Одним из главных открытий нынешнего биатлонного сезона стала представляющая Молдову Алина Стремоус.
26-летняя экс-россиянка на этапе Кубка мира в Антхольце впервые в карьере пробилась в масс-старт, а затем завоевала золото и серебро чемпионата Европы, повторив достижение 14-летней давности Натальи Левченковой.
Кроме того, она по индивидуальной квоте пробилась на Олимпийские игры, где будет представлять свою страну.
В эксклюзивном интервью Metaratings.ru Стремоус рассказала о трудностях для занятий биатлоном в Москве, отсутствии в России перспектив и профессионального подхода, долгом ожидании гражданства, изучении румынского языка, олимпийской мечте и о том, почему в России талантливым биатлонистам сделать карьеру гораздо сложнее.
«Стреляли так редко, что не могла правильно надеть винтовку»
– Вы родились в Волгоградской области, но биатлоном начали заниматься в Москве. Почему выбрали этот вид спорта?
– Мой папа – военный. Когда мне было полгода, мы с родителями переехали в Москву. В биатлон я пришла спонтанно. В детстве с родителями в зимний сезон мы каждые выходные смотрели биатлон. Меня очень впечатлил этот вид спорта. Помню, как в семь лет восхищалась гонками с Бьорндаленом, Пуаре и Фишером. Потом стало интересно, как они совмещают стрельбу и бег на лыжах. Сама заниматься стала намного позже, а до этого перепробовала разные виды спорта, в том числе и фигурное катание. В 14 лет пришла в секцию от безделья. После фигурного катания я ушла в учёбу и забросила спорт, но потом захотелось попробовать что-то новое, потому что я была подвижным и активным ребёнком.
– Ваш отец был связан с лётным училищем в Котельниково?
– Да. Он по образованию военный инженер по самолётостроению, поэтому мы были привязаны к месту, где он учится и работает.
– В какой школе Москвы вы начали заниматься биатлоном и какие возможности в тот момент были у столичных детей?
– Я выбирала исходя из своего района проживания. Смотрела сайты разных биатлонных организаций. Первой попавшейся на тот момент стала 81-я Бабушкинская школа. Выходец оттуда Никита Крюков стал олимпийским чемпионом. Школа больше специализировалась на лыжных гонках, но также было отделение биатлона. Дмитрий Павлович Резин стал моим первым тренером.
Он занимался с детьми начальной подготовки, ставил их на лыжи и обучал базовым стрелковым навыкам. У нас не было специализированных условий для подготовки, как в ведущих регионах вроде Тюмени или Ханты-Мансийска. Приходилось ехать на тренировки полтора часа после школы в Московскую область, а потом возвращаться обратно. После этого приходилось ещё делать уроки, а потому было тяжело. На следующий день всё повторялось.
– В Московском регионе всегда трудности со стрелковой подготовкой. Как решали этот вопрос и занимались ли пневматикой?
– Нет, я сразу начала с малокалиберного оружия. Территориально мы тренировались в Пушкинском районе Московской области, проводили лыжные тренировки и занимались физподготовкой. Практически весь период карьеры я уделяла физической подготовке больше внимания, чем стрелковой. От сбора до сбора я даже не видела винтовку. Иногда приезжала на первенство России и путалась, на какую руку надевать ремень. Настолько редко мы стреляли. Из-за этого и стрельба всегда была не очень.
«Нам постоянно обещали помощь, но на деле помогал только тренер за свои деньги»
– Какие успехи в детско-юношеском спорте вам запомнились больше всего?
– Через год после того, как я стала заниматься спортом, я выиграла на соревнованиях спортшколы у лучших лыжников России. В тот момент это было очень круто. Также на первенстве Москвы, которое обычно проходило в городе Торопец Тверской области на базе «Врево», попадала стабильно в тройку и какие-то старты даже выигрывала через два года тренировок.
– Насколько сложно вам дался переход в юниорский возраст?
– В последний сезон по юношескому возрасту у меня была перетренированность и небольшая тахикардия. Поскольку я занималась физподготовкой больше, чем стрельбой, рассматривала вариант перехода в лыжные гонки и начинала готовиться к этому целенаправленно.
Но потом затянули обратно в биатлон. В тот период также у меня была травма ноги, а в 2014 году отделение биатлона в нашей школе расформировали. Поэтому переход в юниорский возраст стал самым сложным периодом в моей жизни. Мне пришлось менять спортшколу и тренера, и было непонятно, что делать дальше.
Я тренировалась у Андрея Гениевича Гаранина на протяжении нескольких лет, но условия для занятий лучше не стали. Нам постоянно обещали, что помогут со сборами, с инвентарём и экипировкой, но на деле помогало только то, что мог сделать сам тренер, порой за счёт личных финансов.
– И тогда вы решили перебраться в Санкт-Петербург?
– В какой-то момент я поняла, что так дальше продолжаться не может. Первый сезон по женщинам у меня получился ужасным. Я сама писала себе план, сидела без экипировки и инвентаря, не имела нормальных сборов и возможности выехать в горы. Как в таких условиях показывать результат? Конкурировать на России было просто невозможно.
Это сподвигло меня попробовать летом перейти в Санкт-Петербург, потому что там были лучше условия. Я пробегала там один сезон, после чего получила предложение выступать за сборную Молдавии. Меня заинтересовала не только возможность выступления на международном уровне, но и нормальные условия: хороший тренировочный план, полноценные сборы, выезды в горы, работа в Европе в специализированных биатлонных центрах, постоянная работа с оружием. Всё это и привело к постепенному прогрессу.
– Можно сказать, что вы стали полностью профессиональной биатлонисткой только после перехода в Молдавии?
– Да. Сейчас на многих сайтах болельщики не понимают, откуда я возникла, кто я такая и почему в России не показывала ничего выдающегося. Всё дело в том, что в моём регионе не было таких возможностей для подготовки, которые появились в Молдавии. Я считаю, что это дало большой толчок для моей карьеры. В Москве я была любителем, а сейчас стала профессионалом.
«Первую гонку на Кубке мира бежала без пристрелки»
– Кто в молдавском биатлоне увидел в вас потенциал и пригласил в национальную команду?
– Мой знакомый Михаил Усов в конце 2017 года переходил в сборную Молдавии и сказал, что они набирают спортсменов на следующие Олимпийские игры. У них была цель создать команду и получить олимпийские путёвки. Пётр Ильич Брия, который сейчас работает генеральным секретарём, а тогда был президентом федерации биатлона Молдавии, рассмотрел мою кандидатуру и сделал официальное предложение по поводу перехода.
– С кем вы стали тренироваться в Молдавии?
– С нами уже четыре года работает болгарский специалист Венцеслав Илиев. Сначала он тренировал Мишу Усова, а затем всю команду, кроме Аллы Гиленко, которой проще работать на Украине со своим личным тренером.
– Откуда в этом сезоне у вас появилась такая скорость, что на этапах Кубка мира вы обгоняете многих россиянок из основного состава?
– Пока я ждала молдавское гражданство, у меня был перерыв в соревнованиях длиной в год. Я просто поддерживала форму и не тренировалась. В какой-то момент думала, что уже не получу гражданство и со спортом придётся закончить. Нужно было на что-то жить, и я пошла работать.
В первый сезон в Молдавии я пробежала на чемпионате Европы в Беларуси с чистого листа. Моя форма в тот момент поднималась с нуля. Следующий сезон был омрачён пандемией коронавируса. Перед стартом Кубка мира у меня была хорошая форма, но перед моим дебютом на мы семь-десять дней просидели на карантине безвылазно. Когда нам разрешили стартовать, побежали гонку даже без официальной пристрелки.
Первые старты из-за коронавируса у меня не получились, но дальше гонки пошли по нарастающей, что видно из статистики моей скорости. В январе уже был заметный прогресс. В этом сезоне я готовилась второй год в команде и уже имела аэробную и скоростную базу, а все показатели по биохимии были лучше, чем в предыдущем сезоне. Это дало хорошие плоды в виде нынешних результатов.
– Сейчас вы довольны своим техническим обеспечением?
– Когда спортсмен только начинает свою карьеру, у него не бывает супербыстрых лыж, но чем выше он поднимается по карьерной лестнице, тем лучше лыжи получает. Конкурировать с россиянками в том году я не могла из-за отставания в качестве инвентаря и мазей.
«Общаемся в команде на русском, но могу говорить и на румынском»
– Вы общаетесь с девушками из российской команды? Для вас принципиально обогнать тех, кого в младших возрастах считали талантливее вас?
– Особого противостояния и желания кому-то что-то доказать с моей стороны нет. Мы выходим на трассу преодолевать себя и показывать наилучший для себя результат. Мы боремся не чтобы кого-то обогнать, а чтобы показать лучшую версию себя. Некоторых россиянок я знаю по выступлениям в младших возрастах, в основном по общим сборам. Мы поддерживаем дружеские и тёплые отношения.
– Есть ли у вас молдавские корни и как часто бываете в Молдавии?
– Молдавских корней у меня нет. Мы бываем там не так часто, но в прошлом году мы месяц сидели в Молдавии на первом сборе в мае. Мы делали базовую работу и стрелковую работу в тире. Также у нас были там велотренировки. После этого мы несколько раз приезжали туда по делам для оформления документов. В остальном мы выезжаем в Европу и проводим сборы там.
– Поскольку подавляющее большинство в команде – выходцы из России, основной язык общения русский?
– Да. Все россияне, кроме украинки Аллы Гиленко и доморощенных молдавских юниоров. Также есть по одному молдавскому спортсмену во взрослой команде, но у них не такие высокие результаты, поэтому они не на слуху. Румынский язык я тоже периодически учу, хоть мы в основном общаемся на русском, но могу и по-румынски перекинуться парой фраз.
– В этом году вы впервые за 14 лет выиграли для Молдавии чемпионат Европы. Знакомы с другой чемпионкой Европы из вашей страны – Натальей Левченковой?
– Вживую мы не общались, но у нас есть связь через Петра Ильича Брия. Когда я завоевала серебро на чемпионате Европы, Наталья звонила ему и передавала мне поздравления. Она всегда следит за нашими успехами и радуется им.
– Участие в чемпионате Европы не помешает вашей подготовке к Олимпийским играм?
– Вообще у нас не было цели бороться за медали чемпионата Европы, но мы собирались пройти через этот турнир на пути к Олимпийским играм. Он был частью нашего подготовительного процесса.
«Считаю, что олимпийская медаль для меня возможна»
– Вам будет морально проще стартовать в Пекине, когда в сезоне уже есть определённые достижения?
– Думаю, да. Изначально, когда я ехала на чемпионат Европы, не могла даже в самых заветных мечтах подумать, что так всё выйдет.
– У каждого спортсмена олимпийская мечта возникает в разном возрасте. Когда вы поняли, что можете стать олимпийцем?
– Наверное, с тех пор, как в 14 лет я начала заниматься биатлоном. Хотела идти к Олимпу и стараться стать олимпийской чемпионкой. Если не выйдет, то есть другая жизнь. Ничего не мешает в какой-то момент отодвинуть спорт в сторону и заниматься чем-то другим. Но сейчас мне это интересно, появились результаты, которые растут с каждым годом.
Те же спортсменки из других стран, которые входят в элиту на Кубке мира, также в своё время прогрессировали год от года. Думаю, что бороться с ними реально. Просто они сейчас лучшие в этом деле, но, если брать у них всё лучшее в каждом компоненте, результат будет и у меня. Считаю, что и олимпийская медаль для меня возможна.
– Поделитесь впечатлениями от масс-старта на Кубке мира, в котором вы пробились в десятку лучших и на последнем круге боролись с Ульяной Нигматуллиной.
– Больше всего меня впечатлило, что по результату индивидуальной гонки мне удалось пробиться в масс-старт. Это было невероятно. Я, конечно, мечтала об этом перед сезоном, но не понимала, как это может произойти. Получилось всё неожиданно, и я выходила на гонку просто насладиться моментом старта среди 30 лучших биатлонисток Кубка мира и возможностью побороться за высокое место. Я кайфовала от этой гонки.
На последнем круге я понимала, что ниже десятого места по ходу гонки я не опускалась, знала, что иду очень хорошо по скорости, неплохо стреляла и старалась догнать Ульяну после ухода с рубежа. Но с Ульяной бороться на последнем круге не так просто. Самым тяжёлым было попытаться убежать от неё, но не получилось. Тем не менее, соперничество с ней на последнем круге было интересным. Мне вообще нравится в контактных гонках бороться с более сильными соперниками и стараться что-то у них перенять.
– Когда вы отправляетесь в Пекин и что ждёте от Игр, которые у многих будут ещё долго ассоциироваться со страхом перед положительными тестами?
– Сейчас самое главное – просто добраться до аэропорта. У нас вылет в Пекин запланирован вечером во вторник, 1 февраля. Мы летим через Стамбул. Самое главное – быть в безопасности и не заразиться при перелёте.
Есть некоторые нюансы с кучей документов, которые постоянно приходится заполнять: вакцинация, результаты ПЦР-тестов. Нужно вести дневник здоровья, а в плане организации это кажется очень непростым. Надеюсь, что мы всё-таки доберёмся до Олимпийских игр и постараемся там себя проявить.
Я уже чувствую близость Олимпиады и рада, что мне удалось завоевать одну из 12 индивидуальных квот, которые даются на все остальные страны, не входящие в топ-20.
Сам факт попадания туда — это уже замечательно. Это вдохновит меня на будущие свершения.
Что касается результата, то было бы здорово попасть в топ-20 или даже топ-15.
