Александр Легков, российский лыжник, в интервью RT поделился своими мыслями о пожизненной дисквалификации. Спортсмен назвал заявления Григория Родченкова, бывшего руководителя Московской антидопинговой лаборатории, нелепыми. Легков акцентировал внимание на том, что никогда не прибегал к использованию допинга и завоевал свои медали на Олимпийских играх 2014 года в Сочи благодаря своим спортивным достижениям.
— Какие вопросы обсуждались на заседании комиссии Международного олимпийского комитета (МОК), возглавляемой Денисом Освальдом?
— Мои знания английского языка ограничены, а юридическая терминология сложна для понимания, поэтому мы воспользовались услугами переводчика. Он помогал нам, задавал вопросы, выяснял, знакомы ли мы с Родченковым и осведомлены ли о государственной системе поддержки допинга в России. Каждый из нас делился своей историей, включая меня, и повторял одни и те же фразы, что и прежде. В этом есть определённый негативный аспект.
— С чем он связан?
— Защищая какую-либо точку зрения, может создаться впечатление, что ты постоянно извиняешься.
Суть в том, что я пытался объяснить им, что мы регулярно участвуем в соревнованиях, путешествуем, выигрываем этапы и завоевываем медали на этапах Кубка мира. И нет никакого смысла приезжать в Россию за неделю до Олимпийских игр, чтобы начинать принимать этот препарат или полоскать им рот. В чём смысл вникать во всё это и подвергать себя риску, особенно если ты являешься одним из лидеров?
— Что было после заседания?
— После завершения слушания к нам подходили люди, которые ранее обвиняли нас, и пожимали руки, желая удачи. Эти слова стали для нас неразгаданной тайной: не искренне ли люди раскаивались в своих действиях или насмехались над нами. Ситуация, безусловно, выглядела необычно.
Я полагаю, что существуют и другие личные записи, которые не имеют отличий от списка «Дюшес», опубликованного Григорием Родченковым. Именно они служат отправной точкой для работы комиссии, на слушаниях которой мы находились. Однако, по лицам тех, кто был в зале заседаний, было заметно, что они не намерены нас выслушать и не проявляют особого интереса к нашим объяснениям. Маловероятно, что кто-то из них понял, что мы говорили искренне и с глубокими переживаниями. Они, очевидно, были настроены на вынесение нам обвинительного вердикта.
— Было обидно, что не слышат?
— Я не понимаю, почему они не смогли запросить и рассмотреть все наши анализы: допинг-пробы, биохимию, спортивные тесты за тот сезон. Я пытался донести это до них, практически постоянно напоминая. Я объяснил, что в определенный период вообще не поддерживал связь ни с кем, находясь в Европе, и не был осведомлен о каких-либо государственных системах.
— Вы про них с партнёрами по сборной не слышали?
— Спортсмены были совершенно не осведомлены об этом и не могли даже предположить такую возможность. Для каждого спортсмена крайне важно ощущать себя в безопасности, поэтому, когда проводится допинг-контроль, необходимо выполнить все предписания, перелить образец в специальный контейнер, плотно закрутить крышку, не обращая внимания на количество оборотов, поскольку требуется уверенность в сохранности. В данном случае только максимально закрученная крышка, помещенный в коробку образец и наклеенная на него лента способны вселить уверенность в правильности действий. Таким образом, возникает ощущение, что с этим контейнером никто не сможет что-либо сделать. А нам по-прежнему рассказывают о государственной системе поддержки допинга.
— Спрашивали их: как, где и когда всё это могли делать?
— Да, конечно. Мне сообщили: «Есть данные, подтверждающие, что вы приобретали все требуемые препараты в Европе в значительном объеме». Я поинтересовался в ответ: «Где я их хранил? У тренеров в холодильнике, в отеле? Я же постоянно сдавал мочу». Невозможно было спланировать все так, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения у своих тренеров, товарищей по команде, обслуживающего персонала, рано или поздно бы меня раскрыли, разве нет? Но ничего этого не происходило, поэтому мои допинг-пробы оказались отрицательными.
— И как реагировала комиссия?
— По сведениям, у нас был известный спортсмен — велосипедист, который на протяжении десяти лет неизменно побеждал всех соперников. — RT). Теперь я сожалею о том, что не предупредил их о системе АДАМС, которая предусматривает возможность внезапных визитов допинг-офицеров и необходимости сдачи анализа в любой момент. Ежедневно ты предоставляешь отчёт в сети, указывая место, где планируешь находиться как минимум один час в течение последующих суток.
— Особенно учитывая, что офицеры нередко отступают от установленного расписания.
— Да, когда вы участвуете в соревнованиях, они это хорошо понимают и могут прибыть не в назначенное вами время, а раньше или позже. Не понимаю, как в таких обстоятельствах вообще можно подумать о том, чтобы кого-то ввести в заблуждение! Это попросту не представляется возможным! Раньше, пока вас не вызвали на допинг-контроль, вы свободны, могли делать, что угодно, бегать, пока вас окончательно не поймают.
— Известно, что некоторые лекарственные средства выводятся из организма довольно быстро.
— Предположим, что речь идет о трех, пяти или семи днях. Как они представляют себе это? Ведь невозможно предугадать, когда к тебе обратятся. Именно это мы пытались им объяснить, но складывалось ощущение, что наши слова не достигают их.
— Появляется ли, по вашему мнению, политический аспект в данном решении?
— Если они наблюдают за происходящим и игнорируют наши слова, не пытаются понять, что мы говорим, то возникает ощущение, что это давление оказывается на страну. Мы предпринимаем определенные действия, а они не прощают, стремясь ответить нам всеми доступными способами. Решение проблем со спортсменами – задача относительно простая, поскольку они являются лишь инструментом — и в данной конкретной ситуации, и в более масштабной игре. Мы не имеем никакой защиты. Безусловно, Федерация лыжных гонок России и Министерство спорта прилагают максимум усилий, чтобы мы вышли из сложившейся ситуации с достоинством, однако на данный момент все сталкиваются с препятствиями.
— Какое впечатление производят на вас коллеги, сопровождающие вас в лыжном туре?
— Благодаря продолжительным и успешным спортивным карьерам мы завоевали уважение со стороны зарубежных атлетов. Мы часто проводили время вместе, общались, посещали различные мероприятия, однако теперь наша репутация серьезно пострадала. Одни из нас здороваются, но стараются поскорее закончить беседу и покинуть помещение, другие отводят взгляд и проходят мимо. Это тоже кажется необычным, ведь со многими мы проходили совместные тренировки, были открыты для всех, побеждали на этапах Кубка мира, «Тур де Ски», при этом сдавая допинг-пробы в европейских странах, а не в России. Полагаю, они сами пока не до конца осознают происходящее, как и мы.
— Вам когда-нибудь предлагали отказаться от участия в соревнованиях и отправиться на Олимпиаду под нейтральным знаменем?
— Нет, конечно.
— Вы ознакомились с фильмом «Икар», где главным героем является Родченков?
— Я не видел его выступление целиком, но мне дошли некоторые фрагменты. В одном из них он утверждал, что победа без допинга невозможна. По моему мнению, он слишком самовлюблён и считает, что без него ни один спортсмен не способен одержать победу. Он приводит пример, что раньше я не мог выигрывать на финише, а на Олимпийских играх в Сочи мне это удалось. В ответ комиссии я сообщил, что за год до Игр на марафоне в Норвегии я на финише обошёл пять элитных спортсменов.
Улучшение моих показателей стало результатом сбалансированного питания и продуманной программы тренировок. Подробности я делился со всеми, кто хотел узнать, после моей победы на Олимпийских играх. Утверждение Родченкова о невозможности честной победы – нелогично. Он не владеет информацией, необходимой для подобного высказывания. Заявление подобного рода от Родченкова говорит о его некомпетентности. Победы без использования допинга не только возможны, но и необходимы, и я неоднократно это демонстрировал. Мои соперники были свидетелями моей физической готовности, поскольку мы часто проводили совместные тренировки.
— Вы верите, что поедете на Олимпиаду?
— Надежда умирает последней. Я больше не хочу говорить, неважно, верю я или нет. Нахождение в подобной ситуации крайне тяжело. Я отчетливо помню тот день, когда в средствах массовой информации появилась информация о том, что Александр Легков, Александр Зубков и Александр Третьяков употребляли допинг, принимали некий коктейль с виски. Это звучало нелепо, поскольку я в принципе не знаком с существованием подобного напитка. К сожалению, смех сменился болью. У меня отобрали самое дорогое, к чему я стремился на протяжении большей части своей жизни. Я мечтал об олимпийских медалях и завоевал их честным путем. Я не позволю себе думать, что употребил что-то запрещенное. Эти награды – заслуженные, и я победил своих соперников справедливо. Наш земляк Илья Черноусов в этом уверен. По результатам взятых у меня проб можно проследить все детали. Мои тренеры также утверждают, что если бы я что-либо принимал, это было бы сразу заметно.
— Какие действия доступны фанатам в данной ситуации?
— Они и так прилагают много усилий, оказывая значительную поддержку. Они пишут в социальных сетях, звонят и оставляют сообщения. После Олимпиады я отмечал, что эта победа – заслуга не только моя, но и болельщиков, которые искренне переживали за меня. Сейчас ситуация повторяется. По их реакции видно, что они сейчас поддерживают нас и вкладывают много сил.
