Призёр Олимпийских игр 2018 года и чемпионата мира 2019 года в эстафете Анастасия Кулешова могла поехать на Олимпиаду в Пекин, но предпочла побыть с маленькой дочкой Мией и не жалеет об этом. Сейчас 29-летняя лыжница регулярно ведёт борьбу с Вероникой Степановой за победу на этапах Кубка России. В эксклюзивном интервью «Советскому спорту» она рассказала о развитии российских лыжных гонок в условиях отстранения и затронула ряд других интересных и важных тем.
«Не могу сказать, что Степанова — явный лидер»
— Мне кажется, межсезонье всегда у всех лыжников проходит прекрасно, потому что мы отдыхаем, это наш, грубо говоря, отпуск на две-три недели. Очень многие в это время занимаются здоровьем, делают операции или решают несущественные проблемы. У меня, слава богу, в этом году всё было хорошо, поэтому я просто отдыхала и головой, и телом. Сейчас уже всё, начинается работа, мы начинаем входить в новый сезон.
— Прошлым сезоном я довольна. Конечно, всегда есть куда стремиться, нет предела совершенству. Конечно, в каких-то гонках хотелось бы победить. Но это спорт, здесь всё непредсказуемо. Основные задачи были выполнены, самое главное — я получала удовольствие от гонок, поэтому думаю, что сезон действительно прошёл для меня очень хорошо.
— Для меня не обидно это слышать, потому что, во-первых, я знаю себе цену и знаю, на что я способна. Во-вторых, это больше даже стимулирует каждый раз доказывать, что ты сильный спортсмен, что ты можешь побеждать лидера команды, которого так все почему-то называют. Не могу сказать, что Вероника — явный лидер у нас, потому что в тех же спринтах Настя Фалеева, Алёна Баранова постоянно составляют конкуренцию Нике. Но если кто-то так считает — это субъективное мнение каждого человека, которое имеет место быть.
— Сейчас в гонках я получаю максимальное удовольствие от процесса, и на данном этапе, думаю, это лучшее, что может быть. Мы не можем сказать, какая форма была бы у нас, если бы мы бегали на международных стартах. По ощущениям — классно, мне кажется, я подбираюсь к тому, что было раньше. Надеюсь, что с каждым годом буду совершенствоваться.
Сейчас, наверное, форма уже сильно приближенная, но судить нужно, во-первых, по тому, какие скорости: в Европе другой снег, он очень быстрый, поэтому ощущения немного другие. Во-вторых, там очень многие соревнования проходят в горах, на высоте, поэтому тоже есть различия в ощущениях в теле. Точно сказать уже нельзя, та форма или нет, но очень классно, что я могу терпеть, поддерживать скорость и даже устанавливать её. Пока точно движемся с тренером в нужном направлении.
— Больше, наверное, даже не удивила, а порадовала меня своей стабильностью Лида Дуркина. Я очень рада и за Алину Пеклецову, которая всё более стабильно начинает показывать результаты, пусть пока что только в коньковом стиле, но, думаю, классика со временем придёт. Всё-таки Алина ещё юниорочка, маленькая, поэтому со временем, если всё будет правильно проработано с тренером, и классику она тоже подтянет.
— Как её подруга, я бы очень хотела, чтобы она вернулась, и как спортсмен, я бы тоже хотела её возвращения на тот уровень, на котором она была. Очень сложно что-то прогнозировать, посмотрим в следующем сезоне или через сезон, как всё будет складываться.
— Я уверена, что она очень быстро вернётся в свою форму и уже в следующем сезоне будет показывать очень хорошие результаты.
— Здесь настолько всё индивидуально, даже если взять нас с Юлей: у нас были разные пути, хотя до беременности форма была примерно одинаковой. Единственный совет — слушать себя и своё тело, а там и новый тренер (Егор Сорин. – Прим. «Советского спорта») поможет с возвращением, потому что у него есть такой опыт. И сама Наташа уже столько лет тренируется, знает свои ощущения, чувствует своё тело, поэтому, думаю, она всё сделает правильно. Главное, чтобы ребёнок давал почаще спать по ночам.
— Да, конечно, она очень часто ходит с нами на лыжную базу. Мои родители — тренеры, мой брат, её дядя, — тренер, мой муж — лыжник, то есть дочка постоянно крутится в этой среде. Она и сама катается на лыжах, и по телевизору постоянно с бабушкой смотрит мои гонки, бегает в моих медалях, когда я приезжаю домой, надевает мою одежду, шапочку и говорит: «Так, всё, мама, я на тренировку пошла». Она точно знает, кто её родители, чем они занимаются, где они зимой. Если в садике её спрашивают воспитатели, почему за ней бабушка приходит, она всегда всем всё рассказывает.
— У нас проходит «Гонка Легкова» в Пересвете, и мы уже второй год подряд берём её с собой туда. Она всё видит: дочка, скажем так, соучастница нашей жизни.
«Надеюсь, у нас будет единая позиция по возвращению»
— Думаю, её роль очень важна, потому что Елена Валерьевна очень много делает для лыжных гонок, особенно, я хочу подчеркнуть, в нынешней ситуации. Она действительно продвигает лыжи, создаёт условия для нас, чтобы мы чувствовали себя комфортно и продолжали заниматься своим любимым делом. Хочется выразить слова благодарности за то, как она относится к своей работе, как продолжает её делать. Она живёт этим: как она жила лыжами, когда была спортсменкой, так и продолжает жить ими сейчас. Это вызывает восхищение.
— Целеустремлённая, трудолюбивая и заботливая, потому что проявление заботы — это не только объятия, поцелуи, слова поддержки, но и тыл, который нужен каждому спортсмену.
— Не хочу вставать ни на чью сторону, потому что это политика, куда я даже не хочу влезать. Будь что будет, до нашей Олимпиады ещё целых два года, посмотрим по ситуации, что и как.
— Не могу сказать сейчас, потому что, во-первых, до Олимпийских игр ещё два года, а во-вторых, я не знаю, буду я бегать к тому моменту или нет, потому что это спорт. Не хочу загадывать, что будет, потому что мы не знаем, что случится даже завтра. Для спорта два года — очень много.
Не знаю, как бы я поступила в будущем, потому что из года в год у человека меняется мышление — это нормально, так и должно быть. Если я сейчас скажу, что поступлю так, а через два года сделаю по-другому… Не хочу предавать себя. Придёт время — будем выбирать, если действительно встанет такой выбор, но я надеюсь, что этого не будет и что будет какая-то чёткая позиция. Надеюсь, что это будет позиция, что мы всё-таки поедем и все будут не против.
— Для меня сейчас это не цель, просто ориентир на то, что будет через какое-то время. Ставлю себе промежуточные задачи, что я должна и могу сделать для того, чтобы поехать на Олимпиаду. Будем двигаться к тому, что исход будет положительный.
— Скорее нет, чем да, очень редко. В новостных лентах попадаются какие-то результаты, пробежишься про ним: «О, этот выиграл, классно!» Но прямо смотреть-смотреть — такого нет.
Знаю, что Терезе Йохауг вернулась в лыжи: это что-то с чем-то, удивление и восхищение. Будет даже интересно последить именно за ней в следующем году. Она уникальный человек и уникальный спортсмен. Таких очень мало, но такие должны быть, чтобы задавать планку всем остальным.
— Думаю, в первый год, когда Россию отстранили и мы не бегали на международном уровне, популярность лыж упала, потому что на противостояние норвежцев и россиян, у мужиков точно, где соревновались Клэбо и Большунов, было действительно очень интересно смотреть. Что сейчас с популярностью – сложно сказать, рейтингов я не видела. Но могу сказать за Россию: у нас лыжи стали более популярным видом спорта, они сейчас стоят, наверное, наравне с биатлоном или, по крайней мере, приближаются к нему, что не может не радовать.
— На Кубке мира топовые спортсмены зарабатывали намного больше, чем мы можем сейчас получить. Но раньше, когда мы бегали на международных соревнованиях, никаких денежных призовых на Кубке России в принципе не было. Зато у всех остальных российских лыжников сейчас есть возможность помериться силами с лучшими спортсменами и получить материальную поддержку, которая важна, потому что у многих есть семьи. Опять же, большая благодарность Елене Валерьевне, которая нас поддерживает и пытается простимулировать на тренировки, на то, чтобы мы не падали духом и знали, куда мы движемся.
— Почему бы нет, если норвежцы согласятся к нам приехать.
— Нет. Иногда с Маркусом Крамером только переписываемся — и всё.
— Да нет, просто: «Привет, как дела?» Поздравляет с победами и хорошими результатами.
«Крамер нам сказал: «Русские, вы почему всегда в наушниках едете на тренировку?»
— Каждый спортсмен работает с тем тренером, с которым ему комфортно, с которым у него есть результат и хороший контакт. Если Устюгову хорошо с Маркусом и у него есть результаты — почему нет? Почему бы не продолжить с ним работать дальше, тем более если наше вышестоящее руководство позволяет это делать. Думаю, это правильно, если есть стабильность и всех всё устраивает.
— Это решение тренера. Он отчасти сам решает, кого нужно брать в команду, а кого нет, потому что он будет тренировать этого спортсмена в течение года, а потом отвечать за его результаты. Тренер точно должен знать, что в группе будет хорошая атмосфера, потому что это на многое влияет. Обычным людям это может показаться неправильным, но если в команде всё хорошо, все друг с другом общаются и хорошо друг к другу относятся, то результат будет практически у всех. Если же есть какие-то разногласия и внутренние конфликты, то это тоже на всех повлияет. Нервы никому не помогают ни на тренировках, ни на соревнованиях.
Если тренер не взял Устюгова в команду, значит, он подумал, что либо он его не потянет, потому что Сергей — спортсмен высокого уровня, либо он посчитал, что у него в группе всё-таки молодёжь, а Сергей — зрелый спортсмен. Как сказала Елена Валерьевна, я тоже вхожу в эту группу зрелых спортсменов. Не знаю, по каким причинам Пётр Николаевич не взял Устюгова, не могу за него ответить, но, значит, он так посчитал нужным.
— Я уже опытный спортсмен и понимаю, что мне подходит, а что нет. Петя тоже прекрасно это знает. Он намного лучше понимает меня, чем все остальные тренеры, которые сейчас есть в сборной. Не вижу для себя никаких ограничений из-за того, что я нахожусь в молодёжной команде: если руководство это устраивает, то я этому безумно благодарна. Если есть результат — мы на правильном пути.
— Конечно. Работа с ним очень много дала мне лично и оставила очень тёплые воспоминания. Время, когда мы работали с ним, было очень классным. Тогда сложился крутой состав команды, все были очень интересными личностями: в кого ни тыкни, в кого ни попади — все необычные люди. Мы очень хорошо друг с другом общались, и Маркус всегда это поддерживал, пытался нас сплотить. У нас и так были хорошие отношения, но благодаря ему в команде всё было очень дружелюбно и эффективно, из-за этого и был такой хороший результат.
Это глобально отличалось от того, что происходит в российских командах. Различие сложно описать словами, его просто надо прочувствовать. Я очень благодарна Маркусу за то, что попала к нему в команду, потому что он поменял мои взгляды на жизнь 100%.
— Это вопрос к Маркусу, хочет ли он. Если такое случится, я уже, наверное, не буду бегать, но я бы хотела, чтобы молодые ребята, которые сейчас тренируются и показывают хороший результат, поработали с ним. Он вкладывает в головы людей хорошее зёрнышко, которое потом классно влияет на их жизнь.
— Когда Маркус пришёл работать к нам в команду, он через какое-то время, может быть, через полгода, сказал: «Русские, вы почему все всегда в наушниках едете в машине на тренировку? Все у себя в мыслях, все такие злые, настроенные на тренировку, почему у вас так происходит?» Мы сначала не поняли вообще суть вопроса, а потом, через два года, мы понимаем, что едем на тренировку и просто разговариваем друг с другом, слушаем музыку, подпеваем, подтанцовываем, мы смеёмся, то есть отношение к тренировкам изменилось, отношение к жизни изменилось. и жить стало немножечко легче.
Это действительно больше европейский взгляд не только на тренировки, не только у спортсменов такое есть, но и на жизнь в целом. Наверное, это одно из самых главных качеств, которые Маркус нам привил: в России действительно есть такая идея, что мы слишком серьёзно относимся к тренировкам, а надо немножечко расслабиться. После этого Елена Валерьевна, наверное, скажет: «Что, Кулешова, ты там совсем расслабилась? Ну-ка давай, пошла тренироваться!»
— Думаю, да. Но всё зависит от людей и от усталости, потому что, когда ты устаёшь, когда это октябрь, а ты всё лето протренировался, ещё и погода плохая, мерзкий дождь, холодно, а тебе нужно идти кататься на роллерах два часа и ты сидишь со спуска и дрогнешь до самых костей и думаешь: «Боже, пожалуйста, можно в горячий душ, а не ещё полчаса кататься?», ты уже думаешь: «Какое вообще улыбаться? Да я вас всех ненавижу, идите вы отсюда все». Но когда на это есть настроение и энергия, то почему бы нет.
«Не бывает такого, что ты съел таблетку и побежал»
— Лыжные гонки часто называют лошадиным видом спорта. Насколько важно для лыжников ходить в качалку и растить мышцы?
— У всех по-разному. Если взять две таких явных противоположности, как Алина Пеклецова и Наташа Терентьева, то Наташа всегда бегала на хороших мышцах, а у Алины, мне кажется, наоборот, нет мышц, но ей и не надо. Кто-то бегает мощно, то есть за счёт мускулатуры, а кто-то за счёт функциональной подготовки. Естественно, для лыжника важно прокачивать мышцы, чтобы они были готовы к продолжительной жёсткой работе на высокой интенсивности, но нужно и уделять много времени работе с кардио.
— Я, наверное, больше функциональный. Мышцы у меня что-то не прокачиваются очень сильно.
— Во-первых, никто точно не знает, что у них происходит. Во-вторых, если ты будешь об этом думать, то просто загонишь сама себя в угол и чисто на психологическом уровне уже проиграешь им. Когда мы бегали на международных турнирах, не думали об этом. То есть мы знали, что кто-то, например, пшикается какими-то препаратами, но не думали об этом. Выходили на старт и знали, что мы и так сильные, мы и без этих препаратов обыгрываем соперников. Не бывает такого, что ты съел официально разрешённую таблетку и побежал.
Мы точно знаем, что соперники тренируются, мы тоже тренируемся. Даже если норвежцы пшикают себе какие-то астматические препараты, они на самом деле тоже много работают всё лето. Зачем об этом вообще думать, если ты знаешь, какую работу проделал, знаешь, что ты способен, и когда тебе тренер говорит, что ты сильнее всех, что у тебя столько потенциала. Думать об этом — только себя расстраивать. Выходя на гонку с такими мыслями, ты уже психически проиграл. Будь ты хоть на голову сильнее всех – если ты головой уже проиграл, то всё, ты уже не сможешь победить.
«У нас стали транслировать лыжи. Господи, спасибо!»
— Что вы думаете о медийности лыжных гонок в России? Чувствуете интерес болельщиков к соревнованиям?
— Думаю, люди стали больше интересоваться. Сейчас все наши соревнования каждые выходные показывают по телевизору, по «Матч ТВ», за что им большое спасибо, что они транслируют лыжи. Стали транслировать лыжи. Господи, спасибо! Из-за этого популярность действительно возросла. Медийность, наверное, растёт в основном зимой, но это нормально, так и должно быть: зимой выходят в топ зимние виды спорта, а летом — летние. Не знаю, как будет дальше, но надеюсь, что люди, глядя на нас, будут всё чаще выходить на улицу, чтобы кататься на лыжах, и любить этот вид спорта так, как мы любим его.
— Думаю, ведение социальных сетей — дело каждого человека и спортсмена, соответственно, тоже. Кто-то этим активно занимается, кто-то этим вообще не занимается, а кто-то где-то посерединке — это я. Это больше желание спортсмена: если у тебя есть на это запрос, если ты хочешь привлечь к себе внимание и тебе хватает энергии, почему нет?
— Нейтрально. Если ей это нравится — пускай продолжает. Это её стиль жизни, некая, может быть, отдушина. Не знаю, как она сама к этому относится, но если ей нравится, то пускай продолжает.
— У нас есть места проведения соревнований, лыже-биатлонные стадионы, где очень развита инфраструктура, как в Тюмени, например. Тюмень — самый топовый центр, где турниры проводятся на высшем уровне, то есть на международных соревнованиях мы ощущаем всё то же самое: это и аккредитации каждому спортсмену, и подготовка трассы, и церемонии награждения. В принципе, в России организация соревнований стала намного выше, чем раньше. Да, есть места, где сложно организовать жёсткие правила регламента турнира, но будем развивать их, чтобы у нас были не только Малиновка, Тюмень, Сыктывкар, но и открывались другие места.
— Такого, наверное, не было. Но у нас в этом году впервые проходили соревнования в Казани, где в прошлом году открыли новый стадион. Когда мы туда ехали, мы не знали ни трассы, ни того, как всё пройдёт. Казань действительно удивила: для первого раза у них было мало ошибок. Пускай и дальше они радуют нас спортивными мероприятиями, потому что организовано всё было хорошо. Да, были нюансы, но думаю, что они их учтут и предотвратят в будущем.
— Я соскучилась по этим ощущениям и была рада такому формату, потому что у нас не было такого раньше, а сейчас появилась возможность. Классное ощущение, в моменте ты думаешь: «Блин, когда это всё уже закончится? Пожалуйста, где этот финиш?» – всё, уже хочется остановиться, ты работаешь на максимум, а тут ещё тренер идёт, вообще не напрягаясь, рядом с тобой одним темпом. Ты в такой момент думаешь: «Что происходит?» Но эмоции и ощущения классные, ещё это в конце сезона, последняя гонка, которой ты его закрываешь.
Многие думают: «Ой, как было тяжело». Но по факту это прикольно, новые форматы, особенно для тех, кто не бегал в Альп-де-Чермис на «Тур де Ски»: они наконец-то ощутили, каково это. Думаю, многие хотели это попробовать. И, когда уже улетали из Кировска домой, мы стояли в аэропорту с Петей на контроле, разговаривали про гонку в гору, а перед нами была семейная пара, и мужчина спросил: «Вы бежали? Ой, а вы не знаете, в следующем году любителям можно будет пробежать? Я тоже хочу попробовать». Это интересно прочувствовать на себе не только спортсменам, но и обычным любителям, поэтому почему бы не сделать и для них гонку тоже, если на «Туре» есть любительская гонка. Думаю, в дальнейшем, может быть, и мы придём к этому.
— Я бы очень хотела микст-эстафету. И командный спринт девочка-мальчик, и большую эстафету, чтобы два этапа бежали девочки, а два — мальчики. Не понимаю, почему мы в России так не делаем. Наверное, это сложно организовать с документацией, но на международных соревнованиях уже есть такой опыт. Может быть, к нам это тоже когда-нибудь придёт, очень хотелось бы.
