Бывшая лыжница Алина Шестакова рассказывает, как меняла вид спорта вслед за своим молодым человеком, вспоминает, как рыдала по ночам, и называет биатлонисток, на которых она ориентируется.
Анна Грухвина — не единственная экс-лыжница, которая в этом сезоне дебютирует в биатлоне. На летнем чемпионате России в Тюмени стартовала 26-летняя Алина Шестакова, которая еще в прошлом сезоне представляла Красноярский край на лыжных соревнованиях.
Алина перешла в биатлон вслед за своим молодым человеком Кириллом Киливнюком — призером чемпионата мира по лыжным гонкам среди юниоров. Теперь пара будет выступать за команду Удмуртской республики в биатлоне.
В интервью «Матч ТВ» Шестакова рассказала, что перешла в новый вид спорта из-за любимого человека, призналась, что времени на отдых в биатлоне еще меньше, чем в лыжах, и перечислила трудности, с которыми столкнулась при смене вида спорта.
«КОГДА НА ТРЕНИРОВКАХ ПРИЕЗЖАЮ НА РУБЕЖ, ЧАСТО НОГИ ТРЯСУТСЯ, МАНДРАЖ»
— На летнем чемпионате России вы пробежали свою первую гонку в биатлоне. Какие впечатления от дебюта и нового вида спорта в целом?
— Первый старт понравился. Особенно пристрелка, разминка. В лыжах ты катаешься и катаешься — все одно и то же. А здесь я час разминалась с пристрелкой, и время очень быстро пролетело. Думаешь: «А вообще размялась или нет?» — смотришь, а уже 10 километров проехала.
А на самой гонке приехала на стойку, думаю: «Так, ноги не трясутся, значит все нормально, можно вставать». Просто когда на тренировках приезжаю на рубеж, у меня часто ноги трясутся, мандраж. Особенно когда с девчонками тренировочные эстафеты какие-нибудь бегали. Ты же хочешь побыстрее, чтобы выиграть, за команду, и все, ноги трясутся. Я даже приседала. А в гонке приехала, и сильного мандража не было. Было классно.
Что касается хода, пока еще тяжеловато понять, как бежать с винтовкой. Вроде хочется и побыстрее побежать, но есть страх, потому что впереди рубеж, боишься там много промахнуться. Хотя мне все говорят, что на трассе вообще нужно забыть, что есть рубеж, и просто бежать свою гонку. Один биатлонист рассказывает: «Приезжаю на рубеж вообще уставший, думаю, наверное, стоя сейчас все пять промажу… И стреляю ноль». Так что надо пробовать.
— Ощущается лишний вес винтовки?
— Да. Когда тренируюсь без винтовки, чувствую, что совсем другие движения, более лыжные — ты больше катишь, а в биатлоне у всех резкие движения. С винтовкой уже не прокатишь, как в лыжах, скорость будет совсем другая. И даже когда в крутой подъем иду на каждый шаг, винтовка ударяется, и я уже иду спокойно. Все равно непривычно.
— Когда впервые взяли винтовку в руки?
— Первый тренаж, когда мне только показали, как надо ставить локоть, был где-то 11 мая. А первый старт прошел, получается, уже через четыре месяца после этого.
— Сколько времени сейчас уделяете работе с оружием?
— Зависит от месяца. В мае и в июне у нас была отдельно работа на рубеже, а после шла тренировка. Мы стреляли и на первой, и на второй тренировке и вечером тренажили с личным тренером, работали очень много. А где-то с середины июля, когда началось больше комплексных, мы стреляем только на первой тренировке и ходим тренажить. То есть стрелковая подготовка уменьшилась в два раза, потому что патронов не хватает. В мае–июне мы могли за одну тренировку сделать 70 выстрелов и вечером 70, то есть 140 в день.
А сейчас только 50 в день. А если в часах — в июне мы в день стреляли по 3,5 часа, получается, в неделю где-то 21 час.
«КАК ТЫ СЕБЕ ЭТО ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ: Я В ЛЫЖАХ БЕГАЮ, А ТЫ В БИАТЛОНЕ? ВСЕ, МОЖНО РАССТАВАТЬСЯ — ВСЕ РАВНО БОЛЬШЕ НЕ УВИДИМСЯ»
— Почему решили перейти из лыж в биатлон?
— Я вообще не думала про биатлон. А Кирилл [Киливнюк] еще в прошлом году начал задумываться о переходе. У него были достаточно хорошие результаты в лыжных гонках. Но когда он вышел из молодежи, результаты начали падать. Не подходила, может быть, подготовка, ведь тренировался он достаточно усердно. И мне кажется, что он сломался именно психологически — тяжело спортсмену, который боролся за топ-3 на первенствах мира, потом с трудом заезжать в топ-30 на чемпионате страны. Вот он и решил сменить вид деятельности. Тем более его уже звали в биатлон, почему бы и не попробовать.
И когда он окончательно решил переходить, я сказала: «Как ты себе это представляешь: я в лыжах бегаю, а ты в биатлоне — у нас соревнования вообще не проходят в одном и том же месте». То есть лыжники всегда приезжают, когда старты у биатлонистов уже закончились. Тюмень — это единственный город, где возможно пересечение. Из тех мест, где бегают лыжники, у нас стрельбище есть только в Тюмени и в Кирово-Чепецке. Лыжники бегают в Малиновке — там нет стрельбища, в Ханты-Мансийске есть стрельбище, но лыжники там не бегают. И я говорю: «Все, можно разводиться, расставаться — мы все равно больше не увидимся. До свидания (смеется)…» И он предложил мне тоже перейти. Я подумала, что мне без разницы, где бегать, все равно мотивация есть, главное — тренироваться. А там еще и стрелять… решила, что будет еще больше мотивации на стрелковую подготовку.
