Спор по контрактам между биатлонистами и СБР продолжается.
Спортсмены (Логинов, Гараничев, Малышко, Бабиков) недовольны условиями, которые подразумевают невысокий, по их мнению, доход от личных спонсоров и одно рекламное место на винтовке вместо двух.
Союз биатлонистов России (СБР) отдает приоритет собственным – большим – спонсорам, чтобы бюджет федерации держался на уровне. Переговоры в Сочи неделю назад как будто завели в тупик.
Безусловно, руководство СБР – Драчев, Нуждов и Голиков – сейчас в проигрышной позиции: люди с навыками, опытом и рычагами для компромисса пока не нашли его, а фехтуют с лидерами.
В этой разборке еще и сформировался ошибочный стереотип: СБР ничего или почти ничего не тратит на команду (все расходы – вроде как на Минспорте и ЦСП), но многого требует от спортсменов по контрактам. Хотя на самом деле почти все деньги, поступающие в Союз от спонсоров, под разными статьями идут на сборную.
Мы разобрались, сколько денег СБР тратит на команду и почему так бьется за каждую сотню тысяч?
Годовой бюджет Союза открыт: доходы – 128 млн рублей (116 после удержания налогов), расходы – тоже около 116 млн. Вот что достается сборной.
Это еще не все.
• Премиальные спортсменам за выступления на международных стартах в зависимости от успехов – 6 млн. Доля Логинова отсюда по расчетам СБР – 1,6 млн.
• Зарплата сотрудников офиса, которые работают на команду (вроде начальника Дмитрия Рочева или менеджера Екатерины Боярских) – 10 млн.
• Непредвиденные расходы. Кейс с австрийской полицией в декабре стоил 14 тысяч евро (1 млн рублей) – деньги ушли на адвокатов.
• 16,7 млн уже удержал IBU в рамках восстановления, еще около 16 млн СБР отдаст до октября – это расплата за допинговое прошлое нашего биатлона (Юрьева, Старых, Логинов, Глазырина).
Как ни относись к людям, которые управляют СБР сейчас, они даже косвенно не причастны к тем допинговым историям – но платят десятки миллионов, которые, разумеется, пригодились бы по другим статьям.
***
Мы связались с вице-президентом СБР Алексеем Нуждовым – он предоставил эту раскладку по бюджету и прокомментировал положение федерации:
«С самого начала мы хотели, чтобы вся информация по бюджету была открытой: откуда приходят деньги, на что мы их тратим.
Эти цифры говорят сами за себя: 70-80% средств идет на содержание национальной команды. Совершенно точно: биатлонисты сборной находятся в гораздо лучшем финансовом положении, чем все остальные.
Наша деятельность направлена на то, чтобы денег было больше – Устав предписывает развивать биатлон на всех уровнях и в регионах. Хочется увеличить помощь регионам, сейчас она незначительная – 10 млн в год. Это то, что остается после трат на национальную команду. Будет оставаться больше – поверьте, они пойдут на доплаты тренерам и на регионы.
Безусловно, лидеры команды заслуживают всяческого уважения. И я согласен: на них смотрит народ, благодаря им в СБР приходят спонсоры. Но мы хотим, чтобы после ухода лидеров осталась стратегия и цепочка: ушли одни спортсмены – их заменяют равнозначные или даже сильнее. Поэтому мы должны наладить систему, которая увеличила бы количество занимающихся, грамотность тренерского состава на местах, престиж тренерской профессии – для этого нужны деньги.
Наши цифры открыты. Следующий вопрос – как их трактовать? Можно смеяться: денег мало. Ну, сколько есть. Мы хотя бы не врем, что их гораздо больше. Мы все расписали по статьям, на каждую есть документы. Я читаю в комментариях: Голиков с Нуждовым получили деньги и набили карманы.
Зарплата Голикова – 180 тысяч рублей грязными; это меньше, чем получают спортсмены. Правление (в том числе я) вообще не получает зарплату. Какие карманы мы набили?
У спортсменов широкий спектр желаний по деньгам, я бы не хотел его комментировать. Наша задача: объяснить, что текущий бюджет – не хаос, а стратегия. Я понимаю, что у этой стратегии есть альтернативы. Можно эти миллионы отдать конкретным людям, можно поделить все пополам – это тоже позиция. Но пусть спортсмены тогда скажут – где срезать?
Вот есть 3 млн на транспорт для команды. Эти фургоны возят не Нуждова с Голиковым – у нас-то как раз нет служебного транспорта. Давайте команда будет ходить пешком, зато освободятся 3 млн, кому-то достанутся.
Раз в квартал мы отправляем в регионы инвентарь на 2,5 млн – все расписано до середины 2020 года. Можно хоть сейчас признать, что это ерунда и нефиг регионам так баловаться. Давайте перераспределим эти миллионы – отдадим тому спортсмену или этому.
Что еще? Давайте не покупать тест-полоски для лактата – отдадим 1,6 млн тому, кому нужнее.
Я не думаю, что спортсмены так себя ведут из жадности. Уверен, они не скажут: вы шлете 10 млн регионам – давайте лучше распределим их в нашей четверке. Скорее, у спортсменов есть недопонимание. Меня учили: в первую очередь ищи причину в себе. Раз такая ситуация возникла – это моя вина: мало информировал, мало рассказывал, не смог донести.
Я думал, что если в феврале мы отправили проект договоора и не получили реакции, то все нормально, все решено. Как оказалось, нет, времени с февраля не хватило. У кого-то 90% рабочего времени уходит на чтение и отстаивание позиций в договорах, у кого-то – на тренировки и соревнования, и это правильно.
Сейчас всем надо успокоиться; эскалировать конфликт и махать руками – это тупиковый путь. Для меня главный итог: у спортсменов нет доверия к нам. Эта позиция имеет право на жизнь – возможно, так исторически сложилось. Нам предстоит завоевать доверие, сейчас это наше основное направление. Будем убеждать: не надо искать подводные камни, их нет».
***
По существу можно понять позицию руководства – наверное, слишком принципиальную и досадную для спортсменов, но внятную и стратегически обоснованную. Несколько простых мыслей:
1) У СБР нехорошо с деньгами. Не только потому, что спонсоры не ломятся в наш биатлон – скандальный и не особо результативный. Одна из причин – гигантская прореха в бюджете, которую команда Драчева получила за допинговые проблемы прошлого. Логинов среди фигурантов – и 5 лет спустя по его делу нет никакой ясности.
Когда денег не хватает на всех, логично расставить приоритеты. Логинов защищает только свои интересы; задача СБР все-таки шире, чем обеспечить личное благополучие спортсменов.
2) Да, Логинов – ценнейший актив нашего биатлона. Он справедливо рассчитывает на большие деньги, к тому же у него осталось не так много времени для заработка. Хорошо, если лет 10; у Малышко и Гараничева времени наверняка меньше – они тоже спешат.
Но наш биатлон жил и вернется к жизни без Логинова. Достойную жизнь не обеспечить без толковых тренеров, нормального оснащения, сильных регионов… Когда-то Логинову с Гараничевым со всем этим повезло – их подхватила могущественная и богатая Тюмень.
Кто знает, чего парни добились бы в Саратове и Пермской области соответственно? Каким вернулся бы Логинов из двухлетнего бана, если бы его бросили? Но в важное время поддержка и деньги были.
3) Команда не сказала ни слова по теме (хотя вроде планировала) – и это очень в духе времени. Часто ли вы видели и слышали Логинова в последние полгода? Увы, он не слишком публичен и коммуникабелен – иногда так проще жить, но в основном, особенно если ты звезда и носитель дорогой рекламы – нет.
У Логинова много вариантов для монетизации своего статуса; простейший – быть открытым, заметным, активным. Но Александр почему-то выбрал самый конфликтный и стрессовый.
Здорово, если стороны договорятся; спортсмен уровня Логинова точно заслуживает особого внимания, уважения, компромиссов. Здорово, если Логинов выдаст сезон мощнее прошлого или даже такой же. И здорово, если у Логинова через 6-7 месяцев не будет повода спросить себя: зачем я в это ввязался летом 2019?
