22 февраля в 6 утра итальянская полиция ворвалась в номер Александра Логинова и провела обыск, изъяв все носители информации.
Сам спортсмен после этого выступил в эстафете и вывел сборную России на четвёртое место на последнем этапе. После гонки он дал интервью всем представителям пишущей прессы, среди которых было около 30 человек из разных стран.
— Расскажите, что с вами произошло. Какова ваша оценка?
— У меня не может быть оценки по этому поводу, потому что приходить в 6 утра с голословными обвинениями и догадками… Я сказал: «Пожалуйста, проверяйте всё вплоть до колёсиков сумки. Без проблем». Но зачем изымать компьютер и телефон? Сейчас я не могу связаться ни с семьёй, ни с родными и близкими.
— Что послужило для этого причиной?
— Уже все известно, что это произошло из-за истории с аккредитацией моего тренера Александра Касперовича. IBU начал подозревать, что он скрывается под чужой фамилией. Якобы он приезжает ко мне, после чего я бегу. У меня нет слов от таких предположений.
— Правда, что вы хотели отказаться от эстафеты?
— Нет. Отказываться от эстафеты я не собирался, потому что мне лично нечего стыдиться. Я ничего не делал, ничего не употреблял и даже мысли такой не имел. У меня презрение ко всему связанному с этим. Тем более в 2020 году обвинения идут со всех сторон и даже думать об этом противно.
— Насколько для вас важно было присутствие Касперовича?
— Мы с ним очень давно контактируем в тренировочном процессе, кроме того он закрывает многие организационные вопросы. Он мне помог в подготовке в Риднау и хотел поддержать меня здесь на трассе. На гонку он пришёл с чужой аккредитацией.
— Не вините его за это?
— А что винить? В любом случае все эти обвинения голословны.
— Кто сдал Касперовича? У него есть недруги?
— Даже если и сдали, но как можно закрутить такую цепочку, что я в 2020 году пытаюсь обманывать всех таким способом, что Касперович ещё и скрывается? Он живёт в соседней комнате с женой и с внучкой.
— Вы готовы к тому, что такое отношение к вам будет до конца карьеры?
— Я сейчас уже ничему не удивляюсь. Видимо, такими действиями они пытаются ускорить процесс завершения моей карьеры. Я думал об этом, потому что уже не молодею. Может, кому-то от этого станет комфортней.
— А какое вам дело до их комфорта?
— Мне действительно нет до этого никакого дела. Пусть говорят, что хотят, пусть проверяют. Я никогда не скрывался. Вот рядом со мной стоит допинг-офицер. Пусть хоть живёт со мной рядом и ходит по пятам и обыскивает каждый день. У меня единственная больная тема — телефон. Я не могу пообщаться ни с семьёй, ни с родными и близкими. Мне надо заполнить АДАМС, чтобы указать моё местоположение, а мне нечем это сделать. Не могу и билет домой купить, потому что сейчас всё подвязано на телефоне.
— Вам не сказали, когда его вернут?
— Если честно, я не знаю, потому что диалог у нас был тяжёлый. Переводчик не совсем хорошо знал русский.
— На вашем выступлении похоже не сильно сказалась эта история?
— Чтобы они ни пытались сделать, как бы ни выводили меня из равновесия, на мои результаты и выступления это никак не повлияет. Повлияет только на то, что жена будет у меня больше переживать из-за меня. А это меня очень расстраивает. Понятно, что придётся у кого-то просить телефон, чтобы позвонить ей. Может быть, я приеду пораньше, потому что в данный момент должен быть рядом с ней.
— IBU высказал мнение, что российское телевидение делает российскую пропаганду этой истории. Вам так не кажется?
— «Матч ТВ» сегодня подробно осветил всю историю. Я считаю, что они всё правильно сделали. Тем более я видел это письмо и понимаю, что это письмо именно представители IBU написали и отправили в полицию Италии. Так что кто ещё здесь раздувает. «Матч ТВ» если и раздувает, то делает это не просто так. Мало того, что они вломились в момент, когда я был в одних трусах. Так полиция взяла мой ствол и ствол Гараничева и постаралась оттащить их подальше. Я сначала не понял в чём дело. А потом они взяли ножик открывашку и тоже забрали его. Я понял, что они приехали к преступникам, которых нужно опасаться.
— Если бы СБР сделал аккредитацию Касперовичу, ничего этого бы не было. Какова в этом доля правды?
— Я не хочу в это влезать. Это не моя забота.
— Вам письмо перевели?
— Целиком — нет. Переводчика, по сути, не было. Рассказали про какие-то подозрения о том, что якобы Касперович здесь с чужой аккредитацией.
— Жену и внучку его тоже задерживали?
— Да, сказали выйти из комнаты. Внучка даже плакала.
— После пресс-конференции, где вы пригласили иностранцев в гости попить чаю, кто-то откликнулся?
— Нет, никто. Я обязательно пообщаюсь со спортсменами. Надеюсь, они поддержат мою инициативу и проведут диалог.
— Глава комиссии спортсменов Клэр Игэн сказала, что вы можете обратиться к ней.
— С удовольствием к ней обращусь и пообщаюсь.
