Первый вице-президент Союза биатлонистов России Алексей Нуждов в интервью Денису Косинову рассказал, как проходит текущая деятельность СБР в условиях пандемии, есть ли у союза деньги на зарплату сотрудников, можно ли решать важные вопросы в ситуации, когда президент Владимир Драчев не устраивает почти никого в российском биатлоне, и почему на внеочередной отчетно-выборной конференции Нуждов готов поддержать кандидатуру Виктора Майгурова, хотя два года назад поддерживал Драчева, благодаря чему тот и победил на выборах.
«В условиях самоизоляции эта вроде бы смешная пневматика актуальна даже для топ-спортсменов»
— Что сейчас происходит с регулярной деятельностью СБР? Месяц назад исполнительный директор союза Сергей Голиков говорил, что казна пуста, платить людям нечем. Хоть какая-нибудь деятельность ведется, кроме периодических заседаний правления по «удаленке»?
— Деятельность, безусловно, ведется. И приоритетом этой деятельности является решение текущих проблем. В первую очередь нужно расплатиться с теми сотрудниками, которые осуществляют текущую деятельность СБР. Ни одна организация не может себя уважать, если не платит своим сотрудникам. Это приоритет. Надо погасить задолженности и обеспечить людям уверенность в завтрашнем дне, чтобы они понимали – если они работают, то получают за это зарплату.
— Уточню. Это надо сделать или это уже сделано?
— Сегодня могу сказать, что это мы сделали. Нам – исполняющему обязанности исполнительного директора Виктору Майгурову и мне, как его куратору, – правление поручило решить этот вопрос, и мы его решили. Буквально вчера решили.
— А откуда взялись деньги, если казна была пуста?
— Раз мы за это брались, то исходили из того, что где-то мы их найдем. Мы их нашли.
— А что еще происходит в СБР, и может ли вообще что-то происходить в условиях карантина?
— Безусловно, может. Как бы это не казалось странным при имеющихся противоречиях. Противоречия есть в любой организации, но мы работаем, и стараемся, чтобы подготовка наших спортсменов к сезону была как можно более эффективна, и чтобы сама деятельность СБР не останавливалась. В том числе и взаимодействие с регионами.
— О каком взаимодействии с регионами сейчас может идти речь? До пандемии в регионы высылались комплексы пневматического оружия, шла иная адресная помощь. А что возможно сейчас?
— Мы как обещали регионам помогать с установками пневматического оружия, так и помогаем. Как ни парадоксально это звучит, но в условиях самоизоляции и проблем с самоподготовкой эта вроде бы смешная пневматика актуальна даже для топ-спортсменов. Надо их обеспечивать. Можете позвонить Александру Касперовичу, тренеру чемпиона мира Александра Логинова, и спросить, имеет ли право на жизнь эта наша пневматика. Мы на связи, мы друг другу помогаем, и на самом деле продвинулись очень далеко.
— То есть пневматические установки нужно отправить нашим лидерам, чтобы они хоть как-то тренировали стрельбу?
— Могу привести пример спортсмена из Московской области, это мне близко. Есть у нас Кирилл Стрельцов, и его личный тренер, его мама, Наталья Борисовна Стрельцова, неделю назад обратилась ко мне. Вот, мол, мы сейчас на самоизоляции, нам бы пневматическое оружие и мишенные установки очень пригодились, где их можно взять? Я говорю, сейчас вам их привезут, и пожалуйста, занимайтесь. Это как раз к вопросу о взаимодействии СБР с регионами. И всё, у Стрельцовых вопросов по тренировкам нет.
Вот что сейчас происходит. Касперович, насколько я понимаю, про то же самое сейчас говорит. Про то, что надо организовать условия для того, чтобы прямо во дворе с пневматикой заниматься, с десяти метров по этим мишеням стрелять. Мы готовы в этом помогать, можете спросить у Касперовича, участвует ли в этом СБР.
«Я вам точно скажу – Володя Драчев вообще не справляется»
— С текущей деятельностью понятно, теперь о будущем, которое даже сложно назвать ближайшим. Правление СБР постановило, что внеочередной отчетно-выборной конференции быть. Только вот никто не понимает, когда, где и как она пройдет.
— Здесь ничего сложного нет. Но важнее другое. Сейчас только и разговоров – правление, президент, какие-то непреодолимые противоречия… Нет, такого нет. Мы нормально общаемся. Главная проблема в том, что каждый по-своему видит свое участие в развитии нашего вида спорта. Ну да, мы можем не сходиться во мнениях, вот сейчас мы именно в этом и не сошлись.
Я имею в виду, что президент федерации – это должность политическая. Президент должен больше всего заниматься развитием биатлона в России. Спорт высших достижений – это квинтэссенция биатлона, но это именно часть работы президента, не более того. Главное, что сейчас нужно — это увеличение количества занимающихся по всей стране. Чем больше детей будет заниматься нашим видом спорта, тем больше у нас шансов быть конкурентоспособными в мире.
У нас сейчас 50 региональных федераций, но, по моему мнению, очень небольшое число реальных биатлонных школ. Чтобы увеличить количество занимающихся, надо, чтобы это было доступно для детей. Надо все 50 регионов поставить на пневматику, дать им возможность заниматься в конкурентной среде. Организовать, как мы это устроили у нас в Московской области, Кубок региона среди детей и юношества, что нам позволило увеличить количество занимающихся с двадцати детей до шестисот-семисот.
У нас 50 регионов, но 40 из них не имеют возможности развивать биатлон так, как это происходит в Ханты-Мансийске или Тюмени. Дать всем регионам возможность заниматься так, как это организовано в Московской области, за этим будущее. Таково мое понимание. Может, я ошибаюсь, но я считаю, что будущее за этим.
— Это и есть основная политическая задача президента СБР – продвигать биатлон по всей территории, по всем пятидесяти регионам?
— Я бы так сформулировал. Увеличивать количество занимающихся этим видом спорта.
— Но вы подчеркнули, что именно по этому вопросу сейчас возникли определенные разногласия. Так?
— Да в том-то и дело, что по самым важным вопросам разногласий, как таковых, наверное и нет. Дискуссий даже нет. Вот что обидно – дискуссий нет. Никаких. Сами видите, чем-то другим приходится заниматься. В результате никакого программного видения развития биатлона нет. Общее видение отсутствует.
— Итак, у президента и членов правления СБР нет разногласий и даже дискуссий, что приводит к отсутствию общего видения развития биатлона. При этом, к сожалению, новости последних недель – это сплошные конфликты. Владимир Драчев не раз выражал несогласие с решениями, принятыми правлением. И по тренерскому составу сборной, и по проведению ревизии, и, наконец, по внеочередной конференции. Правление принимает одно решение, Драчев заявляет, что был против. Через несколько дней правление принимает следующее решение, Драчев вновь говорит, что не был согласен. И так далее. Это нормально? Или нет?
— Трудно сказать. Выражу свое мнение. На сегодняшний день российский биатлон в своем нынешнем виде подошел к такой черте, что решения нет. Знаете, бывают хорошие решения, бывают плохие. Но сейчас никакого решения, к сожалению, нет. Я именно так на всё это смотрю.
Возьмем спорт высших достижений, о котором мы с Валерием Польховским очень много в последнее время разговариваем. Тут дискуссия есть (улыбается). Вот кто у нас авторитетный лидер на сегодняшний день? Такой, который мог бы идеально поставить под ружье тренеров всех сборных, а это тридцать специалистов? Который принял бы на себя командование этой армией, отвечал бы за результат и за организацию процесса?
Валерий Николаевич сказал честно, что на сегодняшний день в России невозможно сформировать идеальную конструкцию управления спортом высших достижений в биатлоне. Такую конструкцию, в которой были бы собраны хорошие тренеры, и чтобы они принимали Польховского как главный авторитет. Мы с ним долго дискутировали и пришли к тому, что проблема в том, что нет единого понимания руководства этим процессом. Кто главный? Кто ставит задачи? Кто контролирует их исполнение? И кто спрашивает за их неисполнение?
— А почему правление СБР не может быть коллегиальным верховным органом, который ставит задачу, контролирует и выстраивает нормальную тренерскую вертикаль в системе сборных?
— Попробую объяснить. Во-первых, что такое правление СБР? По мне, так это в первую очередь люди, которые помогают развитию биатлона в регионах. Во-вторых, это совершенно не значит, что мы должны быть профессионалами спорта высших достижений. Возьмем меня, я не спортсмен высшего класса, не тренер. Почему я должен в этом плане давать кому-то советы?
— Получается, что человеком, который ставит перед сборными задачу, контролирует и так далее, должен быть президент СБР, правильно?
— Совершенно правильно.
— И правильно ли я понимаю, что по мнению большинства членов правления, не говоря уж об общественности с ее открытыми письмами и прочими формами биатлонной демократии, с этой задачей Владимир Драчев не справляется?
— Володя-то? Я вам точно скажу – вообще не справляется.
«Я в любом случае поддержу Виктора Майгурова»
— Но если Драчев не справляется с работой президента союза, то почему бы Алексею Нуждову не возглавить СБР?
— Я тоже не смогу. Этим должен заниматься человек, который решит поставить на это дело всё. Это настоящая полная занятость. Я не готов этим заниматься, потому что у меня есть основная работа, которую я люблю и которой я отдаюсь полностью. Это серьезная работа, и огромное спасибо моим руководителям за то, что они мне позволяют отвлекаться на общественную деятельность, понимая её значимость.
Но эта общественная деятельность состоит в первую очередь не в том, чтобы помочь спорту высших достижений, в котором, кто бы что ни говорил, всё и так неплохо. По крайней мере в материальном плане. А главное именно в том, чтобы поднять массовость, развивать наш вид спорта в целом в России. Вот у меня клуб есть, в котором трудятся мои единомышленники. И есть работа в СБР, в федерации биатлона Московской области. Я этим занимаюсь, это мое хобби и даже, наверное, призвание, мне это нравится.
— Тогда кто, на ваш взгляд, должен стать президентом СБР?
— Я в любом случае поддержу Виктора Майгурова. Говорю безо всяких обиняков. Да, мне скажут: «Вот, ты поддержал в свое время одного, а сейчас другого». Скажу так. И Майгурова, и Драчева я узнал примерно в одно и то же время. Почему сейчас мне ближе позиция Майгурова? Просто по его рабочим качествам.
— Это ваше личная точка зрения или среди членов правления есть люди, которые тоже были бы рады видеть во главе СБР Виктора Майгурова?
-Так говорить неправильно. Не либерально, как выражаются некоторые коллеги. Буду говорить за себя. Я бы большое спасибо сказал многим людям, и даже моему товарищу Владимиру Драчеву, не побоюсь его так назвать, за то, что возникла совершенно новая для нашего спорта ситуация. Наверное, в истории наших спортивных федераций не было такого, чтобы правление играло какую-то роль. Всегда был президент, он всё решал. А сейчас не так.
Как бы не хаяли Нуждова, Майгурова, Драчева, других членов правления, того же Андрея Левунина или Юрия Векшина, согласитесь, мы все же яркие ребята! Не даем загрустить! И нет среди нас тех, кому всё безразлично, лишь бы денег заработать. Сейчас идеальная ситуация. И новый министр спорта Олег Матыцин , и глава ЦСП Александр Кравцов, и мы все — на виду. Осталось нормальным людям чуть-чуть объединиться. Скажу так. Я не позволю, чтобы биатлон опять превратился в какую-то хрень.
— А вы с Майгуровым разговаривали об этом?
— Да. Я ему сказал: «Виктор, отступать некуда. Всё в сторону, надо работать на благо российского биатлона. То, что нужно уладить вопросы, которые накопились за эти два года – погасить долги по зарплатам, собрать работоспособный коллектив – я это всё решу». У меня президентских амбиций точно нет. И Виктору я окажу всяческую помощь. Это не то, что я к Владимиру плохо отношусь. Не в этом дело. Дело не в Драчеве и не в Майгурове лично, а в развитии вида спорта.
— Так что на это Майгуров ответил?
— Он сказал: «Не вопрос».
— И теперь этот «не вопрос» надо попытаться решить посредством внеочередной отчетно-выборной конференции. Есть ли понимание, каким образом ее проводить в условиях карантина?
— Есть предложение провести ее заочно. Но мое понимание такое – я хочу, чтобы конференция была очной. Я хочу посмотреть в глаза всем делегатам регионов. Поверьте, мне есть, что им сказать. Некоторые члены правления считают, что поскольку непонятно, когда всё это закончится, можно провести конференцию посредством видеосвязи. Но мое мнение в том, что это неправильно. Я предпочитаю в глаза людям говорить важные вещи.
— Но ведь решения о формате и сроках конференции нет?
— Нет. Но я считаю, чем быстрее, тем лучше. Как только карантин закончится, сразу соберемся.
