Четырехкратный чемпион Европы и призер чемпионата мира-2017, который вошел в сборную и начнет соревновательный сезон стартами на этапе Кубка мира в Поклюке, Александр Логинов рассказал специальному корреспонденту РИА Новости Елене Вайцеховской, как сильно пострадал из-за просроченного паспорта, поделился своими футбольными пристрастиями и признался, что мечтает пробежать легкоатлетический марафон.
О пользе попадания в «топ-15»
Есть спортсмены, которых судьба постоянно пробует на излом. В биатлоне это Александр Логинов. Первый раз мы разговаривали с ним в январе 2017-го, через месяц с небольшим после того, как спортсмен отбыл дисквалификацию. Спортсмен почти все лето восстанавливался после сложного перелома руки, но сезон провел впечатляюще: одержал несколько побед в Кубке IBU, выиграл три золота на чемпионате Европы и эстафетную бронзу на чемпионате мира в Хохфильцене.
Вторая и достаточно скомканная беседа случилась год назад: Александр активно набирал кондиции после летней травмы ноги, поменял лыжи, много возился со стрельбой, то есть, был крайне серьезно настроен на то, чтобы показать результат. Но потом последовало отстранение почти всей российской биатлонной сборной от Игр в Пхенчхане. Нынешний разговор с биатлонистом состоялся во время октябрьского сбора в Рамзау и начался именно с этой темы.
— Саша, год назад мы уже говорили о том, что ваше возвращение в большой спорт в самом конце 2016-го биатлонный мир воспринял неоднозначно. Все помнят стычку с Мартеном Фуркадом на чемпионате мира в Хохфильцене, да и тогдашний старший тренер российской сборной Рикко Гросс не слишком спешил подключать вас к основному составу. После всех этих историй у вас имелась хоть мало-мальски устойчивая надежда, что лично вас допустят к Олимпиаде в Пхенчхане?
— Понятно, что надежда умирает последней, но я всегда был реалистом. Не хочу сказать, что предвидел подобную ситуацию, но определенные мысли на этот счет в голове крутились. В какой-то момент я окончательно понял, что дело совершенно не во мне. Соответственно, и пострадаю, скорее всего, не один я.
— Что давало основания так думать?
— Вся ситуация вокруг российской команды, которая постоянно подогревалась. Когда я впервые прочитал о том, что к Играм, возможно, от нашей страны допустят неполный состав, то как-то сразу подумал, что, скорее всего, так и произойдет. Не бывает дыма без огня: раз информация попала в прессу, значит, где-то она уже обсуждалась, кто-то уже сформировал определенное мнение. А по поводу себя… Я же сказал, что реалист. С моим личным тренером Александром Касперовичем мы заранее обговорили все возможные расклады, включая неучастие в Олимпиаде. И решили, что если мне не дадут возможности выступить в Пхенчхане, нужно будет обязательно поехать на чемпионат Европы, чтобы сохранить соревновательную форму для послеолимпийских этапов Кубка мира, где я планировал выступать. Выступить-то хотелось хорошо.
— Что мешало делать это на протяжении олимпийского сезона? Вы неплохо прошли декабрьский этап Кубка мира в Анси, поднявшись в гонке преследования с 18-й позиции на четвертую, стали четвертым в составе эстафеты на этапе в Оберхофе, но ведь не ради четвертых мест вы тренируетесь?
— Амбиции в начале сезона у меня действительно были серьезными, но, из-за всех этих психологических стрессов, которые происходили на протяжении декабря и января, многое не получилось. В большей степени из-за стрельбы. Сохранить функциональное состояние на высоком уровне мне удалось, а вот стрельба не позволяла, скажем, так, занимать те места, которые мог бы занять. Вот это было по-настоящему обидно, тем более что я прекрасно осознаю, что, во-первых, не молодею, а, во-вторых, если ездить на соревнования и занимать там четвертые места, лучше вообще завязать со спортом.
В плане подготовки у меня в прошлом сезоне все было достаточно хорошо и четко. Мы с Касперовичем поэтапно реализовывали намеченный план действий, съездили на чемпионат Европы, на этап Кубка IBU в Мартель, где я выиграл спринт и гонку преследования, потом провели хороший двухнедельный сбор в Санкт-Петербурге, съездили в Тюмень на Кубок России. Словом, все шло к тому, чтобы очень неплохо закончить сезон. И тут у меня закончился паспорт.
— В каком смысле – закончился? Кончились дни, которые вы имеете право провести в шенгенской зоне?
— Нет, сначала закончился срок визы, а, когда паспорт повезли в визовый отдел, чтобы поставить новую, мы получили отказ, поскольку до конца действия самого паспорта оставалось не так много времени – недостаточно для того, чтобы консульство приняло документ. Вот и получилось, что, вместо того, чтобы поехать на этапы Кубка мира в Контиолахти и Осло и выступить там, мне пришлось ехать на этапы кубка IBU в Уват и Ханты-Мансийск. Виноват в этом, в любом случае, я сам, даже всем ребятам теперь напоминаю: проверяйте заранее все документы. Но тогда было очень обидно: так хорошо был готов, так классно провел сбор, так предвкушал те этапы… Стартовать в Контиолахти и Осло мне всегда очень нравилось. И рельеф нравится, и бежалось там всегда достаточно неплохо, и кубковая ситуация в прошлом сезоне была такова, что можно было бороться за попадание в «топ-15».
— А что дает «топ-15» спортсмену, кроме морального удовлетворения?
— Это могло дать мне карт-бланш в нынешнем сезоне для выступления на декабрьских этапах Кубка мира без отбора. Но я закончил сезон 23-м.
О пользе работы в команде
— Вы сказали, что не видите большого смысла продолжать карьеру, если занимать четвертые места. А если вдруг сложится так, что МОК примет решение никогда не допускать до Олимпийских игр людей, которые когда-либо были дисквалифицированы за нарушение антидопинговых правил? В этом случае имеет смысл продолжать карьеру?
— О четвертых местах я сказал условно. Вопрос ведь не в каких-то конкретных местах, а в том, способен ты в принципе показать результат, или нет. В 22 или 23 года об этом не слишком задумываешься, а вот уже ближе к 30-ти годам подобные вещи воспринимаются уже по-другому. Тем более, у нас курс идет все-таки на омоложение команды. Это нормально. Если молодые ребята начнут выступать намного сильнее, чем способен я, значит, надо будет принимать решение насчет дальнейшей карьеры. Просто об этом сейчас вряд ли стоит говорить – посмотрим, как будут обстоять дела в конце сезона.
— Я немножко не о том вас спросила.
— Об Олимпиадах я, честно говоря, сейчас не думаю вообще. Хочется реализовать себя там, где есть возможность сделать это сейчас, а не в отдаленном будущем. На Кубке мира, на чемпионате мира. Интересно, что в детстве я много мечтал о том, что когда-нибудь буду соревноваться с сильнейшими спортсменами мира, но при этом никогда не ставил перед собой конкретных целей: стать, допустим, трехкратным чемпионом мира, или выиграть большой Хрустальный глобус. Собственно и сейчас вот таких четко обозначенных намерений у меня нет. Прежде всего, хочется, чтобы удачно сложился весь сезон. Именно удачно – я в этом плане не слишком везучий.
— В самом конце прошлого сезона я разговаривала с тренером Евгения Гараничева Максимом Кугаевским, который привел вас в пример, как спортсмена, который анализирует в своей работе каждую мелочь, изучает каждую деталь подготовки. И сказал, что такие люди, как вы, вполне способны тренироваться самостоятельно, потому что знают тренировочный процесс ничуть не хуже, чем тренеры, которые работают со сборной. Это я к тому, что вы наверняка успели проанализировать все свои прошлогодние проблемы со стрельбой. Не только же психологическое состояние тому проблема?
— Естественно, я всё это анализировал. Более того, считаю, что все проанализировал правильно — вернул ту скорость, которая мне была нужна. С этим ведь тоже поначалу были определенные проблемы. В стрелковом плане склонен считать, что все ошибки шли от психологии – были следствием того, что творилось зимой. Уверен в этом. И надеюсь, что в этом году все станет выглядеть иначе.
— Насколько комфортно вы сейчас чувствуете себя, работая в большой команде? Как я поняла из интервью главного тренера сборной Анатолия Хованцева, упор он намерен делать на то, чтобы все спортсмены работали по единому плану.
— Сейчас у нас на сборе почти два десятка человек, и все, действительно, тренируются по одному плану. Я, в принципе, тоже выполняю все указания тренера. Некоторая внутренняя настороженность присутствует, но это не означает, что я не доверяю плану. У меня нет никаких сомнений в том, что тренировки, которые предлагает Хованцев, принесут плоды, просто раньше подготовка была совсем другой, а я действительно привык анализировать все, что делаю, сомневаться в правильности тех или иных действий. Поэтому где-то глубоко в сознании иногда возникает мысль о том, что мне чего-то не хватает.
— Основная идея Хованцева всегда заключалась в том, чтобы работать в тренировках на низком пульсе. Вам интересна эта методика, или вы с ней миритесь?
— Однозначно интересна, тем более что она для меня в новинку — я так никогда раньше не тренировался. Поэтому и хочется попробовать, что из этого получится. У Анатолия Николаевича за плечами многолетний тренерский опыт, он в биатлоне несколько десятков лет, подготовил великое множество спортсменов, то есть такому специалисту нельзя не доверять.
Об Олимпиаде и Акинфееве
— Состязания биатлонистов на Олимпийских играх вы смотрели?
— Не все. Слишком было обидно. Но абстрагироваться от собственных переживаний я, как мне кажется, все-таки сумел. Из самых ярких впечатлений – очень запомнилась белорусская победа в женской эстафете. Саму гонку я не видел – только потом мельком где-то по новостям кусочки пересматривал. Белорусские девочки с золотыми олимпийскими медалями – это вроде было и курьезно немножко, а с другой стороны, иллюстрация того, как бывает, когда все складывается, и удача оказывается на стороне твоей команды. Молодцы, просто молодцы. Искренне был рад за них. Так же сильно порадовался за Настю Кузьмину, что у нее в Пхенчхане до такой степени хорошо все сложилось.
— Это – самые яркие впечатления года?
— Не только. Я ведь очень большой любитель футбола.
— То есть, домашний чемпионат мира, в отличие от Олимпиады, смотрели от начала и до конца?
— Естественно.
— И за кого болели?
— Помимо России? За Бельгию и Аргентину.
— Почему не за Германию или Францию?
— Для меня важно, чтобы в команде, за которую я болею, был игрок, который какими-то своими качествами особенно мне импонирует. Я большой поклонник Лионеля Месси, например. Точно так же в бельгийской сборной мне нравится Эден Азар. Отличный игрок. И связка отличная — де Брёйне – Лукаку – Азар. Классное во всех отношениях трио – одно удовольствие было смотреть на голы, которые они забивали. У Аргентины, к сожалению, не все получалось, однозначно, не их игра была, не их чемпионат.
— Мне показалось, что игра Аргентины стала достаточно ярким примером того, что в современном футболе время одиночек – таких, как Месси или Роналду – уже уходит на второй план. А ведь всего два года назад на чемпионате Европы-2016 фактически весь результат Португалии сделал Роналду, несмотря на то, что его травмировали в финальном матче.
— Не хочу вдаваться в подробности, поскольку я не футбольный эксперт и не мне об этом рассуждать. Но весь чемпионат мира я посмотрел с колоссальным удовольствием. Очень радовался за Россию, потому что помимо всего прочего я большой поклонник Игоря Акинфеева. Мне посчастливилось даже с ним встретиться после чемпионата мира и сфотографироваться. Это было в последних числах июля: ЦСКА вылетал на суперкубковый матч в Нижний Новгород, а я в тот же день и в то же время летел на межсборье в Питер. Вот в аэропорту Шереметьево мы с Акинфеевым и пересеклись.
— Что еще, кроме чемпионата мира по футболу, можете вспомнить из летних событий?
— В остальном довольно скучное лето было. Сбор, короткое межсборье, сбор, короткое межсборье. Обошлось без травм, уже неплохо. Хорошо провел то самое межсборье в Питере, о котором уже упомянул – очень здорово оно сложилось. Прекрасная погода, белые ночи. И потренировался я там хорошо, и в Петергофе погуляли с моей девушкой, и на футбол сходили, на первый домашний матч «Зенита» с тульским «Арсеналом».
О лыжероллерах и марафоне
— Знаю, что многие биатлонисты воспринимают летнюю предсезонную подготовку, как разновидность достаточно нудного, но при этом каторжного труда. А как к ней относитесь вы?
— Мне она нравится. Мне, в принципе, вообще нравится тренироваться вне зависимости от того, чем приходится заниматься – бегать на роллерах или кросс, делать имитацию или силовую работу. На роллерах бывает страшновато, особенно в Рамзау. Роллерная трасса здесь достаточно узкая, некоторые повороты закрытые. Если скорость не слишком высокая, можно проходить все виражи спокойно. Но бывает, что кто-то выскакивает из-за поворота. В целом я роллеров не боюсь, хотя сколько раз падал уже…
— Сильно?
— По-разному. Вот, на ноге шрам есть. Это с той же спринтерской гонки в Уфе, на которой Ваня Черезов ногу сломал. А я на финишной прямой при пересечении ленточки упал. В Саратове в детстве, когда мы тренировались, бегая по дорогам, тоже не раз падал, сдирал колени.
— По снегу вы летом скучаете?
— Бывает. Хотя чаще случается, что по ходу сезона, когда приходится часто стартовать, снег немножко поднадоедает.
— А стрелковая работа?
— Она меня немножко угнетает, особенно когда тренироваться приходится в очень больших объемах. Для меня, как я уже успел понять, наоборот, хорошо, когда получается делать в стрелковых тренировках хотя бы небольшие перерывы. Когда таких перерывов нет, я начинаю сам себя накручивать, мнительным становлюсь. Начинает казаться, что мне что-то мешает, что-то идет не так.
— Перед началом Кубка мира многие иностранные спортсмены обычно участвуют в соревнованиях в Шушене, причем, не только биатлонных, но и лыжных. Вы когда-нибудь такое практиковали?
— Нет.
— А хотелось бы?
— Мне хотелось бы когда-нибудь попробовать пробежать 42 километра – марафонскую дистанцию. Но без лыж. При этом меня никогда не привлекали соревнования типа триатлонного Ironman, хотя моя родная сестра с мужем обожают эти старты – не так давно они оба участвовали в Ironman в Барселоне. Сестра прошла всю дистанцию за 12 часов, ее муж за 9,20, но очень расстроился, потому что готовился бежать из девяти часов. Но я их энтузиазма в этом плане не разделяю. Марафон же хочется просто попробовать. Что до лыжных соревнований, это было бы интересно, просто на подготовку к ним нужно время, которого у меня нет – слишком много своих стартов. Вписать в эти планы что-то еще, чтобы не нарушить основную работу, достаточно тяжело.
— Какой из стартов был в вашей карьере самым экзотических?
— Кроссфит. Я как-то занимался в тренажерном зале, и там же тренировались знакомые ребята, которые на любительском уровне увлекались кроссфитом. Не тяжелоатлетической его разновидностью, а функциональной. Это было мне ближе и понятнее, поэтому я и согласился составить компанию на соревнованиях.
— И чем дело кончилось?
— Выиграл.
