Тренера по биатлону ЦСП по олимпийским видам спорта (ЦОВС) Московской области Александра Саратовского родители занимавшихся с ним спортсменов Кирилла Трушина и Кирилла Ермолаева обвинили в нарушении антидопингового законодательства (в использовании в тренировочном процессе запрещенных капельниц), Трушин– еще и в рукоприкладстве. Саратовский попытался объяснить сложившуюся ситуацию – сначала заявлением через «СЭ», теперь этим интервью.
Получилась исповедь, рассказывающая о том, сколько грязи в детском (и не только) спорте в России.
ПРИШЛОСЬ УВОЛИТЬСЯ СО ВСЕХ РАБОТ
– Давайте проясним ваш рабочий статус.
– У меня действующий до 30 мая контракт с ЦОВС. Но 18 мая я написал заявление об увольнении по собственному желанию. По сути я там уже не работаю. Еще у меня была половина тренерской ставки в ДЮСШ в Павловском Посаде, откуда я тоже уволился по собственному желанию.
– В своем заявлении вы назвали эти обвинения личной местью. Что вас связывает с тренером сборной Московской области Сергеем Тутминым?
– До этой неприятной истории нас связывали дружеские отношения, мы же выросли вместе, всячески друг друга поддерживали. Моя жена является крестной матерью его младшего сына. Он сам мне три года назад предложил вернуться на работу в Московскую область. Я до этого работал в Ханты-Мансийском автономном округе.
– Почему вы ответили согласием, разве в ХМАО было плохо?
– Мы долго советовались с супругой, и решили вернуться домой. У нас трое детей, младшая дочка родилась два месяца назад, а все по стране катались. Мне дали группу спортсменов, в которую я включил и своего сына.
– Когда пробежала кошка между вами и Тутминым? Какие у него к вам претензии?
– Как таковых он мне претензий не высказывал. По характеру он очень молчаливый. Чтобы понять суть конфликта, нужно объяснять многое.
РАЗОБРАТЬСЯ МЕЖДУ СОБОЙ НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ
– Объясняйте, это важно.
– Когда меня пригласили, то дали группу спортсменов. У Тутмина тоже была своя группа, гораздо сильнее. В ней занимался и его сын, призер юношеских зимних Олимпийских игр по биатлону. Год я отработал со своими ребятами – пошли какие-то результаты, а еще через год моя группа стала лучшей. Весной прошлого года мы встретились втроем: я, Тутмин и Алексей Нуждов (президент федерации биатлона Московской области. – Прим «СЭ»). Алексей Викторович предложил объединить две группы и сделать меня тренером по функциональной и стрелковой подготовке, а Тутминотвечал бы за финансовую часть и административную работу. Сергей ведь тренером и не работал. Он крутился в торговой сфере, потом было время, когда экипировку в СБР выдавал, а затем получил ставку старшего тренера в ЦОВС. Я сразу обозначил, что дисциплина в группе должна быть строгой.
– Любой уважающий себя тренер требует того же самого.
– Да, поэтому от своих учеников я всегда требовал правильного питания, правильного отношения к тренировочному процессу и режиму. Никакого физического воздействия, тем более с помощью палок, как утверждается в заявлении, я не применял. Зачем? Перед началом сезона я провожу собрание и говорю ребятам: «Если я вижу, что вам это не нужно, то я тоже не буду прикладывать усилий, чтобы помочь вам в спорте». То же самое было и перед первым сбором объединенной группы. Ребята все поняли, но после окончания сбора начались конфликты с Тутминым.
– Что именно было не так?
– Я пишу планы, предоставляю ему, как непосредственному начальнику. Он их должен посмотреть, утвердить. За две недели до сбора планы всегда были у него. В ответ – да, все хорошо, работаем. Но по ходу сбора планы резко менялись. Июнь, июль – я пытался ему объяснить, что так делать нельзя, что лучше сразу прояснить все спорные вопросы. Дело дошло до смешного, если бы не было так грустно. На сборе в Раубичах я дал своей группе задание, взял камеру, ушел на трассу. Стою полчаса, 40 минут – группы нет. Вернулся назад, спросил у Тутмина, где спортсмены, а он заявил, что у меня тяжелые тренировки и он решил внести в них коррективы.
– То есть он не давал вам нормально работать?
– Да, а отражалось это на всем. Я требовал дисциплины, а в группе с этим стало сложно: распитие алкогольных напитков, курение, совместное проживание девочек с мальчиками. И ведь часть из них были несовершеннолетние! В конце концов мне все это надоело, с Тутминым разговаривать было бесполезно, и в конце июля – начале августа я пообщался на эту тему с Нуждовым.
– Как он отреагировал?
– Он пригласил нас обоих и сказал, что мы должны найти общий язык и решить все проблемы между собой, я и Тутмин. Как руководитель он был прав, только я ведь с Сергеем три месяца разговаривал – все впустую. Не хочу, чтобы это звучало уничижительно, но я все-таки работал с Николаем Петровичем Лопуховым, тренировал Тимофея Лапшина, Максима Цветкова, Алексея Слепова, Ольгу Абрамову, Матвея Елисеева. Я не говорю, что являюсь каким-то идеалом и примером для подражания, но определенный опыт у меня есть, как и честное имя. Какие он может дать мне советы в плане тренировочного процесса? Когда я спрашиваю, в чем проблема в конкретной тренировке – зона завышена, интенсивность, силовой показатель, он молчит. Но раз руководитель попросил разобраться между собой, сделал очередную попытку разобраться.
– Не получилось?
– Да, едем на следующий сбор – то же самое. Осенью я пришел к Нуждову, сказал, что в таких условиях больше работать не могу. Попросил Тутмина дать мне ту группу, с которой я отработал два года. Я выразил готовность доработать с ней сезон, а потом уйти в другой регион. Нуждовобещал подумать. Мы договорились разойтись без всяких претензий.
МЕНЯ УГОВОРИЛИ ПРОВЕСТИ ЭТОТ СБОР
– Вам разрешили доработать сезон с прежней группой?
– По факту получилось, что я ездил вместе с объединенной группой, а работал только со своим сыном, с остальными работал Тутмин.
– Так это вообще идеальный вариант.
– Если бы это была нормальная работа. Начинаются старты – ни порошков, ни мазей, ни патронов, винтовку у сына пытаются отнять, в помощи сервис-бригады отказывают. Звоню Нуждову, объясняю ситуацию и спрашиваю, как же тогда выступать. И получаю ответ, что Тутмин – старший тренер, и именно он решает, как и что будет. Дело до идиотизма доходило!
– Например?
– В ДЮСШ Павловского Посада нам регулярно выделяли патроны. На группу из четырех человек, в которую входил и мой сын, было выделено 3000 патронов. Я спросил у директора, кто их получил. Оказалось, Тутмин. Звоню ему, спрашиваю, где патроны для моего сына и получаю ответ: «Александр, у меня их нет». И это был не единственный случай.
«Увольняют за поддержку». Новый поворот в деле с домогательствами к биатлонистке
«Не влезай, убьет». Наставники школы «Истина» вступились за девочку. И теперь станут безработными.
– Вернемся к заявлениям, которые написали родители. На момент сбора вы работали с группой?
– Да, это был последний сбор, который Нуждов попросил меня провести с объединенной группой. Он проходил в Абзаково (Башкортостан), но не на горнолыжном курорте, а на частной базе, построенной Нуждовым. Это между Ново-Абзаково и Белорецком, на перевале. Там высота примерно 1000 м над уровнем моря.
– Почему именно этот сбор был выбран для подачи заявления?
– Потому что на этом сборе я в очередной раз уличил спортсменов в нарушении дисциплины. А перед началом сезона даже сам Тутмин на общем собрании говорил, что у нас внедряется система, когда за два нарушения спортсмен будет отчисляться из команды. К концу августа у многих было по 5-6 нарушений, но никаких отчислений не последовало. Я Тутмину говорил, что если оставить все, как есть, мы ребят потеряем. Нужно применить санкции хотя бы к одному, чтобы другие задумались. Реакции не последовало. После завершения сбора я позвонил родителям Кирилла Трушина и попросил прийти вместе с ним ко мне домой. Прождал их весь вечер, но они не пришли. Позвонил его маме и спросил, в чем дело. Она мне сказала, что встречаться не собирается, так как я оговариваю их сына, а вот Тутмин, с которыми они пообщались, прямо противоположного мнения. В общем, сказала, что со мной они больше не работают. Сел в машину, поехал в Тутмину. Он опроверг факт общения с родителями Трушина, но от дальнейших разговоров отказался. На этом моя работа с Кириллом завершилась.
– Давно вы с ним работали?
– Тут надо сразу сказать, что до меня он работал в группе Тутмина и по итогам очередного сезона был отчислен из состава, как бесперспективный. Как только я вернулся в Московскую область, попросил оставить парня, поработал с ним, и сейчас он один из лидеров в стране в своем возрасте. Он же выиграл отбор на юношеский чемпионат мира, но последние два месяца перед сезоном он уже со мной не работал. Почему? Это пусть останется на его совести.
– Ожидали от него такого поступка?
– Нет. Мы же живем в одной деревне Ковригино Павлово-Посадского района в 500 м друг от друга. Много общались и с ним, и с его родителями.
МОИСЕЕВА ПРОСИЛА У МЕНЯ ПОМОЩИ
– Вы рассказываете про конец августа – начало сентября 2017 года. Заявления на вас датированы началом мая 2018 года. Почему?
– Наверное, потому что я поддержал Аню Моисееву, обвинившую Сергея Тутмина в домогательствах. Я ведь тоже был с сыном в Саранске на летнем первенстве по биатлону. Она тогда пришла ко мне вся в слезах и попросила помочь с переходом в другой регион. Я попросил ее объяснить, что произошло, но она отказалась. Поскольку я не знал, что именно случилось, то около часа убеждал ее не принимать поспешных решений. В Московской области у спортсменов, входящих в сборные региона, никаких проблем с инвентарем, экипировкой, оружием. Плюс у нее 11-й класс, нужно без дерганий его закончить, сдать ЕГЭ, а дальше решать, что делать. Я действительно мог бы обратиться в другие регионы, поскольку у меня остались хорошие отношения с тренерами. О моем обещании помочь ей в переходе в другой регион стало известно Нуждову. А весной нынешнего года была выложена запись разговора Ани и Тутмина. Нуждов до сих пор считает, что это я убедил Моисееву пойти в номер к Тутмину с диктофоном и вести себя соответствующим образом.
– Зачем?
– Тутмин убедил Нуждова в том, что я таким образом решил отомстить за свое отстранение от работы с группой.
– Когда вы узнали про эту запись и обвинения в адрес Тутмина?
– Одним из последних.
ВЫ НЕ ПОНЯЛИ, ПОЧЕМУ КАПЕЛЬНИЦЫ?
– Из всех историй непонятно, почему капельницы?
– Вам непонятно?
– Абсолютно.
– Вот и у меня такой же вопрос. Почему капельницы, почему лыжная палка в качестве средства физического воздействия? Почему не что-то другое? У меня нет ответа. Это абсолютный бред.
– У вас есть медицинское образование?
– Нет. Я тренер. А еще курсы массажа закончил.
– Вам в своей жизни приходилось ставить капельницы или делать уколы?
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ
