно, а уж каково нашим ребятам и девчонкам, можно только представить. Хорошо, что они справились с этим давлением и успешно выступили.
— С переходом в Словакию были какие-либо проблемы? СБР препятствий не чинил?
— Вся проблема была в получении подписи Александра Ивановича Тихонова. Сначала он пообещал мне, что проблем не будет, но на деле мы ждали его подпись очень долго. Впрочем, я не имею к нему никаких претензий, потому что в конечном итоге Александр Иванович дал добро на мой переход, который был официально оформлен на конгрессе Международной федерации биатлона в Праге.
— А как отреагировали на ваш переход подруги по команде?
— Им были интересны причины моего перехода, но в основном меня все поддерживали, подбадривали. И сейчас со всеми остались хорошие отношения.
— С кем вы готовились к сезону?
— С июня я начала тренироваться в составе женской сборной Словакии, при этом мне разрешили на все сборы, в том числе и осенние, вкаточные, брать с собой ребёнка и мужа. Все расходы нам оплачивала федерация. Мне было очень важно видеть рядом близких людей, потому что я ещё не освоилась тогда в Словакии, плохо владела языком. К тому же муж помогал мне как спарринг-партнёр. Он профессиональный лыжник, и я всё время тянулась за ним. Часто у меня спрашивают, за кем я тянусь, если у нас в команде нет сильных спортсменок. Я всегда говорю, что у меня ориентир— муж. Когда я много тренировалась, он успевал погулять с ребёнком, сготовить обед, ужин— и всё это делал в ущерб собственной подготовке. Он очень хочет попасть на Олимпиаду, а чтобы отобраться туда, ему нужно финишировать в первой половине на масс-старте на чемпионате мира в Чехии. Но как бы он ни выступил, после моего второго места на чемпионате мира нашу семейную подготовку можно считать успешной.
— Расскажите, как вы познакомились с Даниэлем.
— В 2005 году мы с тюменской командой под руководством Леонида Александровича Гурьева поехали в Австрию на первый снег. Сбор уже подходил к концу, и на одну из тренировок я выехала позже всех. В вагончике, который поднимал нас на ледник, было очень тесно, но среди этой толпы иностранцев я неожиданно услышала русскую речь. Там я и встретила Даниэля, с которым проговорила всю дорогу. Позже мы обменялись телефонами, переписывались и встречались во время сборов в Европе. Даниэлю тогда было 28 лет, и он хотел серьёзных отношений. Через три месяца после нашего знакомства он приехал в Тюмень на Новый год, чтобы встретиться с моими родителями.
— Тогда он и сделал вам предложение?
— Предложение он сделал уже через неделю, но тогда я ещё не воспринимала это всерьёз. Думала, мало ли какой ветер в голове у этого молодого человека. Поэтому решила подождать некоторое время, чтобы убедиться в серьёзности его намерений. А по окончании сезона я поехала на Камчатку закатываться и там познакомилась с его родителями. Виделись мы тогда редко, но хотелось больше времени проводить вместе. Однажды летом Даниэль помог мне залечить травму колена. Нашёл очень хороший криоцентр в Банска-Быстрице, где я смогла быстро восстановиться, и уже в декабре показала свой лучший на тот момент результат на Кубке мира – 13-е место. Но вскоре я узнала, что забеременела, и мне пришлось прервать свою карьеру в составе сборной России.
— Тяжело было возвращаться в большой биатлон?
— У всех это получается по-разному. У меня были тяжёлые роды, потому что я до шестого месяца каталась на лыжах в Тюмени. Наверное, не стоило этого делать. После рождения ребенка у меня два месяца была страшная депрессия: я не хотела думать ни о каком спорте.
— Если вас посещали мысли о завершении карьеры, чем хотели заниматься вместо биатлона?
— Мне было страшно начинать всё с нуля, и я не знала, где, кроме спорта, могла бы себя реализовать. К тому же в то время у нас не было своей квартиры в России и мы жили у моих родителей в Тюмени, что было не очень удобно для Даниэля. И тогда он предложил мне переехать к нему в Словакию, отвлечься, покататься на лыжах, и позже ко мне вернулось желание выступать.
— А какие связи у Даниэля с Израилем кроме гражданства?
— У него только гражданство. Ну и на лыжегоночных соревнованиях он представляет Израиль. Он единственный профессиональный лыжник в этой стране.
— Кто оплачивает вашу подготовку в составе сборной Словакии?
— Частично Олимпийский комитет, частично личные спонсоры. Все подробности мне не известны, так как ещё не очень хорошо знаю словацкий язык и мало общаюсь со словацким спортивным руководством, но никаких проблем с финансированием я не испытываю. У нас не много сильных спортсменов, и средств для их подготовки достаточно.
— Отсутствие сильной конкуренции внутри команды в соревновательный период вас не беспокоит?
— Мне не нужно внутрикомандное соперничество. Соперничать я предпочитаю со спортсменками из других стран на трассах Кубка мира. И мне этого достаточно для профессионального роста.
— Правда, что словаки хотели видеть Ольгу Зайцеву и вашего брата Антона у себя в сборной?
— Я не в курсе ситуации с Ольгой Зайцевой. Возможно, её муж-словак и хотел бы договориться с федерацией о её переходе, но я не располагаю стопроцентной информации, а мои догадки вряд ли будут кому-то интересны. Слухи об Антоне пошли из-за того, что в прошлом году после чемпионата мира он не вернулся в Россию, а приехал ко мне в Словакию, где катался и готовился к чемпионату Европы. На тренировках он занимался со словацкими спортсменами, но каких-либо предложений со стороны словацкой федерации биатлона Антону не поступало.
— С Ольгой Зайцевой поддерживаете отношения в Словакии?
— Я с ней ни разу не виделась в Словакии, поэтому общаемся только на этапах Кубка мира. Последний раз мы виделись на награждении после масс-старта. Я поблагодарила Ольгу за то, что помогла мне подержаться за ней и прибежать на финиш второй. У нас с ней много общего: дети примерно одного возраста, мужья из Словакии. Ольга очень общительная и никогда не подаёт признаков звёздной болезни.
— В прошлом году Антон рассказал, что советовался с вами накануне юниорского чемпионата мира. А сейчас в профессиональном плане помогаете друг другу?
— Мы часто советуемся, делимся опытом, иногда что-нибудь подсказываем друг другу по части техники или психологической подготовки. Так, я очень благодарна Антону за то, что в прошлом году в Словакии он мне помог поставить технику, почувствовать, как нужно идти по трассе. Мы оба высокие спортсмены, поэтому техника у нас должна быть схожей. Посмотрев на мой ход, Антон указал, в чём у меня проблемы, предложил попробовать по-другому. А позже уже со своим мужем я закрепила новую технику. Можно сказать, что своим прогрессом в лыжной подготовке я обязана Антону.
— Откуда у брата в его возрасте такой опыт и познания?
— Он очень думающий, анализирующий человек, точно знает, что ему нужно. Если он сказал, что будет в медалях, то значит, будет, если сказал, что будет в десятке, — значит не очень хорошо себя чувствует. Единственное, что у него не всегда хорошо складывается, стрельба, но это качество приходит с опытом.
— До чемпионата Европы когда последний раз были в России?
— Я приезжала в Тюмень на недельку в сентябре, чтобы уладить вопросы с документами для перехода в Словакию.
— По родителям скучаете?
— Естественно, я скучаю по родителям и по Тюмени, где выросла и начинала свою спортивную карьеру.
— Раньше вы увлекались коллекционированием керамических игрушек. Где сейчас ваша коллекция?
— Сейчас она находится в комнате моей сестры, потому что моя комната временно пустует. Сестра пополняет коллекцию. Когда я училась в институте, друзья дарили мне керамические игрушки, и так я начала их собирать.
Александр Круглов,
«Чемпионат.ру»
