Месяц назад мы объявили прямую линию с двумя кандидатами в президенты Союза биатлонистов России Виктором Майгуровым и Алексеем Нуждовым.
Предлагаем вашему вниманию ответы кандидатов на ваши вопросы.
Эти ответы мы решили опубликовать в виде двух отдельных материалов. Сегодня ваш собеседник – Алексей Нуждов.
Ответы Виктора Майгурова будут опубликованы сразу же после этой публикации.
Напоминаем также, что отчётно-перевыборная конференция СБР состоится 23 июня в Москве в Олимпийском комитете России.
* * *
Roman_80
1. Планируют ли кандидаты проводить работу в сторону приравнивания детских тренеров СДЮШОР к статусу учителя для повышения им заработной платы?
— Вопрос, как я понял, заключается в том, чтобы поднять зарплату тренера детско-юношеской спортивной школы до уровня учителя общеобразовательной школы. Должен заметить, что вопрос этот периодически звучит, время от времени повторяясь… Перед тем, как отвечать на этот вопрос, чтобы не быть голословным, я переадресовал его Татьяне Петровне Аникеевой — президенту Федерации лыжных гонок Московской области — она 20 лет без малого управляла большой детско-юношеской школой, и вопрос зарплаты тренеров ДЮСШ ей понятен. И этот же вопрос я задал учителям общеобразовательной школы, потому что в течение восьми лет моего президентства в Федерации биатлона Московской области вопрос этот возникает постоянно с той или иной степенью периодичности. Ответ будет прозаический: на сегодняшний день зарплаты учителя и тренера равны. Конечно, в каких-то регионах могут время от времени возникать перекосы. Особенно это касается Москвы и каких-то других крупных территориальных образований, где есть региональные доплаты, иные формы субсидирования. То есть иногда между зарплатой учителя и тренера возникает разрыв. Но потом всегда идёт догоняющий, компенсирующий шаг (как правило, со стороны регионального Минспорта), и зарплаты снова подравниваются. Насколько я понимаю, все региональные власти стараются зарплаты этих двух категорий преподавателей держать примерно равными. То есть на сегодняшний день этого вопроса, по сути дела, не существует.
Roman_80
2. Планируют ли кандидаты изменить законы/приказы/внутренние документы по упрощению выездов детей на соревнования/сборы?
— Законы менять у нас нет возможности, мы можем лишь выступать с предложениями о внесении тех или иных изменений в нормативные акты, ведомственные приказы и законы. Поэтому предложения такие будем вносить. Это один из аспектов всего комплекса глобальных проблем, стоящих перед СБР. Естественно, любая всероссийская общественная организация должна обобщать все проблемы, которые существуют, ранжировать и принимать участие в их изменении, то есть обращаться со своего уровня в соответствующие органы власти, уполномоченные вносить такие изменения. Я, в частности, уже восемь лет занимаюсь тем, что командирую те или иные команды. Ну да, нельзя сказать, что это не забюрокраченная область. Но и не сказать, что эти вопросы невозможно решить. Текущая деятельность идёт. Если этих обязательных документов станет меньше, жить станет точно легче. Но, с другой стороны, я понимаю органы госвласти, родителей, законных представителей детей, спортшкол — они действуют в рамках действующего законодательства, под каждый шаг у них должен быть соответствующий документ, на словах это не работает. Поэтому как практикующий президент региональной федерации могу сказать, что мы вполне успешно справляемся с этим вопросом – у меня есть куда более серьёзные проблемы, чем эта.
* * *
Зачем
идёте?
Елена Копылова
— Зачем идёте на этот пост, чего хотите добиться?
— В определенном смысле для меня это – эволюционный шаг. Я более 17 лет возглавляю общественную организацию под названием «Клуб Наседкина», которая по факту представляет собою спортивную школу с количеством тренером от 6 до 10 и занимающихся детей — от 200 до 300.
— Что это такое по своему статусу — муниципальная спортивная школа, частный клуб?
— Это автономная некоммерческая организация, которая по своему функционалу является, по сути, спортивной школой.
— А кто платит тренерам зарплаты?
— Я.
— Алексей Нуждов?
— Ну да. Понятно, что это не на 100 процентов мои личные деньги, часть из них – привлечённые спонсорские, но именно из этих средств – моих, привлеченных, спонсорских, мы платим зарплату тренерам, закупаем инвентарь, оплачиваем сборы. Не всем, конечно, оплачиваем, есть чёткие критерии: кому-то мы полностью оплачиваем поездки, кому-то – частично, ну и так далее. То есть в этой конструкции мой функционал можно назвать аналогичным функционалу директора спортивной школы. Только к этому функционалу добавляется необходимость найти средства: в обычной школе нужно бюджетные средства получить, грамотно распределить и организовать процесс. А мне эти средства нужно ещё и найти. А так-то, в принципе, вот эта низовая работа мне вполне понятна, я не понаслышке знаю, с какими проблемами сталкивается типичная низовая структура.
Кроме того, у меня уже восемь лет опыт работы в региональной федерации биатлона Московской области. Это как бы одно из другого вытекло. Я часто слышу: «Нуждов в биатлоне ничего не понимает». Ну, послушайте, уровни руководящей работы начиная с низовой я все прошёл. Их, наверное, немного: муниципальный уровень, региональный уровень, и последние четыре года я уже в органах управления федерации всероссийской – Союза биатлонистов России. То есть все уровни и проблемы — от первого ребёночка, который пришёл заниматься биатлоном в муниципальную школу, до спорта высших достижений — мне ясны и понятны. В то же время мне как директору спортшколы был понятен уровень погружённости, влияния, помощи низовой структуре со стороны организации региональной – я же застал времена, когда у нас президентом федерации биатлона Московской области была Анфиса Анатольевна Резцова. Я понимал, как может спортивная школа взаимодействовать с региональной федерацией, тут тоже уровень был понятен. Поэтому вывод для себя я сделал там один: хочешь, чтобы этот инструмент работал, и чтобы какая-то реальная помощь была со стороны региональной федерации клубу? Не сетуй на обстоятельства, возглавь это сам, то есть займись этим сам. А не то что кто-то кого-то там подсидел…
Мне, кстати, возглавить Федерацию биатлона Московской области предложил наш олимпийский чемпион и чемпион мира, главный тренер ЦСП Московской области по биатлону Юрий Фёдорович Кашкаров. И причина этого предложения была в том, что тогда федерация биатлона Московской области не смогла даже на второй этап Спартакиады учащихся возрастом 15-16 лет собрать команду для того, чтобы она смогла в финал пробиться. Вот тогда Кашкаров ко мне с этой просьбой и обратился: давай, говорит, возглавь федерацию, и попробуем вместе собрать команду.
То есть в данном случае как это сработало? У нас дети в клубе росли шаг за шагом: они сначала хотели на региональных соревнованиях выступать, потом — на первенстве России, потом — на международных детских соревнованиях, и я увидел, что без общественной организации в этом деле никак не обойтись. Попытка понять, как она работает и как с ней взаимодействовать, закончилась тем, что стало понятно — лучше самому возглавить это дело и всеми этими вопросами заниматься.
Через четыре года работы президентом региональной федерации, когда были выборы Драчёва, я повзаимодействовал уже в качестве президента региональной федерации с СБР и увидел, как это всё тут устроено. У меня уже тогда стали появляться дети в сборных разного уровня и уже хочешь-не хочешь, с СБР надо было взаимодействовать по развитию нашей федерации, по методике, по всем аспектам. Потому что раньше мы пребывали в некоей иллюзии, что вот есть СБР, и он на любые вопросы из регионов способен ответить. Я в это тоже какое-то время верил, задавал им все эти вопросы, на какие-то вопросы получал ответы, но в большинстве же случаев – нет; про помощь даже и говорить не буду – там просто взяться ей было неоткуда. Поэтому аналогичный поступок был тогда, когда Драчёв пригласил: давай, хочу видеть тебя в СБР, займись развитием детского спорта. Я сказал: да, мне это понятно, могу построить эту работу по образу Московской области. У меня к тому времени уже имелся опыт работы на уровне региональной федерации, я понимал, какие из этих инструментов рабочие, какие – нерабочие, понимал, куда надо двигаться, и за это я готов был взяться. И поработав внутри СБР уже два года с одним президентом [Л.С. — Драчёвым], потом ещё два года с другим [Л.С. — Майгуровым], я аналогично осознал: если хочешь, чтобы всё это работало, надо самому всё это возглавить. Потому что практика показывает, что обещания… Ну, деваться некуда любому избирающемуся президенту — они легко дают эти обещания, а дальше… Вряд ли они не хотят эти обещания выполнить, просто у них не получается это сделать по ряду причин: объективных, субъективных. Я это, в общем, у двух последних президентов своими глазами наблюдал.
Вот Лена Копылова спрашивает – почему иду на эти выборы? Да потому, что вижу, какие ошибки совершаются, вижу, что я эффективнее эти проблемы смогу решать.
— Эффективнее, чем Драчёв или Майгуров?
— Да эффективнее обоих вместе взятых.
— Вот так? Без ложной скромности?
— Ну а чего? Давайте вещи своими именами называть.
Елена Копылова
— Изменился ли этот список целей после 24.02?
— Этот список не только изменился, но и расширился. Потому что я вижу, что деятельность президента Союза биатлонистов России на 90 процентов… Ну ладно, на 80 процентов состоит из необходимости решать внутренние проблемы. Не проблемы сборной, а именно внутрироссийские. Сборная, безусловно, важный аспект. Я часто слышу: «Деятельность федерации оценивают по медалям. Что вы там зациклились на регионах? Если не будет медалей, оценка вашей деятельности всё равно будет негативной, вас всё равно снимут», ну и так далее. Да, есть такая привычка, есть такая постановка вопроса, но это больше вопрос к критериям оценки деятельности федерации. Как я смотрю на этот вопрос — есть большая общественная всероссийская организация, в которую входит 55 региональных федераций. В этих 55 региональных федерациях порядка 20.000 занимающихся, под 3.000 тренерско-преподавательского состава, и я так понимаю, что президент должен вот там работать, заниматься их насущными проблемами: например, у кого-то стрельбище закрыли, и на региональном уровне проблему решить не получается. Проблема закрытия стрельбища — она же настолько многообразна может быть: стрельбище могут закрыть за несоответствие каким-то нормам, за отсутствие документов… Что там нормам не соответствует? Заградительный вал не соответствует, его надо повысить? Или комната хранения оружия не соответствует требуемым стандартам? Разные могут быть проблемы, и пути решения их – тоже разные. И пути эти предполагают использование как административных возможностей, так и материальных. Иногда небольших, но именно их не хватает для решения той или иной проблемы.
Достаточно привести пример Красноярского края. Три года там было закрыто стрельбище, речь о селе Бородино. А проблема решилась просто: нужно было над стрельбищем построить козырёк, чтобы, если ты оружие нечаянно поднимаешь, пуля не летела выше вала, потому что там за стрельбищем были расположены гаражи. Да, без этого козырька было нельзя, потому что это — объективная реальность, тут затрагиваются вопросы безопасности. Как в итоге решился вопрос? Просто дали миллион рублей, чтобы на месте руководитель школы сделал над валом этот козырёк-полукрышек.
— И всё, вопрос решился?
— Ну, ещё позвонил начальнику управления разрешительной системы главного управления, попросил его, чтобы он согласовал с начальником местного управления этот вопрос — если мы вот это сделаем, проект представим, этого будет достаточно для открытия стрельбища, или мы просто выкинем деньги на ветер и начнётся очередной бег по кругу? Вот такими проблемами президент СБР 24 часа в сутки как раз и должен заниматься. Ну, не 24 часа, конечно, а хотя бы полный рабочий день.
— То есть, если возвращаться к вопросу Лены Копыловой: 24 февраля, начало спецоперации, санкции, возрастающая изоляция России никак не повлияли на список целей?
— Они меня только укрепили, потому что проблем теперь станет ещё больше. Вот сразу же отсюда вытекающая проблема: спортсмены, которые трудятся пять, десять лет, вот они трудятся для того, чтобы что? У нас ставки в региональных Минспорта все примерно унифицированы: 22.000 рублей. Кто в сборной страны, у тех побольше, им ещё немного добавляют в зависимости от того, были медали на предыдущем чемпионате мира или Олимпиаде, или не были. Если медалей не было, то тоже ничего. Раньше можно было, что называется, потерпеть: родителям, спортсменам — потому что все шли к мечте выйти на Кубок мира и, кроме морального удовлетворения стать олимпийским чемпионом, чемпионом мира, мелькать по телевизору ещё и иметь возможность неплохо зарабатывать. Там, на минуточку, призовой фонд только Кубка мира – восемь миллионов евро: пятнадцать тысяч за первое место на этапе Кубка мира и так далее, по убывающей. Там можно было вполне оправдать затраты родителей и свои затраты и с материальной, и с моральной точек зрения. На сегодняшний день, как вы говорите, после 24 февраля – неизвестный по протяжённости период, дай бог, чтобы он был коротким, но ведь при этом материальная часть, моральная отрезаются, мы остаёмся пока на этом уровне, то есть проблем только добавится – как их решать? Условные спортсмены, которые по своим объективным характеристикам раньше могли что-то заработать на международных стартах, могли оправдать свои затраты — теперь как им их оправдывать? Проблема, по сути, внутрь загнана, а как её решать? И её надо президенту СБР решать. Всех этих проблем после 24 февраля только прибавилось, так что я только укрепился в мысли о том, что теперь точно нужно быть здесь, на этом месте.
Елена Копылова
— Если бы решение выступать на международных стартах в нейтральном статусе или не выступать совсем зависело только от вас, что бы вы выбрали? Почему?
— Выбрал бы, конечно, вариант с выступлением в нейтральном статусе. Тем более, что мы до этого вполне успешно именно так и выступали. Кстати, только сегодня министр спорта говорил, что они на совете при президенте говорили об этом же: не нужно закрываться, если есть возможность – давайте общаться, отстаивать свои права, мы сами себя не должны изолировать, мы, наоборот, готовы выступать и готовы доказывать, что мы состоятельны, что если есть какие-то объективные проблемы, мы должны их изжить, а если эти проблемы субъективны, то должны доказать, что они субъективны и показать, что уровень российского спорта высок.
Елена Копылова
— Вы не ездите на международные соревнования — почему? Вы вообще «выездной»?
— Вообще выездной (улыбается). Да, я по пальцам одной руки могу пересчитать свои выезды за рубеж: был в Раубичах при Драчёве на чемпионате мира, и ещё раз где-то. Просто я не вижу смысловой нагрузки в этих выездах. Хорошо, я вице-президент СБР, при Драчёве за регионы отвечал, сейчас просто вице-президент. Предположим, начал бы я ездить по всем этапам Кубка мира, сразу же вопрос: зачем я туда приехал, чем я там могу помочь? Встать с запасной палкой на трассе, как у нас некоторые любят там это делать? Что, у нас некому там палку подать и надо туда для этого вице-президента СБР посылать? Сомнительно. Лучше эти средства я на что-то полезное потрачу, хотя я сразу хочу сказать, что я никогда ни копейки СБР на свои нужды не тратил, для меня это вопрос принципиальный, я все перелёты, проживание всегда оплачиваю из своего кармана. Ну, понятно, что таким вот выездом я ущерб СБР не нанесу, полечу на свои деньги, но я потрачу на это какое-то количество своего времени – вот зачем, для чего? «…Своими глазами увидеть…» — для этого? Но по телевизору гонку лучше смотреть, я это точно знаю. На месте событий встанешь в одном месте трассы – раз, мимо тебя проскочили и всё! Я, кстати, вспоминаю, в Чехии был вместе с Андреем Прокуниным ещё до эпохи моей работы в СБР. Ну, я там посмотрел всё это и понял, что по телевизору гораздо интереснее всё смотреть. То есть какая смысловая нагрузка? Попасть в камеру? Зайти к Дмитрию Губерниеву, дать интервью: вот он я, такой хороший, весь испереживался, вытереть пот со лба и сказать: «Мы пахали: я и трактор»? Ну глупо же, согласитесь.
Вот мне знаете, что понравилось? Я тут одного президента дружественной федерации (Л.С.: имеется в виду – биатлонной федерации другой страны), с которым мы достаточно хорошо общаемся, спрашиваю: «Ты на Олимпиаду едешь?» Он мне – «Нет, а зачем?» «Ну как – возглавить, все дела…» А он мне отвечает: «Я считаю, туда лучше смазчика лишнего отправить – там же квота определенная».
Что я там буду делать, чем я там помогу? Всё, что нужно там делать, они и без меня сделают, им уже всё сказано. Это же счётное количество людей, которых туда можно привезти. И лучше эту квоту использовать для того, чтобы туда привезти человека, чьи услуги там реально необходимы. Вот эта позиция мне ближе. Сколько нужно региональной федерации денег на инвентарь, сборы, содержание баз и прочее – знаете? Вот лучше я туда эти деньги потрачу.
Елена Копылова
— Как планируете строить отношения с IBU, если станете президентом? С кем-то знакомы из руководства?
— Да я со всеми знаком. Моё знакомство со всеми началось ровно в тот момент, когда президентом СБР был избран Владимир Драчёв и тут же все, включая Олле Далина, Иржи Гамзу, тогдашнего генерального секретаря Мартина Кухенмайстера — все члены Исполкома IBU приехали сюда к нам на совещание. Общались долго: и формально, и неформально, съездили в поездку на кораблике по Москве-реке, сидели там, все вопросы обсуждали — тогда мы все как раз очень хорошо и познакомились. Поэтому мой ответ на этот вопрос: знаком я со всеми, позиции их мне понятны, представления у них обо мне и у меня о них есть. Не буду скрывать — с некоторыми из них я до сих пор по телефону общаюсь, переписываюсь и т.д.
Елена Копылова
— Как у вас с иностранными языками?
— У меня с иностранными языками примерно так же, как и у Лены (улыбается).
— То есть?
— Слушайте, ну, в рамках школы и учреждений, где я учился, базовые навыки языков я приобрёл.
— Английский?
— Английский, немецкий. Вот есть какие-то всё-таки намёки в вопросах Лены: вы выездной-невыездной? Как у вас с языками? Знакомы ли с руководством? Понятно, на что там намекается. В принципе, не скажу, что я хорошо владею каким-то из языков, но на базовом уровне для понимания и общения мне этих двух языков хватает.
* * *
Гранты
для роллерных трасс
Марина Фирсова
— Есть ли какие субсидии, гранты, фонды для строительства роллерных трасс или приобретения инвентаря для детско-спортивных школ?
— Я, кстати, Марину знаю, она из Серпухова, большой ей привет, мы с ней хорошо знакомы, и в течение 17 лет, сколько существует клуб Наседкина, мы с ней часто пересекались на детских соревнованиях. Что касается субсидий и грантов, то они, безусловно, есть. Вопрос – где? В СБР? Есть программа помощи регионам, которую мы с Драчёвым и придумали. Это не субсидии, не гранты, а просто некая адресная единоразовая помощь от СБР тому или иному региону. Субсидии это? Не знаю, может быть, это можно и таким словом назвать… Мы тогда просто посмотрели, сколько у нас в бюджете СБР средств остаётся и подумали — куда их направить? Тогда у нас получалось, из того бюджета, порядка 10 миллионов в год, и вот решение было — направить средства эти тем федерациям, которые в них остро нуждаются – не «Жемчужине Сибири», не каким-то там крупным комплексам, для них эти 10 миллионов – как три копейки. Имея опыт развития биатлона в регионе у себя, я понял, что если кто-то хочет заниматься развитием биатлона у себя на месте, но у него с финансами вообще очень туго, так вот ему даже 10 винтовок, 10 ковриков и 10 мишенных установок для пневматического биатлона уже дадут толчок к развитию вида спорта в регионе, я на практике это видел. И вот тогда и было принято это решение программу помощи регионам начать реализовывать. Думаю, грантами или субсидиями это не назовёшь, мы просто напрямую со спортивными школами заключали договор и направляли туда эти средства. Выработали номенклатуру минимального комплекта из 10 винтовок + 10 установок + 10 ковриков – это опять же исходя из практики, со временем мы поняли, что с этим количеством инвентаря можно проводить соревнования на 100 детей, а то и больше, то есть сразу можно начинать какую-то практическую деятельность. Пусть начать с малого, но у кого вообще ничего нет, для тех это уже будет очень солидный стартовый «капитал». И тогда эта программа как раз и начала реализовываться, и на сегодняшний день она продолжает своё существование. Да, конечно, её нужно развивать – это моё глубокое убеждение; в случае, если я стану президентом, она безусловно вырастет и по номенклатуре, и по стоимости…
— То есть это дело важное?
— Это дело очень важное. Ну вот, я же приводил вам пример с козырьком в Бородино – решили же проблему? Решили. А у кого-то проблема другая. Есть, например, такой Бондаренко Александр, президент Челябинской федерации, он мне говорит: мне ковриков нужно пятнадцать штук. Казалось бы, глупость – 15 ковриков. Вот вы бегали недавно с журналистами в Химках, стреляли, лежали на таких ковриках — знаете, сколько один коврик стоит? 41.000 рублей!
— Да ладно!
— Да-да. Вот посчитайте: 15 ковриков по 41.000 рублей, это сколько будет? 615.000 рублей.
— Слушайте, я обескуражен до невозможности.
— А вы представляете, может региональная федерация позволить себе купить эти 15 ковриков за живые деньги? Да нет, конечно. Большинство из 55 перечисленных федераций не может себе этого позволить, нет там таких средств.
* * *
И снова о
пневматике
Иван Исаев
— У меня два вопроса:
ПНЕВМАТИЧЕСКИЙ БИАТЛОН
Несколько раз присутствовал на соревнованиях среди детей по пневматическому биатлону и каждый раз убеждался, что для мальчишек и девчонок это важные, эмоциональные события, побуждающие их заниматься этим видом спорта. Вместе с тем, один из активных читателей нашего сайта питерский лыжник (и, как я понимаю, биатлонист) Владимир Житенёв не раз критиковал эти соревнования за, как я понял со слов Володи, формирование неправильных навыков — якобы уже в старшем юношеском возрасте спортсменам при переходе на взрослое оружие приходится долго и мучительно переучиваться, перестраиваться (Володя, поправь меня, если я в чём-то неточно изложил твою мысль). Вопрос обоим кандидатам: ваше отношение к пневматическому биатлону? Считаете ли вы этот вид подготовки юных спортсменов вредным, полезным? Планируете ли и в дальнейшем развивать?
— Ну, в моём-то случае ответ понятен – конечно, я считаю этот вид подготовки не только полезным, но на сегодняшний день — единственно правильным направлением. И самой важной своей задачей в ближайшей перспективе я считаю необходимость обеспечить практическими навыками не только детей, но и тренеров – нужно научить их работать с детьми именно с этим видом оружия. Нужно дать им возможность прямо чуть ли не здесь и сейчас продолжать практическую работу с детьми. Конечно, я не спорю с тем, что навык работы с оружием на пневматике… Не то чтобы он вредный, неправильный — он просто другой. Я, будучи восемь лет в волшебном мире биатлона (улыбается)… Есть два распространенных журналистских штампа: «биатлонная семья» и «волшебный мир биатлона». Так вот, побыв в этом «волшебном мире биатлона» достаточно много лет, я знаю, что единого мнения на счёт пневматики не существует, и это очень хорошо, это такая дискуссионная среда — бывает, у людей мнение под воздействием тех или иных обстоятельств меняется на 180 градусов. Я хорошо знаю, что единого мнения на этот счёт ни у практикующих тренеров, ни у читателей или любителей нет. Поэтому, когда есть такая разнонаправленность мнений, мерилом успешности, правильности метода является практический результат.
Вредно, говорите? Смотрите, у нас в Московской области все дети идут через пневматику. Первый переход у нас случается в 14 лет: проходит первенство России «Снежный снайпер» из пневматики, возраст 13-14 лет, а дальше 15 – 16 лет – это уже малый калибр. Соревнования – это первенство России, и квинтэссенция – Спартакиада России, которая проходит в этом возрасте. Берём последний пример – Спартакиада учащихся для возраста 15 – 16 лет закончилась этой зимой. Естественно, сначала соревнования шли на региональном уровне, это был третий этап, потом был второй этап – это федеральные округа, и из них по квотам 32 лучшие команды пробивались в финал. В Московской области все дети, ещё раз обращаю на это внимание, выросли на пневматике. У нас переход происходит в 14 лет: закончили соревноваться с пневматикой, набираем из этой большой массы лучших для перехода на мелкокалиберное оружие. Вы видели у нас на соревнованиях, сколько детей участвует в этих стартах? А мы этих детей видим с 10 до 14 лет, у нас рейтинг, календарь, то есть нам выбрать сильнейших для перехода с пневматики на более серьёзное оружие– там и голову ломать не приходится. И вот этих лучших, что мы имеем возможность отобрать из общей массы в 400 – 500 человек, мы переводим на централизованную подготовку на малый калибр.
— Количество занимающихся при этом уменьшается?
— Безусловно. На центральной подготовке у нас два тренера на сегодняшний день: А.Андреев и А.Иванов, и у них по 10 человек.
— Это вы имеете в виду Московскую область?
— Да. 20 человек.
— То есть было 500, стало 20?
— Нет, эти 500 всё так же продолжают заниматься у себя в школах, просто централизованная подготовка — она что подразумевает? Я как президент региональной федерации должен обеспечить их всем необходимым, чтобы они были конкурентны с лидерами. Это: необходимое количество сборов, хорошее оружие, качественный инвентарь, весь комплекс смазки, смазчики, передвижение на этих сборах. Эти двадцать человек не должны ни в чём нуждаться. Не должно быть таких ситуаций, что месяц закончился, и мы начинаем голову ломать – куда теперь поедем? Всё должно делаться по плану. Это же взрослые уже спортсмены, предполагается, что они двигаются в сторону спорта высших достижений, а там уже всё расписано, в каждом возрасте: что в норвежской методике, что в нашей, что в украинской – без разницы – уже понятно, с какого возраста какие нагрузки, и ты не можешь непланово работать – если положено в соответствии с разными методиками провести два-три высотных сбора в горах, значит, эти сборы нужно заложить, и заложить их как минимум на несколько лет.
То есть идёт плановая работа. А как ты её обеспечишь? Ты должен узнать, сколько это стоит – на сегодняшний день это от миллиона до полутора миллионов рублей на человека в год. Поэтому определяется количество тех, кто находится на централизованной подготовке в Московской области, и определяется оно строго исходя из количества имеющихся средств. Тогда это будет иметь смысл, а не так – вот, спортсмен должен 8-10 тысяч настрела иметь в этом возрасте в месяц, а средств есть только на четыре тысячи. Ну, давай между ними делить: лидеру две тысячи, этому – одну, а этим двоим — по половине. По определению ни тот, ни другой, ни третий не получат ничего, ну и всё посыпалось. А про лыжи, что вам говорить – ну приезжайте на соревнования, с Хантами или Тюменью с их сервисом сравните одну пару своих лыж, вы на семи километрах уже, считайте, на пару минут влетите, если у вас нет нормального инвентаря. А что такое две минуты? Это разрыв между первым и тридцатым-пятидесятым местом.
— Резюмируем. Пневматика нужна, важна, развивать будем?
— Так я не закончил пример. Вопрос: первое место общекомандное кто занял в этом году на всероссийской Спартакиаде учащихся от 15 до 16 лет?
— Кто?
— Московская область.
— Нуждов?
— Ну почему Нуждов? Спортсмены, я не бежал. То есть я о чём говорю – это результат команды, это говорит о массе. Большой срез, все регионы. А ведь среди регионов немало таких, где пневматикой вообще не занимаются — воинствующих регионов, полагающих, что пневматика мешает, с неё никогда никуда не перейдёшь, и мы только либо на газобаллоне будем заниматься, а потом сразу на мелкокалиберное оружие перейдём, либо уж вообще никак. Например, Сахалин, 32 место, по-моему, занял. Аня Богалий, Андрей Левунин постоянно говорят о вреде пневматики. Но вот вам пример, пожалуйста – 32 место. А ведь Андрей Левунин вместе со мной стал президентом федерации биатлона Сахалинской области восемь лет назад.
— А Андрей с Анной пневматику не признают?
— Ну вы же слышали, что они на эту тему говорят: это всё ерунда, это всё мешает, ломает всю технику и т.д. И скажите мне, пожалуйста, сколько в Сахалине спортсменов своих, а сколько – не своих? У меня-то все спортсмены – вот они, свои, отсюда, с пневматики. Это общую массу даёт. Можно взять эстафеты, посмотреть стрельбу на этой Спартакиаде и уверяю вас — стрельба у нас, у Московской области, одна из самых лучших. А ведь все эти спортсмены перешли на мелкокалиберное оружие с пневматики. Получается, что вот этот тяжёлый, неправильный, непреодолимый, как говорят, навык каким-то образом они преодолели, правда? И я не лукавлю: все спортсмены известны, тренеры известны, протоколы открыты, все они из Московской области. Все они с 10, а кто-то и с 9 лет до 14 дёргали вот эту «кочергу». Но не помешало это им показать один из лучших результатов в стрельбе в России среди тех, кто этим занимается? Не помешало, а даже и помогло. То есть общий срез, общая температура по больнице говорят в пользу пневматики.
У нас в Московской области в сборных разных уровней уже несколько человек. Сейчас книжку вам подарю, подтверждающую этот постулат. Вот, кстати, вам иллюстрация: вот это чемпионка мира и Европы среди юниоров Настя Гореева (показывает на обложку книги), это Александр Баскаков, её тренер, вот она, пневматика, вот то, с чего она начинала. Но она, будем честны, застала пневматику только краем, потом уже перешла на «мелкашку». А вот, допустим, Кристина Павлушина, 2002 года девочка, она призёр и победитель первенства России, в юниорской команде в прошлом году была самая молодая, в этом году она в команду, правда, не пробилась, но может это и к лучшему – в регионе получше подготовимся. Тоже в сборную пришла, а там их всего восемь человек, а две тысячи второго года — всего две девочки было. Вот персонально – Кристина уже на подступах к спорту высших достижений. А давайте взглянем на возраст в 17-18 лет. Наташа Федченко – тоже эту «кочергу» всё время дёргала, она у нас, по-моему, сейчас вторая в рейтинге СБР идёт, и тоже она была, если память не изменяет, восьмикратным победителем и призёром «Снежного снайпера» в пневматике, а сейчас она уже выступает с малым калибром и давно уже в юношеской сборной России. То есть выход наших детей в спорт высших достижений и по этим единичным случаям тоже подтверждает тезис о пользе пневматики. А вот те, кто нас так яростно критикуют… Что-то я не слышу, чтобы от регионов, отказавшихся от пневматики, много народу-то в сборные пришло. Наш регион после «кочерги» уже в сборную страны людей делегирует, могу назвать, сколько человек туда пробилось, у нас уже двадцать мастеров спорта, на минуточку, за последние шесть лет выполнено в Московской области.
Поэтому ответ мой простой: пневматику надо поддерживать. Что нам позволяет делать пневматика? Например, мы в Московской области очень быстро, буквально за два года подняли количество реально занимающихся биатлоном детей с 40 до 600. И тут, хочешь не хочешь, количество потом переходит в качество — смотрите протоколы, там, по большому счёту, всё написано.
Новый устав
СБР
Иван Исаев
НОВЫЙ УСТАВ И НОВЫЙ РУКОВОДЯЩИЙ ОРГАН СБР
— На недавней конференции СБР в Тюмени был принят новый устав СБР и создан новый руководящий орган — Исполком СБР. К сожалению, пресс-служба СБР отделалась весьма коротким пресс-релизом, из которого совершенно непонятно, зачем были приняты эти нововведения. Не могли бы вы оба простым языком, без заумствований, объяснить людям, чем были плохи Совет и Правление СБР, вместо которых теперь создан Исполком? Из текста пресс-релиза следует, что Исполком теперь будет возглавлять Председатель, а не Президент, и Президент не может совмещать эти две должности. Так кто теперь первое лицо СБР — Президент или Председатель исполкома? В СБР теперь по факту будет два первых лица, или кто из этих двух всё-таки подчиняется другому?
Отдельного пояснения заслуживает вот это:
|
Также изменения коснулись части Устава о выборах президента СБР. Теперь для победы достаточно будет набрать 50% плюс два голоса – квалифицированное большинство. Если будет 50% плюс один голос, то уже будет новый тур», – рассказал Майгуров журналистам. |
Насколько я понимаю, квалифицированное большинство — это 2/3 или ¾ голосов. Но при выборах стандартной практикой является достижение абсолютного большинства (50% + один голос). Откуда взялась эта замысловатая конструкция с плюс двумя голосами? А почему не с плюс тремя, плюс пятью и так далее? Чем была плоха конструкция с абсолютным большинством?
— Давайте я присоединюсь к словам о том, что, к сожалению, пресс-служба СБР не смогла толком объяснить что-то людям в этой ситуации. Но здесь, как мне кажется, на её месте не справился бы никто. Изначально моё мнение как кандидата в президенты СБР, такое: что старый, что новый устав — принципиальной разницы между ними, на мой взгляд, нет. Понятно, что жизнь меняется, меняются тренды, законы, но я на это смотрю как на совершенно техническую вещь. Если руководитель на своём месте, если он является моральным, человеческим, профессиональным авторитетом для сообщества, для всей общественной организации — слушайте, он любым уставом может пользоваться, имея реальное доверие. Как правило, изменения в устав, изменения в органы управления нужны тогда, когда руководящий орган, руководитель не чувствуют себя уверенно в реализации своих устремлений. Вот тогда это начинается – давайте здесь подправим, здесь перепишем, здесь уберём, здесь добавим…
Ну хорошо, были вопросы на предыдущих конференциях — почему у нас в СБР три руководящих органа: один единоличный – президент, и два коллегиальных: Правление и Совет СБР? При этом Правлению отдавался приоритет, у Правления было больше прав по сравнению с Советом. Хотя были там спорные моменты, можно было долго пикироваться, у кого больше было прав, у кого меньше, но на практике это работало так: у президента были единоличные полномочия, в его руках было сосредоточено всё операционное руководство, Правление существовало для того, чтобы выражать коллективное мнение, потому что его выбрала вся конференция, делегировала ему все права для догляда и контроля со стороны общественности, а в Совет СБР от каждой региональной федерации входило по одному члену; вроде бы его полномочия были широки, но по жизни это был орган нерабочий. И практика показывала, что надо было что-то в этой конструкции менять. Логика попытки изменения Устава была в том, чтобы оставить хорошо зарекомендовавшие себя рабочие конструкции: президента (исполнительный орган) и Правление (совещательный), а от Света СБР, как от слишком громоздкой и неэффективной конструкции, отказаться. Потому что Совет СБР, состоящий из 54 человек… Ну ты их просто никогда не соберёшь, да и мнений там слишком много – это уже как Дума была — для больших и продолжительных дискуссий. И решили попытаться от Совета избавиться. Но дальше пошли обстоятельства непреодолимой силы: каждый попытался в эту новую версию устава вставить своё видение исходя из своих интересов…
Короче, начну с конца – в настоящий реализовалось то, что должно было реализоваться: Минюст отклонил эту новую редакцию, и на сегодняшний день на последнем Правлении, которое состоялось буквально неделю назад, Виктор Викторович Майгуров сказал, что всё откатывается назад, опять мы работаем по старому уставу, и мы все региональные федерации проинформировали о том, что снова работаем по старому уставу.
— Тогда вторая часть моего вопроса по поводу непонятной конструкции в 50% голосов + два голоса снимается, потому что всё это не прошло?
— Да, именно так.
— Ок, следующий вопрос от нашего с вами общего друга, Геннадия Фищенко, ГАБО:
* * *
Геннадий Фищенко ГАБО
— Я не очень разбираюсь в организационных и технических вопросах в биатлоне, но с большим удовольствием смотрю все трансляции по биатлону и особенно международные, которых к сожалению нас лишили…
На мой взгляд оба кандидата достойны быть президентом Союза биатлонистов России. Но по роду деятельности мне приходилось работать с Нуждовым Алексеем Викторовичем и я очень благодарен ему за ту совместную работу, которую мы при поддержке лыжного сообщества делали и надеюсь ещё будем делать и уверен, что добьёмся всего, что запланировали в том числе и законности лыжных трасс, развитие отечественной снегоуплотняющей техники с обучением операторов этой техники, создание инфраструктуры для массового спорта и спорта высших достижений у нас в России!
И ещё раз про пневматический биатлон, нужен ли он? Конечно нужен! И спасибо Нуждову А.В., что он это развивает (понимая, что боевые стрельбища ликвидируются, а оружие для биатлона практически невозможно использовать) и тысячи детей, потенциальных чемпионов и защитников Родины им увлеклись и это не только про спорт, но и про патриотическое воспитание нашей молодёжи, которое (случайно или умышленно) в последнее время свелось на нет.
Видимо надо создавать в нынешних условиях федерацию военно-прикладных видов спорта (она конечно есть, но…) куда должны войти кроме военных видов спорта и ГТО и биатлон.
И эту Федерацию должен возглавить Нуждов Алексей Викторович!
— Вообще-то это, по сути, не вопрос, а реплика от Геннадия Васильевича. Каким-то образом среагируете на неё?
— Я подтвержу, что с Геннадием Васильевичем мы хорошо знакомы, что Геннадий решил меня, видимо, по-товарищески поддержать в трудную минуту добрыми словами, за что я ему благодарен – приятно, что у него сложилось такое впечатление от нашей с ним совместной работы.
— Ок, переходим к вопросу Алексея Ильвовского. Между нами говоря, это самый активный человек у нас на сайте.
— Я знаю его очень хорошо.
* * *
Каминский
Алексей Ильвовский
— Вопрос к обоим кандидатам, но прежде всего — к действующему президенту СБР.
Второй год с мужской сборной работает человек из лыжных гонок, добившийся в смежном виде спорта больших побед — Юрий Михайлович Каминский.
Вопросы: как вы оцениваете это сотрудничество СБР и ЮМК, считаете ли этот выбор верным, планируете ли продолжить совместную работу? Есть ли ощущение, что это взаимодействие внесло какую-то свежую струю в биатлонное сообщество России?
И еще на эту же тему: поскольку я лично давно знаком с ЮМК и являюсь его давним поклонником как тренера и человека, было бы интересно узнать — не мешала ли врожденная интеллигентность и «неагрессивность» Юрия Михайловича его работе в известной своими «разборками» среде российского биатлона, да еще и на «командной должности» в преддверии ОИ? Был ли его достаточно мягкий, как мне кажется, стиль общения и работы с людьми в данном случае скорее плюсом — или минусом?
— Надо же как получается – практически со всеми, кто сегодня вопросы задаёт, мы знакомы. До середины прямой линии дошли, и пока вопросы только от известных мне людей.
— А вы знакомы с Алексеем?
— А как же, лично знаком! Он в посёлок Цюрупы приезжал, когда мы ещё соревнования на призы газеты «Московский комсомолец» там проводили, давал нам напутствие, высказывал какие-то пожелания. По-доброму подсказывал, как сделать лучше, давал высокую оценку тогда ещё только делающему свои первые шаги клубу, начинавшему своё развитие с проведения ветеранских соревнований. Поэтому я, наверное, чуть меньше знаком с Юрием Михайловичем, в отличие от Алексея, но тоже уже достаточно давно. Если помните, мы вместе с журналом «Лыжный спорт» и Таней Секридовой имели опыт совместной работы над книгой Юрия Михайловича «От школьной скамьи до олимпийской медали».
— Хорошая книга получилась, полезная.
— Полезная, богато иллюстрированная, толстая.
Вообще, я крайне положительно отношусь к тому, что Каминский пришёл в биатлон. Мы с Юрием Михайловичем, не буду скрывать, близко общаемся, и я, идя в президенты, очень рассчитываю на плодотворную работу с ним и в дальнейшем. О нём разные люди разное говорят, и эти отзывы не являются на 100 процентов положительными, но это и нормально — если бы они были на 100 процентов положительными, это было бы по крайней мере странно. Но должен заметить, что никому столько не удавалось за короткий промежуток времени сделать в биатлоне, как Юрию Михайловичу – он не создал вокруг себя какой-то устойчивый негативный фон, какой нередко возникает вокруг «чужака». И я считаю, это его большое достижение, и оно полностью коррелирует с его личными, профессиональными, человеческими, моральными качествами. Полагаю, Юрий Михайлович Каминский – несомненное приобретение для спорта высших достижений в таком виде спорта, как биатлон. У меня самые высокие оценки его работы, ну и, естественно, я его считаю своим хорошим старшим товарищем и наставником и консультантам по спортивно-методической деятельности.
— Вы недавно обронили словосочетание «главный тренер» применительно к Каминскому. Это была оговорка?
— Нет. Это должность, которую он, я считаю, должен занимать. И если я стану президентом СБР, надеюсь, он именно этой деятельностью и займётся.
* * *
Планерная
Андрей Краснов
— Какова судьба биатлонного комплекса на Планерной? Планирует ли СБР прикладывать какие-то усилия, чтобы его достроить?
— Мне очень хорошо известно судьба этого комплекса и все проблемы, которые там существуют, равно как и его технические исполнители, и прежде всего Константин Царёв, который у нас ассоциируется с главным строителем этого комплекса. И на сегодняшний день не проходит месяца, чтобы он мне не задал вопрос: «Алексей, ну мы что-то будем с этим комплексом делать»?
Давайте честно — в Москве и Московской области есть необходимость в хорошем биатлонном комплексе. И место на Планерной в этом смысле вполне подходящее: есть и рельеф, и даже зачатки роллерки – 2 с небольшим километра, есть и «стена плача», как я её называю – то, что Костя там построил, я имею в виду вот эту бетонную конструкцию. Но там также есть глобальная проблема, которая заключается в том, что этот комплекс, земля, принадлежит Профсоюзам. Это один орган. И есть ещё два субъекта, имеющие отношение к этой истории: Москва и Московская область. Вот отсюда и все проблемы: комплекс принадлежит, по сути, ведомству, при этом расположен он на территории одного субъекта (области), но в значительной степени обслуживает интересы другого субъекта (города). И так получилось, что у тех, кто когда-то начал это делать, начал в это средства вкладывать, на сегодняшний день это желание как минимум поугасло. Давайте не будем называть причины, почему они не хотят продолжать туда вкладывать деньги, по крайней мере на сегодняшний день точно не хотят, это константа…
Как в государстве это делается? Это же не частный объект – купил ты машину, поездил на ней три месяца, сам определил ей цену, продал кому-то. Это всё равно всё бюджетные средства, без разницы, чьи они – федеральные, ведомственные, региональные. То есть какие-то средства на это государственные затрачены, при этот тот субъект, который начинал в это деньги вкладывать, к этому объекту интерес потерял. Чтобы передать его другому субъекту, нужно задействовать целую процедуру. СБР его, естественно, на себя взять не может – СБР не является тем органом, который свои стрельбища может строить и ставить на баланс. Должен какой-то регион это взять на себя. И всё это реализовать, достроить, и чтобы он оказался потом в итоге на балансе либо Москвы, либо Московской области и при этом нормально работал… Вряд ли в ближайшее время это случится. Надо, чтобы интересы трёх субъектов – Москвы, области и Профсоюзов каким-то образом совпали по этому вопросу. И даже не то, чтобы совпали, должна возникнуть целесообразность такой передачи. Потому что сейчас эта база — федерального подчинения и, по логике вещей, если она уйдёт от Профсоюзов, она должна отойти в ведение другого федерального субъекта, например, Минспорта, а никак не Москвы или Московской области. То есть, видите, теперь и четвёртый субъект в этой истории обозначился…
— То есть ситуация выглядит такой тупиково-подвешенной?
— Она изначально не была административно продумана хорошо, с самого начала было не очень понятно, как до конца это реализовать и как потом использовать. У нас изначально возникает много проблем из-за отсутствия управленческого опыта. В чём это отсутствие опыта проявляется? «А, давайте, чего нам стрельбище не построить?» А потом оказывается, что его надо эксплуатировать, а на это нужны деньги. На кого оно ляжет, у кого окажется на балансе, кто его будет, грубо говоря, содержать? Это же штатные единицы, а штатные единицы – это бюджет, а кто этот бюджет выделит? «Да там потом придумаем, главное – построить!» Ну хорошо, построили, вот она и стоит, эта «стена плача», как я её называю. Но я тут не злорадствую, это объективная реальность, данная нам в ощущениях. Сколько там народу уже ходило: сосны сажало, создавало эти аллеи чемпионов, открывали, ленты разрезали, фотографии публиковали, масса заинтересованных лиц в этом поучаствовала, иных уж нет, а те далече, все в какой-то макет пальцами тыкали, а правда жизни оказалась такой, какой она оказалась. И это не из-за того, что этот СБР такой плохой, или Костя Царёв, или Профсоюзы плохие. Просто изначально вошли в проект, не сопоставив его с существующими реалиями, действующим законодательством, формами учёта, нахождением на балансе, финансовым содержанием. Это всё серьёзные вещи — когда строишь такие комплексы, они должны быть продуманы более тщательно, более в долгую. Планировать там разбираться надо, надо предлагать рабочие варианты доведения его до ума. Но чтобы всем этим заняться, нужно: а) быть президентом СБР, б) потом с этих позиций разговаривать с перечисленными представителями субъектов, органами и т.д. Поэтому да, планируем заниматься, но история эта не будет быстрой и лёгкой совершенно точно.
Удвоение бюджета
— В следующем вопросе от следующего нашего читателя наш общий знакомый и коллега Александр Старовойтов пишет, что «…итог ему понятен и ожидаем…»
— Интересно, какой?
— Не знаю. Александр, если сможете, напишите в комментариях, какой итог вам понятен и ожидаем. Тем не менее, вопросы у Александра есть.
Александр Старовойтов
— Началось) ну итог понятен и ожидаем). Но, тем не менее, вопросы есть.
1. Удалось ли Майгурову решить те проблемы с финансами (спонсорами), вследствие которых, в первую очередь и возник конфликт Федерации с Драчевым. Как планирует решать вопрос со спонсорами Нуждов? Кого и в каком объёме привлечёт? Газпром не считаем и не считаем тех спонсоров, которые и так есть.
— Я этот вопрос (со спонсорами) уже решил. На конференции все коллеги услышат, какая будет сумма привлечена, не считая сегодняшнего бюджета.
— То есть плюсом к существующему бюджету?
— Да, именно так. Конкретных цифр называть не буду, но могу сказать, что этот плюс будет больше, чем сегодняшний бюджет.
— То есть бюджет, по сути, будет более чем удвоен?
— Да.
— Солидно.
— И важная ремарка – я не буду, учитывая практический опыт двух предыдущих президентов, давать несбыточные обещания – практика показывает, что эти обещания могут быть весьма солидными, но до их реализации иногда проходят месяцы, а то и годы. Я даю себе срок не более недели, чтобы после выборов был подписан публичный договор об этом спонсорстве.
— Ок, переходим ко второму вопросу от А.Старовойтова.
Александр Старовойтов
2. До ухода Драчева Виктор Майгуров был вице-президентом и долгое время отвечал за «международку». Тем не менее, среди пунктов обвинений в адрес Драчева были пункты провала «международки». Хотелось бы пояснений на этот счёт. (Это и долги за допинг скандалы в течении нескольких лет, которые начали нарастать как снежный ком и съедали немало денег бюджета СБР и многое другое).
— Это, похоже, даже не вопрос, а реплика, и адресована она, похоже, всё-таки Виктору Викторовичу Майгурову, правильно?
— Похоже на то.
— Ок, тогда перейдём к третьему вопросу от Александра?
— Давайте.
Александр Старовойтов
3. Так кто ж из вице-президентов брал на себя «кураторство» аппарата СБР, в частности, работу исполнительного директора СБР Голикова, в провале работы которого обвинили того же Драчева? Или такого разделения не было, и оно нигде никем не декларировалось?
— Ну, это он намекает на ту пресс-конференцию, где я говорил, что я курирую офис, включая Голикова. Но Александр, по-моему, тут в каком-то своём мире живёт. Претензия-то к кому: ко мне, к Голикову или к Драчёву? Там же всё было с точностью до наоборот – как раз у Драчёва были претензии к Голикову, а у меня к Голикову не было никаких вопросов. Я до сих пор считаю, что Голиков на своём месте вполне себе эффективно работал. Александр вопрос как-то то ли не смог, то ли не захотел чётко сформулировать – что-то улавливается, читается между строк, а что именно – я не очень понимаю. Александр, извините.
— Хорошо, двинемся дальше.
* * *
Геннадий Фищенко ГАБО
— По финансированию. Возможно, биатлон должен уйти из Минспорта и прийти туда, откуда он вышел (когда с боевых винтовок ещё стреляли), то есть в Минобороны?
Логично было бы, с финансированием и з.п. вопросы бы решились и Минспорту головной боли меньше, да и армии кадры нужны…
— Слушайте (улыбается), но если ко всем случаям в жизни применять эту конструкцию, то все мы в конце концов можем прийти туда, откуда вышли (Л.С.: имеются в виду, видимо, армия и силовые структуры). Я всё-таки сторонник эволюции, не надо возвращаться туда, откуда мы вышли.
* * *
СБР и Росгвардия
Александр Старовойтов
— В качестве добавки, а не вопроса. Надо активизировать диалог с Росгвардией, в противном случае, не то что действующие стрельбища потеряем (хотя можем), но новые в жизни не откроем под те требования, которые есть сейчас… Включая упомянутую тут Планерную.
— А что значит активизировать диалог с Росгвардией? Он, этот диалог, не прекращается. Вот у меня в телефоне есть контакты генерал-лейтенанта Маликова Анатолия Анатольевича – руководителя Главного управления государственного контроля и лицензионно-разрешительной работы Федеральной службы войск национальной гвардии Российской Федерации, и заместителя начальника главного управления лицензионно-разрешительной работы государственного контроля Росгвардии Азамата Дышекова – все региональные руководители Росгвардии замыкаются на московское центральное управление – вот его Азамат Дышеков как раз и курирует. Общение с обоими идёт в ручном режиме, вот той же Буртасовой, когда надо было делать разрешение, оно по телефону делалось. И, кстати, если будете писать об этом, большая благодарность обоим этим людям — без их такого быстрого эффективного реагирования мы вообще бы ничего не решили, потому что они буквально в ручном режиме этим занимались, а ведь это немаленькие, скажем так, начальники. Между тем, во взаимодействии с ними вопрос был решён буквально в течение двух часов. Я читал на сайте СБР повесть под названием «Мы пахали: я и трактор», вот оттуда до туда, как все устали решать эту проблему, а реально её вот эти два человека решили. Кстати, тот же Азамат Дышеков вместе со своими детьми является ярым поклонником биатлона, которому упоминавшийся Алексеем Ильвовским Юрий Михайлович Каминский привёз из Китая с Олимпиады этих буктугов (Л.С. – талисманов) специально для его детей, а также майку, на которой расписались все наши спортсмены после Олимпиады.
— То есть с Росгвардией контакт хороший?
— У меня он очень хороший, грех жаловаться, и я очень благодарен коллегам, что они уделяют нам столько времени, причём в любое время.
* * *
Денис Крылов
— Будет ли реанимировано стрельбище в ДЮШОР 43 в Анино?
— Я, честно говоря, не знаком с этой проблемой. Этот вопрос, наверное, нужно переадресовывать… Хотя, переадресовывать в данном случае будет неправильно, но я пока не готов ничего сказать по этому поводу.
* * *
Arythm
— Власть должна быть сменяема, отсюда вопрос ВВ, что он скажет по поводу ротации высших должностных лиц в биатлоне? При стремлении к развитию Власть тоже должна меняться и развиваться. Вообще-то этот же вопрос можно задать и АВ.
— Да, власть должна меняться, я тоже за это, давайте поменяем Витю на Алёшу (улыбается). Горячо поддерживаю.
* * *
Сравнимся с иностранцами?
— Игорь Пензюх. Это тоже наш активный форумчанин.
— Я его знаю, он с Фермы, Сергиево-Посадский район.
— Да-да. Он, между прочим, один из модераторов нашего сайта, смазчик паралимпийской сборной России.
Iгор Penzuch
— Вопросы Виктору Викторовичу и Алексею Викторовичу.
1. Как Вы оцениваете нынешнее состояние технического, технологического и научного обеспечения тренировочного процесса и материальной базы в сравнении с передовыми мировыми командами (инвентарь, смазки, оборудование, тренировочный процесс)?
— Надо же, вопрос на роман, если честно. Ну давайте, делать нечего, отвечайте.
— Тут несколько аспектов он затронул — по каждому аспекту можно отвечать долго и развёрнуто. Было бы глупо, наверное, ответить в духе «Мы во многих компонентах не хуже, а в каких-то даже и лучше». Нет, конечно. Но также я не стал бы говорить, что мы по всем вопросам однозначно сильно проигрываем. Смотрите, на практике надо смотреть: в этом сезоне и предыдущем у нас получше было с лыжами по сравнению с предыдущими годами? Получше. Я не помню, чтобы были какие-то явные залёты с лыжами: где-то лучше, где-то хуже, но в целом наш сервис справлялся. И люди там, в общем-то, не сильно поменялись. То есть в этом компоненте мы никому, по большому счёту, не уступаем.
Те же Каминский, Касперович, ребята, которые сейчас помоложе: Норицына вторым к Истомину отправили, да и того же Истомина можно к этому числу прибавить, тот же Валерий Николаевич Польховский был, — они же не хуже наших иностранных соперников разбираются в своём предмете, правильно? Что значит отстаём в технологии? Мы у тех же самых фирм берём лыжи, у тех же самых фирм берём смазку. Теория заговора, что зарубежные фирмы-производители своим всё самое лучшее отдают, а нам – по остаточному принципу – ну, я бы поспорил с таким подходом. Почему, в таком случае, Большунов на худших, как кто-то считает, лыжах обыгрывает остальных? Мне близка версия, что они скорее Большунову лучшие лыжи отдадут, чем своим родным французам. Настолько он стал глобальным, этот мир, что говорить, что мы имеем дело с соперничеством двух систем… Это хорошо было говорить, когда мы свой спутник запускали, сделанный на наших отечественных лампах, полупроводниках или что там было у нас в первом спутнике? А американцы – на своих полупроводниках, и у нас с ними это никак не пересекалось. Но сейчас же что у них, что у нас — всё это настолько перемешано в глобальном этом мире, все лучшие технологии доступны друг другу. Весь вопрос их применения. И всё, тут на первое место выходит человек с его образованием, знаниями, навыками, опытом и умением практическим. Здесь основной резерв – в людях.
— Понятно. Ок, второй вопрос от Игоря:
Iгор Penzuch
2. В каком направлении, по Вашему мнению, необходимо развивать и совершенствовать техническое, технологическое и научное обеспечение тренировочного процесса и материальной базы в сравнении с передовыми мировыми командами (инвентарь, смазки, оборудование, тренировочный процесс)? Какие из перечисленных составляющих наиболее критичны для нашей сборной в настоящее время и в ближайшей перспективе?
— Мне кажется, этот вопрос отчасти повторяет предыдущий.
— Похоже на то. Ок, идём дальше?
— Идём.
Отечественные производители
Iгор Penzuch
3. Присутствует ли в планах тактики и стратегии развития нашего биатлона привлечение передовых отечественных разработок, достижений? Существует ли работа в данном направлении, а именно: разработчики методологий тренировочного процесса, разработчики и производители инвентаря, смазок технологий; наличие устойчивых и непрерывных связей и взаимодействия с разработчиками и производителями?
— Тут по каждой позиции можно приводить примеры, но давайте начнём с того, что ближе всего нашему виду спорта: оружия и патронов. Опять-таки вернёмся к тому, что самое важное в современном мире – люди. Тот же Юрий Михайлович Каминский, у него, между прочим, есть прошлое научного работника, он работал на научно-производственном предприятии, образование у него, если мне память не изменяет, химика, то есть с базовым научным подходом у него всё нормально. И он предлагал, у нас есть НИИ, не знаю, в какой степени мы можем его тут называть, но не в названии суть, он предлагал провести НИОКР по поводу улучшения качеств патрона, пули, но, как я уже сказал выше – люди тут выходят на первый план. Оценка оперативного руководства тогдашнего СБР (не хочу обозначать какие-то персоналии по именам) была примерно следующей: зачем нам эта ерунда, ничего делать не будем. Сергей Рожков в своё время приходил со своими предложениями по тефлоновой обработке скользящей поверхности лыж, лазерной обработке и т.д. – тоже всё оказалось не востребованным. Я бы сказал так: я уверен, что у нас есть базовые и научные, и научно-практические предприятия, которые, если опять-таки во главе будет стоять человек с мозгами, с мыслями, способны производить конкурентоспособный продукт. Дело, в тысячный раз повторю, в людях.
Вот то же STC в Балабаново. Мы туда ездили знакомиться с директором, ещё когда в первый год президентом СБР выбрали Драчёва. Он сказал нам: «Пожалуйста, я сделаю лыжи не хуже лучших зарубежных аналогов, ничего невозможного в этом нет». Дальше его цитировать без его разрешения не буду, поскольку, возможно, это его ноу-хау, и он не захочет его опубличивания, но, в принципе, с точки зрения логики, не являясь профессионалом в области изготовления лыж высшего качества, могу предположить, что его слова – не просто слова, а за этим что-то стоит – стоят его история, опыт, квалификация, репутация, та ниша, которую он на сегодняшний день занимает на рынке. Он нам конкретно рассказал, за счёт чего и почему он может сделать эти лыжи, и что нет там никакой супер-пупер какой-то технологии, чтобы ему не сделать конкурентные с тем же Фишером верхние модели, и сроки, я скажу, он обозначал вполне себе реалистичные. Он рассказал, что есть определённые административно-маркетинговые реалии, согласно которым на сегодняшний день ему удобно находиться именно в той нише мирового лыжного рынка, в которой он находится, и лыжами высшего качества ему заниматься невыгодно. А он так, на минуточку, если мне память не изменяет, на сегодняшний день производит около двух третей всего мирового объёма беговых лыж!
— Но это имеются в виду именно дешёвые модели?
— Да. Но по объёму, по финансовой стоимости его производство сопоставимо с деньгами, которые крутятся в производстве лыж для спорта высших достижений. Там, правда, немного иная структура затрат, там начинаются серьёзные маркетинговые затраты: исследовательские работы, реклама, контракты и пр. Но он считает, что это всё можно воспроизвести и в России. И я бы, будучи президентом СБР – это если сейчас вернуться к вопросу Лены Копыловой о 24 февраля — как раз вот этими всеми вопросами и занялся бы.
Ну, слушайте, где была Америка в изготовлении атомной бомбы? То есть она её фактически уже применила, когда мы едва ли не только первые шаги в этой области делали? Но ведь сумели? Догнали? И даже с водородной бомбой, насколько я помню из военной истории, перегнали. А там посложнее было, чем с производством лыж. А люди-то – те же. Кто эту водородную бомбу делал? Берия? Сталин? Не важно, а важно, что это оказалось возможно на этой земле, в этой стране, силами этих людей, и на примере гораздо более технологически сложных вещей. То есть практика есть, и нужно просто уметь в этом направлении двигаться.
— А вы верите, что на STC руками Игоря Гавриленко могут родиться лыжи не хуже, чем верхние модели Фишер и Саломон? Вот лично вы в это верите?
— Я — да.
— В 2022-23-24 годах?
— Да.
— Интересно…
А по отечественным смазкам есть что сказать? Вы в сборной используете продукцию российских производителей?
— Это не ко мне вопрос, могу уточнить у знающих людей и ответить вам. Но могу сказать, что, например, у нас на региональном уровне тот же Илья Ямбаев уже год как работает, налаживает работу смазчиков в федерации Московской области по аналогии с тем, как это делается в сборной команде страны. И, кстати, он большой молодец и большой профессионал в этой области, можете у него спросить, на меня сослаться. Я просто почему об этом говорю – все закупки идут через меня, и я знаю, что он активно использует продукцию отечественных производителей. Глобально там большая линейка, состоящая из зарубежных и отечественных продуктов, но есть прямо конкретно наши вещи, которые мы используем, и они не проигрывают зарубежным аналогам.
— Любопытно.
— То есть, в принципе, какие-то конкурентные продукты мы уже делаем. А отсюда, отвечая на ваш вопрос — если наши люди умеют делать продукт в какой-то отдельно взятой области, значит, смогут это сделать и в другой — просто нужно туда добавить либо компетенции, либо средства, но я уверен, что это можно сделать.
От редакции:
Так получилось, что буквально через пару дней после этого интервью я пересёкся с Ильёй Ямбаевым на лыжероллерном марафоне «60 в 60» в Рязани и спросил его о том, какие отечественные смазки они используют в своей работе.
— Все, — ответил Илья.
— Неужели все?
— Абсолютно все. Вортекс, Орион, Уктус, Феста… Ничего не забыл? Всё откатываем, всё тестируем и бежим уже на лучшем.
— И какова статистика использования именно отечественных смазок в гонках?
— В России лучшие результаты российские смазки показывают примерно в 30% случаев. За рубежом эта цифра ниже, но всё равно в 10 – 15% случаев и там наши смазки показывают лучшие результаты.
Высотные
базы
Iгор Penzuch
4. По Вашему мнению, на какие технические, тренировочные и соревновательные аспекты следует обратить внимание в перспективе соревновательной и тренировочной деятельности только на территории России?
— Если я правильно понимаю вопрос Игоря, он о том, почему у нас нет на сегодняшний день баз для полного цикла высокогорной подготовки: всякий раз нет либо необходимой высоты, либо той вместимости по людям, сколько нужно было бы принять на данной конкретной базе, либо необходимого уровня комфорта. Где-то есть стрельбище — нет высоты, где-то есть высота — нет стрельбища, где-то — морозы, где-то — ещё что-то. Но по стране-то все потенциальные места подготовки известны, может быть, Игорь это имел в виду? Нам надо в России иметь качественные, полноценные тренировочные базы, и с этим у нас не всё хорошо, это правда. Есть у нас, правда, Семинский перевал…
— Ещё Вершина Тёи…
— Вершина Тёи, да. Есть и Сочи, где есть все условия, но там они тоже по-своему специфические: готовиться там можно только в определенное время года, постоянно об этом месте дискуссии идут: там «морская», как говорят специалисты, высота, там близко к морю, повышенная влажность, до конца пока непонятно, как весь комплекс этих обстоятельств влияет на спортсменов. Юрий Михайлович больше любит Семинский перевал, но там не всегда есть та погода, которая нам нужна, плюс там условия проживания надо будет по возможности улучшить. Нам нужно какое-то небольшое количество этих баз, но они должны укладываться в нашу стратегию и должны позволять решать все проблемы наших сборных команд в те сроки, которые им нужны, и с тем уровнем комфорта, качества, вместимости, которые требуются для осуществления тренировочного процесса. Вот с этим да, есть на сегодняшний день определенные проблемы.
Iгор Penzuch
5. Назовите, пожалуйста, на Ваш взгляд пять приоритетных направлений в развитии биатлона как спорта высших достижений в порядке убывания.
— Ох, мудрёные вопросы задаёт Игорь… Но хорошо, попробую. Прежде всего, самое главное наше направление – это человек, то есть тренерско-преподавательский состав. Кто такой по своей сути главный тренер, старшие тренеры, смазчики? В моём понимании это творческие люди, художники, творцы. Они не должны думать о хлебе насущном, они должны творить. Второе – материально-техническое обеспечение. То есть те, кто обеспечивают этот хлеб насущный: президент СБР, администраторы, спонсоры и т.д.
Книжечки
— Третье?
— Третье? Хороший вопрос. Эти два пункта, по-моему, всё закрыли. Ну и третье – наверное, научная база… Вот тот же гуру нашего биатлона Александр Иванович Тихонов говорит, что у нас там то ли восемь, то ли 15 институтов. И они, эти институты, действительно есть, но я как практик, как тренер, много лет пытался понять, где нам взять для не очень опытного, начинающего тренера, для детей понятный инструмент? Ясно, что детские тренеры кандидатских не защищали, глубокими знаниями по этому предмету не обладают. Я всегда говорил: «Дайте нам такой инструмент, чтобы детский тренер такую книжечку открыл и всё понял, во всём разобрался — что он должен делать с детьми, как их тренировать?» И вот по нашему заказу профессор И.Гибадуллин такую книжку написал. Получается, мы с Гибадуллиным реализовали этот небольшой, но очень важный проект, а от институтов этих ничего пока получить не можем. Есть огромные «талмуды», может быть, вы их видели, там на 1448 странице уже начинаешь вовсю грустить, а это у тебя на этой 1448-й странице только введение заканчивается. Ну и вот для кого они написаны? Наверное, третий пункт — это как раз наука, или, давайте назовём её физкультурной теорией – так что ли? Вот как это правильно назвать?
— Не знаю. Вот Игорь сыплет нам задачами… Но это вы назвали только три аспекта. Что будем делать с остальными? По четвёртому-пятому пункту сдаёмся?
— Нет, я сдаваться не хочу, я бы с четвёртого по пятый пункты объединил создание материально-технической базы для самых широких слоёв биатлонистов на местах. Все эти пневматические стрельбища, пневматическое оружие, разумный календарь… Я вообще-то за эталон считаю нашу Федерацию биатлона Московской области. Ну просто потому, что я там всё на практике прошёл, реализовал всё шаг за шагом. Остальные только лозунгами говорят, а своим путём пройти? Должен быть стандарт сложившейся успешной региональной федерации — стандарт, прошедший практику, апробированный и давший результат. Стандарт типовой региональной федерации, у которой не пять «Жемчужин Сибири», как в Хантах, где всё очень серьёзно и фундаментально. А вот у нас же их 55 – региональных федераций. При этом из этих пятидесяти пяти тридцать хотят работать, но у них даже вот этой пневматики примитивной нет, нет даже стрельбища пневматического. И чтобы его сделать, надо огромную кучу исписать бумаг, и что там дальше будет – включат его в план финансирования, хотя оно стоит три копейки, не включат? Вот нам надо создать инструмент, при котором эти 30-40 гипотетических федераций имели бы быструю практическую возможность получить от нас помощь и совет: что им делать, куда обратиться, какие заполнить бумаги, должны получить некую методичку, некое учебное пособие, или, если хотите, назовите это так — дорожную карту.
Но чтобы это всё на месте сработало, чтобы деньги не ушли в песок, там на месте должен быть хотя бы минимальный рабочий коллектив, как это обстоит у нас в Московской области – нас там всё больше, и больше, и больше. 58 лыжных отделений в муниципальных школах, причём из этих 58 уже 30 — в биатлонных соревнованиях принимают участие. Они как раз приходят попробовать свои силы именно в пневматике, и количество таких детей всё растёт и растёт. И это я прошёл всё сам — сюда, в Московскую область, можно прийти, пощупать всё руками, поговорить с нашими тренерами, всё самому увидеть, понять, в какой степени вы сможете это применить в своих конкретных условиях у себя на месте. Но это вопрос опять о людях.
— Если вы думаете, что это конец, то таки нет – тут у Игоря есть ещё шестой и седьмой вопросы.
— Давайте-давайте.
КНГ
Iгор Penzuch
6. Какова сфера деятельности в настоящее время комплексных научных групп? Существуют ли планы по совершенствованию их деятельности? В каких направлениях?
— КНГ у нас находятся всё-таки в штате Министерства спорта, Центра спортивной подготовки, поэтому куда им двигаться, развиваться решает совершенно точно министерство, а не общественные организации типа СБР или ФЛГР. Там сейчас работает всем нам известный Андрей Крючков, и именно он, насколько я знаю, отвечает не только за текущую деятельность КНГ, но и за пути их развития — думаю, он гораздо лучше смог бы ответить на этот вопрос. Я просто скажу, что я для своих тренеров централизованной подготовки постоянно пользуюсь его помощью, он нам не отказывает, подсказывает, как вести, например, те же электронные дневники. Он говорит, что пытается уже несколько лет внедрить их среди спортсменов сборных – где-то это получается, где-то нет. У него есть сформировавшееся мнение, подкрепленное богатой практикой как тренерской работы, за которую его критикуют, на мой взгляд, совершенно несправедливо (за того же Шипулина), так и работой на месте – он уходил с теории в практику, вернулся, обогащённый практическими знаниями и сейчас востребован на этом месте, пользуется заслуженным, если не сказать непререкаемым авторитетом в этой области. Поэтому на вопрос о том, как я буду развивать КНГ, я отвечу: пойду к Крюкову и скажу: «Андрей, у нас, мне кажется, КНГ как-то недорабатывает, давай предложим пути совершенствования этой работы?» И буду базироваться на его советах, видении того, чем общественная организация под названием СБР сможет ему помочь, какие задействовать рычаги. Вот так я себе это вижу…
— Добрались мы до последнего вопроса от Игоря.
Iгор Penzuch
7. Присутствует ли в планах расширение научной составляющей в практике тренировочной деятельности, совершенствования инвентаря и процесса его подготовки?
— Давай ответим просто: присутствует. Каминский знает, как.
— Последний вопрос от моего и вашего товарища Алексея Ильвовского. Он очень обеспокоен этой проблемой и даже, когда я ехал сюда на встречу с вами, всё ещё мне звонил и уточнял те или иные детали своего уже заданного в письменном виде вопроса.
— Хорошо, давайте попробуем ответить.
* * *
Трасса в Истине
Алексей Ильвовский
— Отчасти неожиданно, в последние два дня, возник срочный вопрос к Алексею Викторовичу Нуждову.
Дело в том, что на знаменитой — и лучшей в М и МО — лыже-биатлонной трассе в Головино-Новопетровском буквально 2-3 дня назад была захвачена и отрезана вся верхняя часть трассы — в Новопетровском, у «верхней школы», круг 2,7 км, тот, что «за шоссе у Кореньков, ведущему к базе в Головино»
Подробности, включая видео захвата и отсечения территории, где проходит лыжная трасса — вот здесь:
Поле обнесено забором
Само видео: https://www.youtube.com/watch?v=ZAtyieuP0XI&t=1s
Поле между Кореньками и трассой, о котором идет речь, было продано частному владельцу (как говорили, под коттеджи) еще 1,5 года назад. Но все местные лыжные «авторитеты» (со слов тренеров Истины) были уверены, что лыжную трассу новый владелец трогать не будет: она проходит буквально по опушке леса, и ничего не стоит для владельца эту узкую полоску не ограждать вообще, или дать зимой туда проход лыжникам и проезд для лыжной техники. При этом говорилось, что власти, продавшие эту землю, «не могут оставить без трассы» всех детей-лыжников из «верхней школы», которая была построена совсем недавно, на бюджетные деньги, и что без этого верхнего круга существование верхней базы лишается смысла.
То, что произошло сейчас, в эти дни, ставит крест на всех надеждах лыжников: трасса отсечена полностью, забор уже стоит, и стоит так, что никаким лыжникам туда уже не попасть. Причем это было сделано стремительно по окончании сезона: еще в 20-х числах апреля люди катались по данному кругу (там всегда снег ложится раньше и лежит дольше), а уже в мае там стоял забор.
Вопросы к Алексею Викторовичу, как: а) к президенту Федерации биатлона Московской области, курировавшему развитие «Истины» в последние годы, строительство там стрельбища и т.д., и б) к одному из руководителей Ассоциации организаторов лыжных трасс, занимающейся такими вопросами:
-
- Знали ли Вы, и знаете ли сейчас об этой ситуации с продажей поля в Кореньках?
- Были ли какие-то договоренности при продаже этой земли, обременения и т.д. с новым собственником насчет сохранения там лыжной трассы? (На всякий случай поясню, что речь не идет о лыжных петлях по САМОМУ ПРОДАННОМУ ПОЛЮ — в отдельные годы они там тоже накатывались и готовились, — а только об «основной» лыжной трассе, которая входит в «трассы Головино» минимум 25 лет — именно столько лет назад по этим «верхним петлям» уже проводились гонки ДЮСШ и знаменитая «Зимятовская гонка», эти петли проходят НЕ по полю, а вдоль опушки леса).
- Какова позиция «Истины» относительно верхней трассы в Новопетровском в связи с текущей ситуацией?
- Есть ли какая-то надежда, планы и т.д. касательно сохранения этой трассы для лыж и биатлона зимой, для детей из верхней школы (и не только из нее)?
- Лыже-биатлонная общественность сейчас планирует организацию писем, жалоб, компании за сохранение этой знаменитой трассы, за подключение СБР и ФЛГР, государства к разрешению данной ситуации, достижению договоренностей с собственником о сохранении доступа к опушке леса, где и проходила трасса — есть ли в этом необходимость и смысл, по Вашему мнению, или мы просто не владеем какой-то информацией?
Большое спасибо заранее за ответы!
— Мне нужно какое-то время для того, чтобы вникнуть в ситуацию. Если эта земля никогда не принадлежала «Истине» и её собственник обнёс её сейчас забором, значит, с ним надо договариваться и пытаться выстроить какие-то добрососедские отношения. Если же там нарушены какие-то права, земля принадлежала «Истине» или была предназначена для рекреационных целей, а теперь вдруг оказалась продана частному собственнику – это другая история. Дайте мне некоторое время для того, чтобы вникнуть в эту ситуацию, я попробую войти в контакт с собственником земли и попробую понять, в какой степени здесь можно найти какое-то компромиссное решение.
Как всё успеть?
— И уже самый последний вопрос — от меня лично.
— Валяйте.
— Когда всё успеваете? У вас Клуб Наседкина, которому уже семнадцать лет.
— Да.
— Восемь лет вы президент Федерации биатлона Московской области.
— Точно.
— Четыре года – вице-президент Союза биатлонистов России.
— Есть такое.
— Вы — одна из ключевых фигур Ассоциации Организаторов Лыжных Трасс.
— Даже и это вспомнили (улыбается).
— При этом есть ещё основная работа в Газфонде.
— Согласен.
— А теперь предполагаете стать ещё и президентом СБР. Когда всё успеваете?
— Ну, смотрите, в принципе, если человек всё делает сам, значит он не руководитель, а работник. Любая руководящая должность предполагает грамотный подбор исполнителей и контроль текущей деятельности. Поэтому и делать-то особенно ничего не нужно: нужно заложить мысль, определить цели и задачи, базовые принципы. Как это, помните: говорить правду легко и приятно? Так и тут. Почему Клуб Наседкина эффективнее спортшколы? По расходам, конечным результатам мы — одни из ведущих. Есть большие школы, областные, школы олимпийского резерва, а мы с ними конкурируем и обыгрываем их. И при этом у нас руководят всем любители. Но чем любитель отличается от профессионала? Профессионалы приходят на работу — отработали, и уходят. А общественники, наши любители, они живут этим, нашим тренерам хочется детей тренировать и передать потом выше. Они делают это не столько за деньги, там зарплата у нас – в спортшколах платят больше. Но при этом дети всем необходимым обеспечены: сборами, инвентарём и пр. И любителями не надо руководить, они сами себя загоняют, их, порой, наоборот, надо останавливать: «Андреич, остепенись, съезди отдохни, не надо так переживать за дело».
Понимаете, мы же даём людям, которые горят желанием всему научиться, возможность. И эти люди — не бла-бла-бла с заботой о своём кармане или каких-то иных преференциях, они действительно хотят себя реализовать. В детском спорте — как воспитатели, педагоги, в профессиональном спорте, как тот же Каминский – как тренеры чемпионов. Понятно, что Юрий Михайлович — он не для зарплаты работает, вы же его тоже хорошо знаете. Так а чем там руководить? Ты им дай возможность работать и огради их от бумажной волокиты, дай им технические вещи: средства, инвентарь, оборудование – остальное они сделают сами. Твоя задача лишь изыскать эти средства. Этим людям не нужен контроль, они же не будут воровать. Нужно уметь находить людей, которые от души и для души делают своё дело, их не нужно стимулировать, их, наоборот, останавливать надо.
Что такое руководитель? Он обозначает какое-то направление, закладывает стратегическую мысль и помогает её реализовывать, и самое главное – если он что-то говорит, то так оно и есть. Нужно уметь разбираться в людях, уметь искать единомышленников. Если тебе это дано, если ты это умеешь, если ты на практике уже прошёл какой-то путь, то ты способен реализовать это и в какой-то другой области. Конечно, и я ошибался, были и у меня неправильные кадровые решения, но зато у меня уже большой опыт в этой общественной работе, я ведь ещё и председателем СНТ у нас в Цюрупе был, чтобы газ и электричество в посёлок провести. Сделал и ушёл в соответствии с принципом сменяемости власти.
Успевать-то, по сути, ничего не надо, надо самому себе сказать: вот это я могу, и вот это я сделаю. А потом пойти и сделать. И суметь передать потом это кому-то другому, кто по твоему мнению порядочный человек и сможет продолжить твоё дело. Делегируй полномочия тому, кто проверен, кого знаешь, и сам себя в любой ситуации веди прилично. Собственно, это всё.
