Очень много было вопросов в соцсетях, пробежит ли Александр Большунов хотя бы одну гонку на чемпионате России в Малиновке.
В итоге, он пробежал только командный спринт, в котором победил вместе с Андреем Парфеновым, а перед эстафетой уехал в Норвегию на лыжный марафон Кобберлопет, где занял третье место.
Эксклюзивно для проекта «На лыжи!» – ответы на самые главные вопросы от лидера сборной России.
________________
— Прежде всего, что с вами случилось в Малиновке? Вы изначально не планировали бежать всю программу или помешала болезнь?
— Изначально я хотел бежать все, порадовать болельщиков в конце сезона, пробежать гонки. Но уже из Канады, с финального этапа Кубка мира, я вылетал не совсем здоровым, а по приезду в Малиновку появился сильный насморк. Я и командный спринт бежал не совсем здоровым
— За гонками чемпионата России вы смотрите со стороны. Какие впечатления? Уровень конкуренции?
— Да все хорошо. И организация, и уровень конкуренции. Жаль только, что не все сильнейшие смогли поучаствовать. Устюгов даже не приезжал, Белов и Ретивых уехали из-за болезни, Ларьков, с которым я здесь успел пообщаться тоже болеет. Это я сильно удивился, так как Андрей, можно сказать, никогда не болеет.
— Какие планы после национального чемпионата? Появилась информация, что вы примете участие в каком-то марафоне в Норвегии в апреле. Это правда?
— Да, это правда. Норвежцы очень заинтересованы в том, чтобы я приехал в Сулитьельм. В этом же марафоне побежит и Сундбю, с ним хотелось бы посоперничать. Тем более марафон классический. Но тюменская команда пытается меня здесь удержать, чтобы я пробежал эстафету (Большунов все-таки уехал уже после того, как был внесен в заявку на эстафету – прим. «На лыжи»).
— Сейчас какие чувства преобладают? Больше радости от того, что вы подтвердили статус топ-лыжника или досады от того, что не удалось взять золото в личной гонке на чемпионате мира и остались вторым в Кубке мира?
— Старты прошли, сезон практически завершен, эмоции немного ушли. Я доволен сезоном. Небольшое разочарование от того, что не удалось взять золото в Зеефельде есть. С другой стороны, я могу бороться в каждой дисциплине за победу, а это не может не радовать.
— Что именно не получилось в разделке в Зеефельде? Ведь это ваша гонка, вы были фаворитом.
— Один из ключевых факторов, приведших к такому результаты – ранний стартовый номер. Мы много думали над этим вопросом, долго советовались с тренером и сервисменом. Подумали, что ранний старт даст преимущество. Но перед этой гонкой на правый круг, который был достаточно сильно растоплен, не пускали на тренировки. И первые номера, получается, протаптывали лыжню. Последним номерам было намного проще. Второе – я слишком быстро начал и не принял внимание, что трасса была разбитая и очень тяжелая. После первого круга я понял, что за победу бороться не буду и просто доезжал. Если бы я с таким же темпом бежал по жесткой трассе, то выдержал бы скорость до конца, это 100 процентов. Но я ошибся.
— Вообще в Зеефельде, где постоянно подтапливало, были не ваши условия?
— Мне, как лыжнику-тяжеловесу, было сложно. Когда у тебя вес за 80 кг, ты в таких условиях просто проваливаешься и бежишь, как мы говорим, по асфальту. И скорость теряется, и равновесие. В командном спринте в Малиновке, кстати, условия были еще хуже, чем в Австрии.
— После марафона на чемпионате мира вы резко отозвались о партнерах по команде, которые вам не помогли. Это были эмоции или сейчас так же считаете?
— Да все прошло уже, ничего сейчас не считаю. Но тогда, если бы парни были реально готовы, можно было поработать и помочь. Однако они не в той форме были, чтобы бежать на одном уровне со мной. Только один Андрей Мельниченко мог это сделать, но он вообще собирался еще круги бежать, неправильно посчитал. Вот смотрите, у норвежцев в команде пять-шесть лыжников готовы бороться за золото. У нас пока такого нет. На марафоне на предпоследнем, кажется, круге я сказал Жене Белову, что есть шанс убежать, давай попробуем. Еду за ним и понимаю, что он просто не тянет. Вышел вперед, крикнул ему, чтобы держался за мной, вместе поработаем. Ну вышел, потолкался ногами, оглянулся – нет Жени. Понял, что придется работать одному.
— Вы сами готовы были бы на кого-то поработать? Или, например, отдать тому же Максиму Вылегжанину победу в последней гонке в карьере?
— Наверное, нет. Здесь нужна борьба и красивая борьба. Просто так отдавать победу – это неспортивное поведение.
— Король Норвегии забыл вас поздравить за Холменколлен?
— Когда я поднялся к нему в ложу, он вроде и улыбался, но было видно, что расстроен. Он даже не вручил мне кубок за победу, который всегда вручает. Этот приз мне привезли только вечером следующего дня со словами «это от короля».
— Можете сказать, что допустили какие-то ошибки в проведенных в Зеефельде гонках, если не считать разделку? Или ошибок не было, пробежать лучше оказалось невозможно?
— Что скрывать, ошибки были, я про них знаю. Есть над чем работать.
— Елена Вяльбе сказала, что для завоевания золота на чемпионате мира сборной России не хватило немного удачи. А вы как считаете?
— Можно и так сказать. Не без этого.
— Вы ворвались в элиту лыжных гонок очень резко. Не слышал на стартах: «Куда ты прешь, пацан?»
— Ха-ха-ха! Нет, такого в свой адрес слышать не приходилось.
— За два сезона на топ-уровне были какие-то сложные моменты, связанные с тем, что вы – российский лыжник? Косые взгляды, шепот за спиной?
— Когда показываешь хорошие результаты, то косые взгляды и шепот прекращаются. Результаты делают свое дело.
— На тренировочных сборах с норвежцами пересекаетесь?
— Сборная России вообще закрытая команда. Где мы можем пересечься с остальными? В Крыму, например, никто кроме нас не тренируется. На Хмелевских озерах тоже.
— С Йоханнесом Клэбо общаетесь? В прошлом сезоне было несколько эпизодов, когда вы после гонок на бис бежали в гору или еще раз финишировали.
— Нет, не общаюсь. Пусть подучит русский язык, тогда поговорим. В Квебеке нас с лыжного парка увозил автобус. Так вот, автобус был заполнен, а рядом со мной было свободное место. Зашел Клэбо, прошел мимо меня, потом обратно, и так и не сел. Потом еще какой-то норвежец так сделал. Ну мне все равно, пусть стоя едут, раз так хотят.
— В чем его сила? Ведь в плане универсализма вы более совершенный лыжник, и это признают все, включая норвежцев.
— Его сила в правильном прохождении дистанции, спусков, в том, что он выбирает правильный момент для ускорения. Он же ускоряется один раз, но именно тогда, когда нужно. Клэбо взрывается и сразу получает просвет. В сравнении со мной у него спринтерские качества развиты более сильно.
— У вас интересная манера бегать спринтерские гонки – с самого старта на все деньги. Вы с тренером специально вырабатывали такую тактику для того, чтобы загнать соперников?
— Скажу честно, у меня не наработано спринтерское ускорение, чтобы атаковать со второго-третьего места, потому и бегу так. Нужно включать в подготовку такие вещи. Ведь норвежцы постоянно ускоряются по шесть-десять человек. Даже перед спринтом они вместе готовятся, ускоряются, снимают на камеру, фиксируют. К спринту они уже четко прорабатывают тактику под конкретную трассу. Они так делают постоянно.
— Что случилось с вашей палкой в финале Кубка мира в Канаде на масс-старте? Кто все-таки вам ее сломал?
— Я и сам не понял, что произошло и как она сломалась. Вроде только толкнулся, все отлично, второй раз толкаюсь и проваливаюсь на правую сторону. Она просто посередине почти сломалась. Я был очень удивлен, что она так сломалась – прямо в щепки.
— Перед вами кто-то извинялся за свое поведение на лыжне? И сами вы готовы делать то же самое?
— Если я был неправ, то всегда признаю это. На финале Кубка мира в Канаде извинился перед шведом, которого чуть-чуть обидел, когда я менял коридор, а он своей лыжей задел мою ногу и упал. Сразу после финиша я к нему подошел, и у нас никаких претензий друг к другу не осталось.
— Сильно ли отличалась подготовка к нынешнему сезону от того, что было перед Олимпиадой?
— Я подходил к Юрию Викторовичу Бородавко с тем же планом, что и перед Олимпийскими играми. В него были внесены небольшие корректировки, но в основном то же самое.
— Вы готовитесь к сезону или к «главному старту»?
— Готовимся к сезону, сил хватает, если вы про пик формы. Просто, как я уже сказал, были ошибки, которые не позволили в отдельных гонках быть более высоко. Тактические ошибки, прежде всего.
— В этом сезоне было очень много спринтов. В следующем спринтов будет меньше, но больше мини-туров. Тебе это поможет в борьбе за Кубок мира?
— До следующего сезона сначала дожить нужно. Сначала будет тренировочный процесс. Сейчас загадывать не буду. Но даже если оставят тот же самый календарь Кубка мира, будет интересно.
— Расскажите про военные сборы, на которых вы были в Екатеринбурге. Чем именно пришлось там заниматься младшему лейтенанту?
— (после паузы) Военная тайна!
— Вы всегда готовы откликнуться на приглашение организаторов таких фестивалей, как Blink? Или только с разрешения тренера?
— Если приглашают, я всегда за. Конечно, с Юрием Викторовичем об это договариваемся, чтобы вписать это в график подготовки.
— Что чувствуете, когда ребятишки просят автографы и говорят, что хотят быть на вас похожими?
— Раздавать детям автографы прикольно. Но они не говорят, что хотят быть похожими на меня. Я стараюсь всем уделить внимание, особенно самым мелким. Присяду с ним, поговорю. Подходят и взрослые, но с детьми прикольнее.
— В прошлом сезоне во время чемпионата России вы вручали призы победителям нашего проекта «На лыжи». Что-то знаете об этом проекте?
— Было дело. Я подписан на ваши соцсети и в курсе того, что происходит. Морально я всегда с вами.
